Делу конец – сроку начало - Евгений Сухов

— За что? — удивился Шевцов. — У нас нет против него никаких улик. А потом, он еще не убил вашего жениха.

Крачковская недовольно сморщилась:

— И вы решили дождаться, когда он его, наконец, убьет, чтобы потом сцапать обоих.

— А вы очень умная женщина! — рассмеялся Шевцов. — Именно это я и сделаю, если вы мне не поможете его поймать. Если он попадет ко мне, у него будет хотя бы шанс выжить, а так нет никакого. Вот вы предлагаете арестовать киллера. Но зачем? Это ровным счетом ничего не даст. Появится другой, который пожелает подстрелить Куликова. В этом случае нужно избавляться не от исполнителя, а от заказчика. Что в принципе невозможно! Его приговорил воровской сход, это не один человек, а организация. Так ты хочешь, чтобы он жил? — перешел Шевцов на «ты».

— Да.

— Тогда сдай нам его! Я не буду с тобой хитрить, Ольга. — Теперь перед ним сидела не роковая женщина, движением бровей способная вершить мужские судьбы, а обыкновенная девчонка, беспокоящаяся за жизнь своего возлюбленного. — Его положение действительно очень серьезно. Такие вещи не имеют сроков давности. Даже если я его арестую, я и то не могу дать тебе стопроцентной гарантии, что он останется в живых. Но у него появится хоть какая-то надежда. На зоне его убьют. У меня же есть возможность спрятать его, изменить фамилию. Думай побыстрее. Может быть, сейчас, в это самое время, человек с фотографии целится в твоего дружка из снайперской винтовки.

— Хорошо, я согласна, — тяжко выдохнула Крачковская.

— Теперь я вижу, что вы его любите по-настоящему, — перешел на официальный тон майор. — Где в последнее время прятался Куликов?

— Мы с ним были вместе… Жили у какого-то его приятеля в Серебряном Бору, — заметно волнуясь, продолжала Ольга.

— Как его звали?

Узкие ладони девушки коснулись лба. Шевцов обратил внимание на то, что фаланги ее пальцев слегка подрагивали. Видимо, это была не самая приятная беседа в ее жизни.

— Стась называл его Клетчатый. Я так и не могла понять, почему он обращается к нему по фамилии, если они такие близкие приятели.

Из рук Шевцова выпала зажигалка и, звонко отскочив от стола, брякнулась на пол. Помешкав, Шевцов поднял ее, не упустив возможности полюбоваться под столом гибкими ровными ножками Ольги. Ясно, что колготки куплены не в галантерейном магазине, где привыкли затариваться обыкновенные сельские тетки. Здесь качество, достойное самых лучших ножек Европы. Странно: Ольга не могла не догадаться, что Клетчатый — это не фамилия. Или она наивная до неприличия — что мало на нее похоже, — или ведет какую-то свою игру, смысл которой до конца пока не ясен.

Вадим положил зажигалку на стол и попытался улыбнуться, что далось нелегко.

— Клетчатый — это не фамилия, это погоняло. Теперь следующий вопрос. Где сейчас может быть Куликов?

Дамочка крепкая, не без удовольствия отметил Шевцов, умеет держать удар, смотрит по-мужски, не отводя взгляда, словно хочет просверлить во лбу огромную дыру. В зрачках вспыхнул еще один неизвестный огонек.

— Сейчас он обитает на Калининском проспекте, дом восемь.

— Кто живет по этому адресу? — жестко спросил Шевцов, стараясь развить успех.

— Я там была всего один раз, — ответила Ольга, вильнув взглядом.

— Хорошо, я вам верю, но если вы меня обманули, признаюсь, у меня будет скверное настроение.

Крачковская фыркнула:

— Мне знаком такой тип мужчин: в следующий раз вы мне не предложите даже стакана чаю.

Глава 9

В сумке приятно позвякивали шесть бутылок пива, здесь же, на самом дне, неплохая закусь: большая жирная чехонь и пара баночек черной икры.

У самого дома Ковыль приостановился, сделал вид, будто его заинтересовала брюнетка с короткой стрижкой, и, одобряюще посвистывая, проводил ее взглядом. На самом деле его больше интересовало другое — не плетется ли за ним кто следом. Если верить словам Кулика, то едва ли не вся милиция мечтает о том, чтобы уложить его на шконку. Ему и самому начало казаться, что почти у каждого подъезда на него таращится внимательная пара глаз. Если и дальше об этом думать, то можно просто вольтануться. Не далее как два дня назад он долго не решался войти в подъезд, приняв двух мужичков на лавке за оперов. В действительности ничего не произошло, они дождались третьего, который появился с бутылкой водки, а потом чинно, как это частенько бывает у алкоголиков со стажем, претендующих на некоторую культурность, выпили по стакану «Столичной» и разошлись.

