Белые искры снега - Анна Джейн

"Я же сказал. Или ты уходишь, или я не дам тебе закончить практику", — было сказано в его послании, которое мгновенно вывело меня из себя. Но я и виду не подала, что зла, хотя больше всего мне хотелось вышвырнуть этого наглого мальчишку, бесстыдно улыбающемуся мне со своего места, вон из кабинета. А ночью, кода он разбудил меня, только что с трудом уснувшую, своей другой смс-кой, вообще хотелось превратить малыша Яра в настоящего разговаривающего енота, перед этим хорошенько отпинав.

Я бесстрашно посмотрела в мятного цвета глаза Зарецкого, явно давая ему понять, что марионеткой я в его детских лапках не стану. Наверное, в моем прямом взгляде и в едва заметно приподнятых уголках губ было что-то такое, что все нахальство из взора Ярослава пропало, оставив места недовольству, обиде и искреннему удивлению. А после, могу поклясться, в его очах мелькнуло что-то похожее на мальчишеский задор. "Попробуем поиграть — кто кого", — вот что я прочитала в них перед тем, как встать около доски, глядя, как поднимаются один за другим ученики в темно-синей школьной форме, дабы поприветствовать меня.

Так началось мое великое противостояние этому клиническому идиоту без справки. За те несчастные шесть уроков, которые я провела на этой недели в четверг, пятницу и в следующий понедельник — в эти дни нам поставили сдвоенное занятие по русскому языку, а затем и во вторник, он достал меня так, что я готова была дышать огнем, выдыхая ядовитые пары ненависти. Нет, Зарецкий не пользовался всякими глупостями типа кнопок на учительском стуле или подпиленных ножек на нем же. Он не мазал клеем стол или дверную ручку, не пулялся бумажными шариками, не оставлял глупых надписей типа: "Училко, выпей йаду" и не натирал мылом доску — хотя, наверное, обязательно бы сделала это, будь она простой, а не интерактивной. Зарецкий, возомнив себя гениальным манипулятором и хитрозадым интриганом, поступил по-другому, оставив всю эту "классику" издевательского жанра позади. Принц-дегенерат поступил по-другому.

По сути, его недельную игру со мной можно было разделить на три уровня.

Первый уровень заключался в том, что Енотик решил провести демонстрацию силы — мол, я шутить не намерен. Он явно хотел показать мне свое место и сказать, что никакая я не учительница, а так, с боку припека и простая дурочка. Ну, вообще я была с ним согласна — преподаватель из меня не первоклассный, но я никогда и не хотела им быть — мне нужна была только журналистика, ведь именно в ней я видела себя в будущем. В ней и только в ней. Однако сдаваться Яру я была не намерена. Уходить из школы по его прихоти я не собиралась, как, впрочем, и развлекать капризного мальчишку из обеспеченной семьи — тоже. Я сама привыкла решать, что и как мне делать, и никто указом мне не был — по крайней мере, Зарецкий указом мне стать явно не мог.

В общем, Ярочка решил поиграть со мной, но это не очень хорошо у него выходило.

Первый уровень начался почти безобидно.

Светиться в своих приколах надо мной самому Еноту не хотелось — ведь в глазах других он был воплощением ангела, поэтому мальчик действовал через других. Он как-то подговорил нескольких парней из класса, тех самых, которым на учебу было слегка наплевать, чтобы они доставали меня постоянными разговорчиками, тупыми вопросами, смехом тру гопников и всяческими типа смешными колкостями.

Началось все с того, что на сегодняшнем уроке в 11 "Г" я рассказывала теорию, тыкая указкой примеры, изображенные на интерактивной доске, а меня перебил громкий звук звонка на чей-то мобильник, хотя в школе пользоваться ими на уроке было запрещено.

— Адовые бабы — их тыщи, адовые бабы, они рыщут, — загремел чей-то голос, читающий рэп, на весь кабинет. Я, естественно, остановилась, глазами начав искать того, у кого завопил сотовый. Впрочем, долго искать не пришлось. Один из крепко сбитых парней с очень короткой, едва ли не под ноль, стрижкой, лениво достал навороченный телефон из рюкзака, висевшего за стулом, и вместо того, чтобы выключить звук, небрежно поднес его к уху и сказал вальяжно:

— Алло. Привет, брат. Не-а, я не пойду сегодня никуда. Да времени вообще нет. Предки заставляют ходить к репетитору. Задолбали со своими экзами.

Я удивленно посмотрела на беседующего, как ни в чем не бывало, ученика, припомнив, что его, кажется, зовут Стас, и выразительно постучала указкой по столу. Однако он не обратил ни это никакого внимания. Народ в классе стал откровенно ржать, а я, поборов в себе желание засунуть указку умнику в ухо, подошла к нему и тронула за плечо.

— Чего? — наглые темные глаза уставились на меня с усмешкой.

— Вообще-то как бы урок идет, — напомнила я ему. А себе напомнила, что я — учительница и ругаться на детей мне нельзя, тем более плохими словами.

— А, ну да, точно. Не, брат, это я не тебе. Тут эта, училк… учительница. Да, урок же у нас. Ну ладно, завтра свидимся, сегодня никак. Покедова. — И только тогда он положил свою мобильную игрушку в сторону.

— Я думала, разговаривать на уроке запрещено.

— Да ладно, че вы. Подумаешь, ответил на звонок, — пожал ученик плечами.

— Пожалуйста, больше не отвечай, — сказала я, и вернулась к доске, не без труда припомнив, на чем остановилась. Только я открыла рот, чтобы продолжить, как прекрасная песня про адовых баб снова меня прервала. Ребята засмеялись — ситуация казалась и забавной. Улыбка на лице Зарецкого была почти счастливой. Как он только подпевать не стал?

— Здорово. Все отлично. А ты как поживаешь? Не, я пас. — Снова прорвало разговорчивого дурочка, прижимающего телефон к уху и смотрящего прямо на меня, отлично понимая, что его поведение выходит за рамки. — Да не-е-е, я точно пас.

— Ты вообще-то в классе, — напомнила я ему. — Положи телефон или выйди за дверь.

— В нашей школе запрещено выгонять учеников, — противным писклявым голосом сообщила мне кукольного вида блондиночка с идеально ровной челочкой.

— Пользоваться телефонами на уроках — тоже, — ответила ей я металлическим голосом. — Стас!

— А, все, до скорого. Я на уроке же типа, — все так же лениво сказал ученик своему собеседнику и, неспешно с ним распрощавшись, положил смартфон на парту.

— Отключи звук и не доставай телефон до конца урока, — велела я парню, чувствуя, как время урока безвозвратно уходит.

— А че, вам песня не понравилась?

— Про адовых баб? — уточнила я, в воображении закапывая придурка в землю. Нет, не быть мне учительницей, точно. Это не мое призвание.

— Ну.

— Нет, — отрезала я, напоминая самой себе дремлющий вулкан.

— Жалко. Хорошо качает.

Хотя ничего смешного в этом не было, народ в классе опять разулыбался.