Райский уголок - Тереза Крейн

— Звучит весьма привлекательно. — Рейчел с готовностью вспорхнула со ступеньки и легко побежала вниз по узкой лестнице.

— Боюсь, нам придется приготовить его самим. Дом закрыт. Здесь никого нет.

— Уверена, что мы справимся. — Рейчел шла впереди. Было необычно слышать, как каждый ее шаг эхом разносится по пустынному дому. Комнаты по обе стороны стояли пустыми или почти пустыми, утратив былое тепло и сохранив лишь воспоминания о прошлом. Рейчел задержалась на главной лестнице. — Каким странным кажется дом, когда в нем никто не живет.

— Да, — услышала она короткий ответ.

Рейчел посмотрела на Дафни и промолчала. Ее легкие ноги едва касались ступеней, когда она сбегала вниз.

Устроившись за кухонным столом, в центре которою между ними стоял чайник, она спросила с неожиданной прямотой:

— У тебя все в порядке?

Дафни была застигнута врасплох и не знала, что ее чувства отразились на лице, но очень твердо ответила:

— В порядке? Разумеется. А почему бы и нет?

Рейчел почесала свой носик длинным ногтем с ярким пятном лака.

— Я старая торговка. К тому же во мне течет цыганская кровь. — Забавно изогнув дуги красивых бровей и слегка изменив голос и акцент, что придало ее внешности некоторую вульгарность, Рейчел в одну секунду стала похожа на обычную рыночную торговку.

— Рейчел! — Дафни фыркнула, чуть было не поперхнувшись чаем.

— Я видела Тоби, — сказала Рейчел.

— А-а… — Смех Дафни замер. Она взяла чашку и отхлебнула глоток. — И что же он тебе сказал?

Рейчел закурила сигарету, прищурила глаза от дыма, потом загасила спичку.

— Не очень многое. Но для меня достаточно, чтобы сообразить, что к чему. Ты забываешь, как хорошо я его знаю.

— Лучше, чем я, — мрачно заметила Дафни.

— Вполне возможно, — сказала Рейчел с грубоватой откровенностью. — Помни, я знала его всю жизнь. И никогда не была за ним замужем. — Она пожала плечами. — На мой взгляд, супружество — не лучший способ узнать друг друга.

— Тебе не кажется это странным?

Рейчел покачала головой.

Они долго сидели в молчании.

Рейчел вертела в руках сигарету, глядя на нее невидящими глазами.

— Как забавно, — наконец произнесла она. — А ведь я ненавидела тебя. Ты знала об этом? В самом деле, ненавидела. Если бы кто-нибудь сказал мне тогда, что я буду на твоей стороне против Тоби, я бы рассмеялась ему в лицо.

Дафни уставилась на нее, потрясенная.

— Ненавидела меня? Меня? Но почему?

Рейчел повела плечом.

— Потому что хотела, чтобы Тоби стал моим. Я была сильно увлечена им. Просто была без ума от него несколько лет. Когда я узнала, что он собирается жениться на тебе, я готова была перегрызть тебе глотку.

Дафни молча смотрела на нее, едва заметно нахмурив брови.

— Забавно, — повторила Рейчел и сделала быстрый, грациозный жест рукой. — Теперь это все позади, будто было не со мной. — Сначала я видела, как это происходит с другими. Потом пережила сама. — Легкая улыбка тронула ее губы.

Дафни, не привыкшая выслушивать чужие, пусть и добровольные, откровения в той же степени, в какой Рейчел привыкла посвящать в них других, смотрела на нее с легкой настороженностью.

— Так тебе теперь не нужен Тоби?

— О Боже, нет. Можно сказать, я уже отвыкла от него и довольно неожиданно. В прошлом году. — Рейчел затянулась сигаретой, наблюдая за струйкой дыма. — В прошлом году жизнь меня многому научила.

— Рейчел…

Рейчел не обратила внимания на то, что Дафни прервала ее.

— Фи знала об этом. Как всегда, она нащупала больное место. Единственный мужчина, которого я не могла подчинить себе. — Она положила подбородок на руки и стряхнула пепел в блюдце. — Это нетипично для меня. — Она криво усмехнулась. — А теперь? Нет. Теперь мне не нужен Тоби. Вообще-то говоря, мне никто не нужен. По крайней мере… — Она задумалась, видимо, намереваясь сказать что-то, пожала плечами и покачала головой. — Не на дурочку напали. Так что я завещаю его тебе. Вот почему я не собираюсь наблюдать со стороны, как ваша семья разваливается на части, и хочу слегка вмешаться в ваши отношения. Все дело в проклятых акциях, не так ли?

— Да.

— Почему отец изменил решение, ты не знаешь?

— Нет. Мы никогда не говорили об этом, честное слово. Я только могу предположить, что до него дошел слух… кто-то рассказал ему о провале того проекта. Тоби считает, что это сделала я.