Даже на бабулек Ковыль стал смотреть предвзято, принимая их за тайных осведомителей.

Девушка, почувствовав заинтересованный взгляд неизвестного мужчины, обернулась и, показав язык, заторопилась к троллейбусной остановке. Девчонка была мила и, судя по ее понятливой мордашке, готова была продолжить знакомство. Еще секунду Ковыль размышлял, но перспектива посидеть с приятелем за бутылочкой пива и потешить душу откровенными разговорами все-таки взяла свое, и он, прибавив шаг, заторопился к дому.

У самого подъезда стоял автофургон, за рулем, как это часто бывает, скучающий шофер. Единственное его развлечение — это девушки в коротеньких юбочках, которых он провожал горящим взглядом. Обыкновенное племя водителей, узнаваемое в любой части света.

Кажется, ничего настораживающего. Ковыль облегченно вздохнул, в сумке ободряюще звякнули бутылки с пивом, напомнив о предстоящем пиршестве.

Неожиданно занавеска в фургоне вздрогнула, и Ковыль увидел пару наблюдающих глаз. А еще через мгновение, колыхнувшись, она приняла прежнее положение. Но этого было достаточно, чтобы понять: то не праздное любопытство скучающих людей, а взгляд хищника, терпеливо поджидающего в засаде свою добычу. Его ждали! Он сумел рассмотреть даже радужку глаз — светло-коричневую с темно-серыми махонькими пятнышками. Именно в такие минуты срабатывают неведомые внутренние механизмы, до предела обостряя все чувства.

Под рукой по-прежнему побрякивали бутылки. Однако они его более не интересовали. Он был уверен, что в автофургоне его знают в лицо и с нетерпением дожидаются, когда он юркнет в подъезд, чтобы подмять на грязной лестничной площадке и, нацепив на запястья браслеты, швырнуть чурбаном на пол автофургона.

Мелькнула бесшабашная мысль, а не дать ли деру, метнув под ноги преследователям баварское пиво? Пожалуй, не стоит, в фургоне сидят не агнцы божьи и не упустят возможности пальнуть по убегающему короткой очередью.

Единственное, что оставалось, так это с безмятежным видом войти в подъезд. Ковыль бодро повернул к нему, словно случайно оступился, посмотрел в ту сторону, где вновь дрогнула ткань, и, поймав пронзительный взгляд, распахнул дверь.

Как ненужный предмет Ковыль отставил в сторону бутылки с пивом; они, обиженные таким пренебрежением, досадно дзинькнули; и, помогая себе маховыми движениями, в одно мгновение домчался до третьего этажа.

Два длинных звонка и один короткий. Наверняка сейчас Стась пялится на него изнутри, предусмотрительно сжимая в руке любимый «глок», готовый к любым неожиданностям.

— Открывай! — шипел Ковыль, и едва щелкнул замок, навалился плечом, чуть не опрокидывая человека, стоящего внутри.

Он даже не понял, что произошло. Нечто огромное и тяжелое навалилось ему на плечи, сбило с ног, чьи-то острые коленки уперлись ему в затылок и не давали подняться. Кто-то резко, совсем не беспокоясь о целостности его плоти, потянул его за ворот, и он бессильно захрипел от недостатка воздуха, и когда Ковыль уже начал подумывать о безвременной кончине, хватка ослабла, и он, как воскрешенный, втянул в себя порцию прохладного воздуха.

Грубым движением его перевернули на спину, и он увидел четверых мужчин, двое из них сжимали в руках новенькие «вальтеры» — странный выбор для оперативных работников милиции. Не добавило оптимизма и то обстоятельство, что их стволы были нацелены ему в грудь, — в нос шибануло запахом оружейного масла. Совсем не нужно было обладать даром предвидения, чтобы понять: одно резкое движение, и автоматическая игрушка выплюнет в его скрюченное тело полкило расплавленного свинца.

Среди четверки выделялся один: горбоносый, с густой черной шевелюрой и колючим взглядом. Сунув руки в карманы, он застыл памятником, минуты две любовался поверженным, после чего его каменные уста разомкнулись в презрительной улыбке, и он поинтересовался:

— Где Кулик?

— Я не знаю.

Один из стоявших без замаха ткнул ботинком, Ковыль болезненно скривился, догадавшись, что парень разбирается не только в футболе — острый носок угодил в самую печень.

— Послушай, мы не любим вести долгих диалогов, это не наш стиль. Мы специализируемся на другом. Не заставляй нас прибегать к зверствам, лично я не испытываю от этого удовольствия. Спрашиваю тебя еще раз, где Кулик?