Лабиринт Ванзарова - Чиж Антон

– Родион Георгиевич, я не соврала, – сказала она тихо, как робкая ученица. – Даю вам слово: я не знаю этого ужасного человека… Ворвался, топал в сапожищах… Я так испугалась, что у меня силы отнялись… Да, не смогла ему противиться… У него огромная сила, хоть он хромал. Повалил меня на пол, связал скатертью и принялся рыскать по гостиной, слышала, как он дом обшаривал…

– Что он искал?

– Требовал отдать альбом фотографий.

Аполлон Григорьевич хотел обменяться немым вопросом с Ванзаровым, но тот головы не повернул.

– Каких именно фотографий, госпожа Морозова?

– Старый семейный альбом Алексея Николаевича…

Повисла тишина. Ванзаров медленно, будто покупатель, осмотрел пол.

– Он требовал зеркало, которое вы обнаружили?

Полина Витальевна мотнула головкой.

– Шипел: где альбом мужа… где альбом… отдай альбом… Такой мерзкий…

– Откуда он знал, что в доме есть старый альбом?

– Ума не приложу, поверьте, Родион Георгиевич.

– Раз он знал, что альбом в доме, значит, бывал здесь.

Вдова истово перекрестилась:

– Вот вам крест: никогда его не видала… Муж такого бродягу в дом бы не пустил…

– Выдали, где находится альбом?

– Что мне оставалось, – она жалобно вздохнула. – Я была в его власти…

– В кабинете мужа в книжном шкафу, – сказал Ванзаров.

Она вздохнула, раскаиваясь в слабости.

– Откуда вы узнали?

На подобные вопросы он не отвечал.

– Заглядывали в альбом?

– Федор Алексеевич не разрешал… Держал его под замком…

– Вы нашли способ сунуть нос в фотографии.

Полина Витальевна скромно промолчала. Носик ее выдал.

– О, женское любопытство! Всему ты виной, – в манере провинциального трагика продекламировал Аполлон Григорьевич. Аплодисменты не сорвал, а нелестные взгляды с обеих сторон заработал.

– Что было в альбоме? – продолжил Ванзаров.

– Ничего особенного. Обычные семейные фотографии семьи Морозовых. Задолго до меня…

– У вашего мужа была младшая сестра. Как ее звали?

Вдовушка задумалась, копаясь в пыльных уголках памяти.

– Вера… Да, точно: Вера Николаевна, – вспомнила она. – Алексей Николаевич очень любил ее, свято хранил о ней память. Каждый год посещал могилу…

Видимо, молодую жену с собой не брал.

– Более пятнадцати лет назад Вера Николаевна утонула, катаясь на катере по Финскому заливу?

Подобной осведомленности Полина Витальевна не ожидала.

– Как вы узнали? – спросила он без притворства.

– Незадолго перед этим она вышла замуж за подающего большие надежды доктора психиатрии, – сказал Ванзаров, будто ставил на кон состояние.

– Вам и это известно? Ну и ну… Столько лет прошло.

– В замужестве она стала Чухонцева… Вера Николаевна Чухонцева, – он не спрашивал, утверждал.

Мадам Морозова согласно кивнула. Аполлон Григорьевич наблюдал молча, как зритель, перед которым разворачивается великолепное представление. Раз ему не позволили сыграть главную роль.

– Все эти годы ваш муж поддерживал отношения с Чухонцевым, помогал ему деньгами, – продолжал Ванзаров вслух то, что выстроилось в мыслях. – Он знал, что Чухонцев занимается ясновидением, потом стал изучать возможность выхода в четвертое измерение… Господин Морозов хотел получить от этого выгоду. Через четвертое измерение попасть в прошлое, набрать там ценных предметов для своего магазина. Например, книгу Гермеса, о которой мечтал. Он знал, что Чухонцев лечился от сумасшествия. Но безумцы бывают так убедительны. Алексей Николаевич поверил, потому что это сулило невероятную выгоду. Какой купец откажется от легкой наживы. Зеркальную мастерскую он купил по просьбе Чухонцева. Чтобы сделать нужное зеркало для перехода. А Федор Алексеевич приходится Чухонцеву… Ну конечно: племянником. Он ему полностью доверял, раз доверяет отец. Федору не нужны были вещи, ему хотелось золота. Дядя обещал достать из четвертого измерения… А вы…

Ванзаров сел рядом с вдовой.

– Вы все знали и врали. Не выдали Чухонцева потому, что сами хотели воспользоваться его умением. Чухонцев и вам заморочил голову. Что он обещал достать оттуда? Принца или сразу «короля-солнце»?