— А это не так?

— Разумеется, нет.

Рейчел подняла руки, успокаивая Дафни:

— Извини.

Дафни с несчастным видом скребла кухонный стол сломанным ногтем.

— Для тебя это важно?

— Что?

— Я говорю об акциях — важно ли для тебя, у кого из вас будет контрольный пакет?

Их глаза встретились в полном и тревожном для Дафни понимании. Подобные мысли уже приходили ей в голову, когда она была на мансарде.

— Нет, — сказала она. — Неважно. Не настолько, насколько следовало бы. Но меня волнует то, что он сказал. То, что он думает, будто это сделала я.

— Вернее, он говорит, что думает, будто это сделала ты, — мягко поправила ее Рейчел.

Дафни упрямо покачала головой.

— Из этой ситуации есть выход, — тихо сказала Рейчел. — Должно быть, ты уже думала об этом? Конечно, все зависит от того, насколько ты хочешь положить конец вашей враждебности и уладить дело миром.

Дафни подняла голову и посмотрела на нее прямым и открытым взглядом.

— Отдать ему акции?

— Да. Это единственное, что сможет удовлетворить его.

— Я знаю. Но нет. Категорически нет.

— Разумеется, нет. — Рейчел криво усмехнулась. — Чудесная фея из меня получилась. — Она подняла чашку. — Есть еще чай в чайнике?

Дафни налила ей чай не совсем твердой рукой.

Рейчел взяла чашку и задумчиво отпила глоток.

— Он не будет извиняться, — сказала она, — если ты ждешь именно этого.

— Даже если бы он стал извиняться до самого Рождества, это не имело бы значения, — сухо заметила Дафни. — В любом случае, об этом не может быть и речи. Почему он должен извиняться за что-то, что искренне считает правдой?

Рейчел подняла глаза к потолку.

— Боже мой, Боже мой, — тихо сказала она. — Вот они — радости супружества.

Дафни бросила на нее резкий взгляд и уловила в глазах нечто проказливое. И густо покраснела.

Рейчел опустила голову, чтобы скрыть улыбку, и сделала вид, что помешивает чай.

— Я хочу быть счастливой, но не могу быть счастливой, ля-ля-ля-ля-ля-ля! — Филиппа, сделав несколько легких танцевальных па, остановилась у окна, глядя на крыши Пимлико. — Почему бы нам не сходить на рынок и не повидаться с Рейчел? — крикнула она. Проведя пальцем по подоконнику, она хихикнула: — Хьюго, ты только посмотри на этот подоконник! Он грязный! — Она повернулась и побрела обратно на кухню, где на единственном стуле сидел Хьюго сгорбившись над столом. Поцарапанный старый стол был завален деталями разобранных часов. Подойдя к нему сзади, она обвила его шею руками, прижавшись щекой к мягким прямым волосам. — Тебе нужен кто-то, кто стал бы ухаживать за тобой, мой дружок. Вот что тебе нужно. Так мы пойдем?

— Что? Куда? — Хьюго не поднимал головы, увлеченный своим занятием.

— На Петтикоут Лейн, — терпеливо повторила Филиппа, — поздороваться с Рейчел.

— Мне бы не хотелось.

Тень раздражения мелькнула на лице Филиппы, но она старалась сохранить в голосе веселость.

— Тогда в парк? В парк мы пойдем? Такой чудесный день — настоящее бабье лето. Вряд ли оно простоит долго.

— Нет.

Филиппа выпрямилась, прикусив губу.

— В таком случае, чем бы ты хотел заняться?

Он смахнул волосы с глаз.

— А мы всегда должны хотеть делать что-то?

— Нет, конечно, нет.

Наступила неловкая тишина. Филиппа стояла, сложив руки и поджав губы, решительно настроенная молчать. Глаза ее неожиданно и подозрительно стали влажными.

Хьюго, сосредоточившись на том, чтобы укрепить крошечное маятниковое колесико, не поднимал на нее глаз.

Она повернулась и с угрюмым видом зашагала опять в гостиную. Ее попытка хоть немного развеселиться не удалась. Ока села в кресло, из подлокотника которого щетиной торчала волосяная бортовка, подняла газету, валявшуюся на полу, подогнула под себя ноги и уставилась на расплывающиеся буквы невидящими глазами.

— Флип, извини, Пожалуйста, не огорчайся. — В дверях появился Хьюго. Рубашка без воротника расстегнута у шеи, рукава пуловера обтрепаны, на одном из них дырка, вокруг которой свисали нитки. Прямые волосы упали ему на глаза, и он нетерпеливым движением отбросил их назад. На худощавом лице слишком резко выделялись скулы, большой подвижный рот вытянут в напряженную, неулыбчивую линию, что в последнее время стало случаться с ним все чаще.