Железное сердце - Патриция Поттер

Бет увидела, как губы пленника сжались еще крепче, когда Морган посмотрел на Лори, перед тем как уйти к источнику. Лори помедлила, взглянула на Ника и последовала за исчезающим среди деревьев Морганом. До Бет донесся его резкий вздох и сдавленное — неподалеку была Мэгги — проклятье.

Бет дала Мэгги немного зерна, чтобы накормить Каролину, затем устроила дочь на ночь и напевала ей колыбельную до тех пор, пока веки девочки не сомкнулись. Убедившись, что Мэгги заснула, Бет подошла к Нику, чтобы посидеть рядом. Он все еще не сводил взгляда с деревьев, за которыми скрылась его сестра. Неожиданно он уронил голову на руки.

— Ник, — прошептала Бет.

— А я-то едва не поверил ему, — горько промолвил он. — Будь он проклят.

— По-моему, ему можно верить, — сказала она, беря его руку в свои и поглаживая пальцы.

Он поднял на нее глаза. В темноте она не могла прочесть в них его мысли, но чувствовала отчаяние парня.

— Ты будешь в безопасности в Пуэбло, — сказал он ей. — Ты и Мэгги.

— Я хочу поехать туда с тобой.

Его ладонь вдруг накрыла ее руку и на миг сжала ее.

— Это невозможно.

— Я останусь с тобой и прослежу, чтобы он выполнил свое обещание.

— Нет. — Он покачал головой. — Я хочу, чтобы ты осталась в Пуэбло или уехала в Денвер, если тебе этого захочется. — Он выпустил ее руку и попытался улыбнуться. — Начни новую жизнь, для себя и для Мэгги. Забудь обо мне.

— Я… у меня это не получится.

Он покачал головой:

— Для меня все кончено, Бет. Моя жизнь не стоит ни гроша. Я не подвергну тебя и Мэгги опасности.

— Но если ты вернешься?..

— Даже тогда у меня не будет гарантий. Мое лицо по-прежнему украсит плакаты по всему Западу. И это в том случае, если Дэвису удастся спасти меня от скорой петли, в чем я сомневаюсь. Я не могу рисковать.

— Ты собираешься сбежать, — мягко сказала она. Его скулы затвердели.

— Когда мы попадем в Пуэбло, отправляйся в гостиницу и не пытайся… увидеть меня снова. Пожалуйста. Хотя бы ради меня, если не ради Мэгги.

— Так вот почему Лори… — произнесла Бет еле слышно.

— Что сделала Лори?

— Она была… очень спокойной, грустной. — Бет помедлила. — Она любит мистера Дэвиса.

— Лори не может любить его.

— Точно так же, как я не могу… любить тебя? Все не так просто, Ник. Любовь не повинуется приказам.

Он уставился на нее, губы его чуть приоткрылись, и Бет вдруг потянулась к ним и коснулась их своими губами, как бы подкрепляя свои слова и не позволяя ему возвести между ними стену, способную стать для нее неодолимой преградой. Он на миг замер, потом обнял ее, привлекая к себе поближе. Она ощутила его дрожь, потом его язык жадно проник к ней в рот, и Ник прижал ее к себе еще крепче.

Бет показалось, что мир вокруг взрывается. Она наслаждалась и прежде близостью с мужем, но никогда еще не испытывала такого мучительного желания. Ник стал целовать ее в шею.

— Ах, Бет, милая, какие у тебя сладкие губы, как мне… Боже мой, Бет, мне так хочется… — Его слова звучали бессвязно, они были полны отрешенности и боли, и сердце Бет готово было разорваться от сочувствия. Она подняла руку к его щеке, успевшей покрыться щетиной, и быстро пробежала по ней пальцами, словно скульптор, запоминая тонкие черты и новые морщинки вокруг глаз.

Он целовал ее нежнее и нежнее, губы его оставляли за собой пламя, бурю и восход солнца. Этим восходом были для нее красота и нежность его губ, его рук и пальцев. Они несли с собой пробуждение к жизни, которую она считала давно похороненной. Бет посмотрела на Мэгги: малышка спала на своей постели, и рядом тихонько посапывала Каролина. Бет судорожно глотнула слюну, вспоминая как спокойно Мэгги сидела на руках у Ника и то инстинктивное доверие, которое она к нему питала.

Она повернула голову к Нику, он снова впился в ее губы поцелуем, в котором чувствовалась отчаянная мольба, и она поняла, что он вожделеет к ней не менее, чем она к нему, и так же отчаянно боится потерять только что обретенное сокровище.

Только что обретенное, но восхитительное и невероятно редкое!

Он чуть подвинулся и тихо чертыхнулся, когда его удержала цепь на лодыжке. Его руки вяло опустились.

— Нет, — прошептала она. — Прошу тебя, продолжай.

— Я не имею на это права, черт побери.

— У тебя все права на свете. Я даю их тебе. — Она коснулась его груди и почувствовала даже через рубаху дрожь его тела и биение сердца. Дыхание Бет участилось, и ее охватил поток знакомых, но в то же время новых ощущений. Волнующих, пряных и чувственных. Целое море чувственности и желаний. Его руки ласкали ее бедра легкими движениями, словно запоминая их малейшие изгибы. Она замерла от наслаждения, но к плотской радости примешивалось ощущение законности и оправданности своих поступков.

У Ника вырвался тихий стон горестного желания. Боже милостивый, он ждал этого всю жизнь. И вот оно пришло, но слишком поздно. Он пробежал пальцами по волосам женщины. Они все еще были влажными, но показались ему нежным шелком. В нем росло желание, какого он никогда еще не испытывал, и Ник понимал почему: прежде оно ограничивалось требованиями плоти, теперь же таило в себе нечто большее.

Он оставил ее волосы и положил ладони на ее груди, чувствуя, как они напрягаются под его прикосновением, и понимая, что за внешней сдержанностью Бет скрываются глубокие чувства и страсть, которую он пытался не замечать. Ник несколько раз прошептал ее имя, он не подозревал раньше, как сладостны могут быть объятия женщины. Его разрывали противоречивые желания: прикасаться к ней как к хрупкому бокалу и одновременно стиснуть в объятиях так, чтобы никогда уже не потерять.

Их губы снова встретились, и он ощутил вкус слезы, скатившейся по ее щеке. Ник испытал необычную боль и подумал, что это мгновение золотистого восторга должно остаться с ним навсегда и быть с ним неделями и месяцами — хоть в тюремной камере, хоть в скитаниях беглеца.

В голове у него промелькнули сменяющие друг друга образы: Бет, улыбающаяся у дверей ранчо в Вайоминге, Мэгги, карабкающаяся ему на колени, затем маленький мальчик — наполовину Бет, наполовину он сам, — улыбающийся своему первому пони… Но слишком поздно. Слишком поздно мечтать о таком счастье.

— Не убегай, — прошептала она, — и не проси меня уехать.

У него перехватило дыхание, он медленно взял ее за подбородок и приподнял ей лицо, чтобы заглянуть в глаза.

— Я не вынесу тюрьмы, Бет, не вынесу и не хочу погибнуть на виселице, не совершив преступления.

Она прикусила губу, и он заметил, как в уголке ее рта набухает что-то темное — кровь.

— Я всегда буду ждать тебя, — проговорила она наконец.