Полина Витальевна закрыла лицо.

– Я так люблю брильянты, – пробормотала она. – Он обещал достать целую гору брильянтов… Простите… Простите…

Иногда чиновник сыска не знал прощения.

– Тот, кто пришел ночью, сказал, что от Чухонцева?

Она тихонько кивнула.

– Вы узнали его?

Вдова молитвенно сложила руки.

– Родион Георгиевич, клянусь… Спасением души клянусь… Никогда его не видела… Так испугалась, когда он ввалился и стал требовать альбом, что себя не помню… Закатал меня в скатерть… Простите, Родион Георгиевич… Что мне теперь делать?

Глазки ее были так хороши и наивны, как бывают хороши глазки, умытые слезами. Мужское сердце не могло устоять. Обычное – да, но выкованное из стали осталось бесчувственным.

– Перед визитом господина в шинели у вас были гости. Кого привезла Клубкова?

Мадам Морозова раскрыла ротик, чтобы соврать, но не смогла.

– Вы что, сквозь стены видите? – спросила она.

– Жду ответ.

– Ариадна приехала с каким-то поляком, называла его пан Франек… Сказала, что модный спирит. Он ничего не смог показать… Только карточные фокусы.

– Пан Франек не показался вам знакомым?

– Он, – Полина Витальевна запнулась, – похож на Стефана Самбора. Я подумала… Ариадна сказала, что это случайность. Поляки все на одно лицо.

Аполлон Григорьевич пробурчал нечто научное о сходстве рас. Чего лучше не знать.

– Ваш муж обещал оплатить сеанс Самбора потому, что перестал верить Чухонцеву, – сказал Ванзаров. – Посчитал, что модный спирит покажет, как выходить в четвертое измерение. Чухонцев тоже должен был оказаться на сеансе?

Полина Витальевна помотала растрепанной головой. Довольно милой…

– Алексею Николаевичу надоел самоучка, как он называл Чухонцева. Хотел ознакомиться с настоящим медиумом. Тем более из Варшавы. Готов был оплатить, если Самбор придет к нам в дом и покажет, на что способен… Рейс договорилась с Самбором, Клубкова обещала помогать… Я была уверена, что все получится… Когда увидела Алексея Николаевича мертвым… В общем, не стала менять планы. Мне были нужны деньги, чтобы заплатить Самбору… Пыталась подкупить Хомейко, чтобы не лез… Открыла магазин, где вы меня поймали… Родион Георгиевич, что теперь будет?

– Где живет Чухонцев?

Мадам Морозова назвала дом на углу Казанской улицы и Столярного переулка. Заверила, что много лет не съезжал с квартиры. Родственник оплачивал.

– Родион Георгиевич, как же теперь со мной?

– Решать приставу Хомейко, – ответил он. – Сочтет, что скрыли важные сведения, или пожалеет.

– А вы за меня замолвите словечко?

Глазки вдовы обещали так много и так откровенно, словно в волшебном зеркале. Только Ванзарову ничего не было нужно. Во всяком случае, из того, что могла предложить Полина Витальевна.

Выйдя на Апраксин переулок, Лебедев помахал ладонью, демонстрируя восторг.

– Доктору Котту надо у вас поучиться ясновидению, друг мой.

– Гордиться нечем. Я ошибся, – ответил Ванзаров.

– Ошиблись? Все бы приставы так ошибались. Нераскрытых дел не осталось бы…

– Предположил неверное решение, которое случайно привело к правильному результату. Должен был сразу соединить факты: Морозов считал всех докторов сумасшедшими, у него погибла сестра. Он и Федор Алексеевич позволили себя связать человеку, которого давно знают и доверяют.

– На мой вкус этого маловато.

– Ключевой факт: кража альбома. Кому могли понадобиться старые снимки? Тому, у кого они кончились. Чухонцеву нужна была фотография жены.

– Так просто, что, кроме вас, никто бы не увидел. – Лебедев вытащил сигарилью, намереваясь освежить Апраксин переулок. – Надеюсь, теперь мы вышли из лабиринта?

– Древние считали, что из лабиринта нельзя выйти, – ответил Ванзаров.

– Умеете обрадовать, друг мой, – Аполлон Григорьевич прикурил сигарилью и выпустил ядовитое облако. Стая воробьев шарахнулась, спасая жизни. – А ведь хороша вдова, ай как хороша. Когда к соблазну добавляется состояние, как не покуситься.