Игрок (СИ) - Гейл Александра

— Короче, я в казино, а ты в магазин топай, еды купи, коли собираешься задержаться.

— Да, милый, — по-девчачьи пропевает Ян. — Кстати, что там с кроватью? На диване так неудобно…

Бормочу себе под нос ругательства. Мы действительно напоминаем двух супругов. Живем вместе, еду и походы в магазины делим, по вечерам в карты играем. Только до кровати добраться осталось.

— Я старательно делаю вид, что не слышал вопроса, сечешь?

— Ханжа, — доносится вслед.

Казино, пока я отсутствовал, не развалилось. Тем не менее работы там непочатый край. Сижу в кабинете, пытаюсь сосредоточиться, но сегодня это особенно сложно.

У меня всегда были свои любимчики, и я не видел смысла скрывать их имена. Я вообще не люблю притворяться, когда можно этого не делать. Куда там, даже школьные учителя проставляют оценки в зависимости от собственных пристрастий, с чего мне быть лучше? От того, что одних людей я люблю больше, чем других, мир не развалится. Люди не рождены равными, на своей шкуре испытал, а с вершением справедливости и защитой обездоленных не ко мне. Можно подумать, что как человек, выросший в крайне неблагоприятных условиях, я должен быть мягче, сочувствовать, но черта с два! Я не для этого рисковал собственной шкурой, чтобы теперь миндальничать с неудачниками.

А я это все к тому, что полюбилась мне одна стриптизерша. Уважаю девчонку. Лет в семнадцать выиграла какой-то конкурс красоты с подачи богатого папика, а тот поигрался с ней, сделал ребенка, да и вышвырнул вон. Но на аборт она не согласилась, и не стала упихивать сынишку в приют как последняя тварь. Теперь крутится, растит дитя, живет с матерью, терпит мозговынос и насмешки, но под общественное мнение не прогибается и жизнь себе не облегчает. Прибежит вся задерганная, синяки под глазами замажет, и давай зажигать пожары в ширинках озабоченных козлов, которые приходят пялиться на ее задницу. И все для того, чтоб в магазине конфет сыну купить.

Мальчонок, кстати, классный. Пять ему. Веселый, смышленый. И с машинкой на радиоуправлении. На нее весь персонал казино косится. Завидуют. Нет мужика, который бы не мечтал иметь сына, чтобы заполучить возможность погонять такую игрушку… В саду у них карантин, мать у Катерины заболела, и ребенка оказалось некуда деть. Привела его на работу, а я позволил. Другую бы вертихвостку вышвырнул вон вместе с приплодом, а Катьке разрешил. Хорошая она потому что. Вчера принесла для нас с Яном кастрюлю куриного супа (жаль было отдавать половину братцу-кролику, но что поделать). Так и знал, что за удовольствие придется платить, однако вчерашняя вкуснотища стоила парочки сбитых с ног официантов.

Кстати, младший Елисеев сейчас здесь. И он единственный, с кем Катеринин сынишка согласился поделиться машинкой. Теперь они жужжат на пару, носятся и орут, мешая людям работать. Но я к этим двоим не полезу. Нянчить Янчика — это одно, а нянчить Янчика и дите Катьки — совсем другое. Первый хоть суп умеет хлебать самостоятельно, а вот за второго не поручусь.

Вдоволь налюбовавшись на сумбур в служебных помещениях, поднимаюсь в стриптиз. У Катерины как раз перерыв, она болтает с барменом. Напропалую кокетничает, зараза, хотя одета скромнее некуда. Отказалась репетировать в костюме. Боится, что сын увидит едва прикрытую трусами задницу. Халтурщица. Ей бы репетировать новый номер со всеми декорациями, а она языком чешет и монашку разыгрывает.

— Эй, вертихвостка, — зову ее. А Катерина и рада, у нее на всех улыбок хватает. — Решай вопрос со своим мальцом, чтобы завтра его не было. Это ж абзац что творится.

— Да, у меня подруга со смены как раз придет и…

— Мне эти подробности ни к чему. Твой мелкий мешает.

— Хорошо-хорошо, — закатывает Катерина глаза. — Я же сказала, что это всего на день.

— На день или нет, с тебя еще кастрюля супа. — Нельзя же не воспользоваться случаем.

— Что, вкусно? — радостно улыбается Катерина.

— Да охренеть просто.

— Тогда давай денег на курицу, — берет быка за рога.

— Сама купишь. По милости твоего сорванца у нас минус два стакана! — И это, кстати, чистая правда.

По дороге обратно думаю о звонке Ви. Вчера она вспомнила обо мне и ядовито поинтересовалась, не сменил ли ее хахаль, часом, обивку кресла. А узнав, что нет, к себе пригласила. Пожалуй, вариант заслуживает рассмотрения. Уж оттуда-то я точно уберусь вовремя… Думаю съездить и посмотреть на дворец блонди. Заодно отдохну от насущных дел. Но супчик пусть пока Катеринка строгает — перечницы целее будут.

Прохожу вперед и… Что за…?!!! Буквально прирастаю к месту, увидев шокирующую картинку: в моем казино два амбала и Григорий, который треплет по голове Катькиного мальчонку, в то время как тот хвастается ему своей машинкой. Что за дерьмо творится?! Ян обещал присматривать за мелким, а сам выпустил его в зал! И прямо к ублюдку в лапы. Ни на минуту нельзя оставить этого кролика — накосячит тут же! И, мать их, персонал не смущает, что сына Катерины лапает незнакомый дядька! Может он не только по шрамам, и педофил еще. Об этом никто не подумал? Нет, конечно, у нас все добренькие и хорошенькие. Зарплаты порежу, вот серьезно!

Иногда я понимаю, что веду себя как полный кретин, однако сейчас, вспомнив о том, как очнулся в больнице, как узнал о себе, Алексе, Жен… мне просто хочется швырнуть этого урода на пол и избивать его, пока не оттащат. Пальцы уже сжимаются в кулаки, но я старательно сдерживаюсь, только поворачиваюсь к своим людям и рявкаю:

— Кто его сюда пустил?! Выведите немедленно!

На меня оборачиваются все присутствующие.

— Так-так, а вот и наш хозяин, — радостно приветствует меня Григорий, сбивая с толку направляющихся сюда охранников.

— Так рад, да? — цежу сквозь зубы.

— А то! — злобно ухмыляется. — Это как же тебе удалось натравить на меня Елисеева, паскуда, а?

— А как же тебе в голову пришло подстроить аварию?

— Да без проблем! Вот сдох бы он, и его дочурка мне бы досталась. Не зря же ходила, крутила задом прям перед моим носом. И, кстати, задница у нее очень даже, хотя, признаться, меня интересует в ней кое-что другое…

Перед глазами само собой вспыхивает воспоминание о коллаже из шрамов. Я помню его так отчетливо, что смог бы восстановить каждое фото с изуродованными частями женских тел. А там их не меньше пятнадцати. И снова, как представлю, что он фотографирует лежащую перед ним — нет, под ним — Жен, так ярость застилает глаза. Какие бы он выбрал простыни для нее? Те же, грязновато-желтые, как на большинстве фото? Или ослепительно белые, чтобы кожа казалась смуглее? А может яркие, под стать самой инопланетянке? Задается ли он такими вопросами, или для него Жен не более, чем белый… хотя нет, теперь уже красный шрам на груди? Кусок мяса. В голове зарождается ярость и боль. Снова. И прежде, чем я успеваю себя остановить — бью Григория по лицу. Голова извращенца при этом запрокидывается, он как-то смешно взмахивает руками и плюхается на спину. А затем раздается женский визг, за которым сразу же следует детское: