Подари мне все рассветы - Мэри Бэлоу

— Нет. Но все было так давно. Ну как, у тебя восстановилось дыхание?

— Роберт, — сказала она, глядя ему прямо в глаза, — я намеренно обманывала тебя. Но без злого умысла. Понимаешь, когда мне бросают вызов, я не могу на него не ответить. Ничего не могу поделать с собой. И не могу удержаться, чтобы не поддразнить, особенно тех, кто мне нравится. Ты простишь меня, когда вспомнишь наш разговор?

— Идет война, Жуана, — напомнил он. — Есть ли смысл таить против кого-нибудь злобу? Мы оба сделали то, что должны были сделать.

Она вздохнула.

— Не задерживайся, Роберт, нечего двигаться со скоростью похоронной процессии потому лишь, что я пожаловалась, что ты идешь слишком быстро. Ты прав, я в плохом настроении, а поскольку оно у меня бывает не часто, я не умею с ним справляться. Мы почти добрались до вершины. Неужели за холмом укрылась целая армия? Здесь не видно ни души вокруг.

— Веллингтон хочет, чтобы именно так все и выглядело, — сказал он. — Французы, наверное, еще долго после окончания этих войн будут с подозрением поглядывать на каждый мирный, лишенный растительности склон горы. — На склоне можно было заметить нескольких дозорных, но ничего не выдавало присутствия целой армии.

Он продолжал продвигаться вперед, она от него не отставала.

Кроме растущей любви к Роберту и сознания того, что их расставание неизбежно, ей не давала покоя еще одна мысль, которая в течение трех лет была самой главной целью ее жизни и лишь за последнее время слегка отодвинулась на второй план.

Она потерпела неудачу. Без малейшей надежды на успех она настойчиво искала и наконец нашла человека, который изнасиловал и убил Марию. Нашла, но ей не удалось убить его. У нее был шанс, и она его упустила. Потерпела неудачу. И теперь ей казалось, что удача навсегда отвернулась от нее. Совсем скоро она окажется за спинами английской и португальской армий и, по-видимому, навсегда лишится шанса снова увидеть полковника Леру.

Только разве если она вернется к французам. Наверное, она все еще могла бы так сделать. Они все еще считали ее лояльной француженкой, которую против воли взяли в заложницы. Правда, они, возможно, перестанут так думать, наткнувшись на мощное оборонительное сооружение Торриш-Ведраша. Тогда они поймут, что она их обманула и что она работала не на них, а на англичан.

Она потерпела неудачу. Жуана терпеть не могла, когда что-нибудь не получалось. Но в данном случае приходится признаться себе, что так оно и есть.

Они поднялись на гребень холма, и она широко раскрыла глаза от изумления. По ту сторону гребня находилась насколько хватало глаз целая армия — множество народу, все в движении, все заняты своим делом, тогда как с той стороны, откуда они пришли, трудно было бы даже заподозрить такую картину.

— Боже милосердный! — промолвил капитан Блейк.

В миле к северу от них находился монастырь Буссако.

Они шли мимо громадного количества людей. Жуану никто не узнал, и она тоже никого не узнала. Да она ни на кого и не смотрела, не обращая внимания на шутливые замечания и свист, сопровождавшие ее, когда она шествовала мимо рядом с капитаном Блейком. Все прочие женщины — жены и маркитантки — находились далеко от гребня холма, в тылу, вместе с обозом.

Вот оно, думала она. Конец. А она даже не успела как следует с ним попрощаться. Теперь это будет происходить на глазах у всех.

Монастырь выглядел одновременно и знакомым, и совершенно чужим: обычно тихое мирное место теперь превратилось в сплошное обиталище военных мундиров, орудий, ружей, где кипела бурная деятельность. Жуана улыбнулась какому-то майору, который, торопливо проходя мимо, окинул ее явно одобрительным взглядом, а потом с удивленным видом задержался, чтобы взглянуть на нее еще раз.

— Да, это я, Джордж, — весело сказала она. — Великолепный маскарадный костюм, вы не находите?

Но майор ничего не сказал, по крайней мере она ничего не слышала. Она ускорила шаг, чтобы не отставать от капитана Блейка. Он выглядел мрачно и отчужденно, и ей вспомнилось, как недавно она подумала, что не завидует врагу, который встретится с ним лицом к лицу на поле боя.

В штабе было настоящее столпотворение. Сначала Жуане показалось, что до них никому нет дела. Она улыбнулась, подумав, что у каждого, наверное, нашлось бы время обратить на нее внимание, если бы она была одета как маркиза.

Наконец, их пригласили к лорду Фицрою Сомерсету, личному секретарю лорда Веллингтона. Он кивнул капитану Блейку и выразил удовлетворение по поводу его благополучного возвращения. Он улыбнулся Жуане, несмотря на ее внешний вид, вежливо поклонился и предложил сесть в кресло.

— Его светлость будет очень рад видеть вас обоих, — сказал он, — но, боюсь, не сегодня. Вы, конечно, понимаете, капитан, что каждая минута его времени строго расписана. Мэм, ваша компаньонка настоятельно просила выделить здесь комнату для вас. Дорожный сундук с вашими вещами уже находится там. Я прикажу, чтобы вас туда проводили.

— Боюсь, что это невозможно, — возразил Блейк. — Маркиза дас Минас является моей пленницей, сэр. В Саламанке ее взяли в заложницы, и с тех пор она находилась под моим надзором. Она является или была французским агентом. — Лорд Сомерсет удивленно взглянул на Жуану. Она одарила его лучезарной улыбкой.

— Думаю, милорд, что Артур при всей его занятости захочет уделить нам немного времени.

Глава 25

Она не хотела, чтобы все происходило таким образом. Она не хотела, чтобы он узнал правду в присутствии посторонних людей, тем более виконта Веллингтона. Артур увидит его насквозь своим проницательным взглядом и в нескольких словах объяснит правду, и Роберт будет унижен: английский шпион, который совершил такую глупую ошибку. Она не хотела, чтобы его унижали.

Надо было заставить его выслушать правду, когда они были вдвоем, думала она. Если бы она решилась, то могла бы рассказать ему еще в Мортагоа, но ее тогда слишком занимала возможность поводить его за нос, хотя именно там ее историю могли бы подтвердить Дуарте и Карлота. Но она заставила их подыграть ей. В общем, она вела себя отвратительно.

Видимо, лорд Веллингтон был действительно очень занят. Лорд Сомерсет проводил их в более уединенную комнату, и она уселась в кресло с такой грацией, которая была присуща ей, когда она была одета как подобает маркизе (удивительно, как быстро восстанавливаются привычки, стоит измениться окружающей обстановке). Роберт тем временем стоял вполоборота к ней и докладывал секретарю в подробностях о ее «подвигах». Она нахмурила лоб, когда лорд Сомерсет метнул в ее сторону удивленный взгляд, и приложила к губам пальчик, чтобы предупредить его возможные возражения.