Люди Быка - Сергей Щепетов

– А еще лучше, – перебил Семен, – метать маленький тяжелый шарик.

– Точно! – обрадовался Головастик и спросил с надеждой: – В будущем такие штуки делают?

– Делали, – не стал разочаровывать его Семен. – «Аркебуз» называется.

Когда река покрылась надежным льдом, воины, сопровождавшие караван, отправились в обратный путь. Их лодки оказались весьма добротными, так что обмен судов на нарты и ездовых собак был вполне взаимовыгодным.

Если раньше сомнения у Семена были – и немалые! – то после первого контакта с представителями переселенцев он начал работать на всю катушку, на полную мощность – иссушая мозг, изнуряя нервы. Старая затея со школой казалась ему теперь детской забавой.

Семен отбирал людей, способных общаться с животными и незнакомыми людьми, способных легко осваивать чужие языки, командовать и подчиняться, нестандартно мыслить и вызывать к себе доверие. Их качества нужно было развивать, усиливать, и Семен использовал весь свой арсенал средств – от чтения лекций до сеансов гипнотического внушения с использованием наркотиков. Он без конца повторял парням, что смысл жизни в Служении Людей – сберечь, сохранить, не дать разрушить сотворенное Богом. Человек не лучший и не главный в мире. Лес, горы и степь не принадлежат ему – он лишь равноправный гость на празднике жизни. От остальных гостей он отличается тем, что имеет возможность все испортить.

Собственную способность к суггестии, к внушению Семен использовал полностью – устраивал индивидуальные и коллективные сеансы. Он составил длинную вереницу «мыслеобразов». В ней чередовались картины привольной жизни в мамонтовой тундростепи и индустриальные пейзажи, парады военной техники, сельский и заводской труд. В ход пошло все, включая армейский быт и впечатления от «обкатки танком», которую Семен когда-то проходил. Он, конечно, кривил душой, оставляя «за кадром» положительные стороны цивилизованной жизни, но совесть его почти не мучила. Зато мучили дикие головные боли, и он полагал, что однажды просто помрет после очередного «фильма». Конечно, все это походило на зомбирование, на подготовку сектантов-фанатиков, но ничего лучше придумать Семен не смог: «Этим парням предстоит навсегда покинуть родные стойбища и провести жизнь среди чужих племен и народов. В своей деятельности они будут отчитываться лишь перед собственной совестью, а она формируется на уровне подсознания».

Каждый год в конце весны, когда леса просыхают, Семен в компании пожилого солидного питекантропа Эрека переправлялся на правый берег и забирался на знакомую сопку. Это сделалось как бы традицией. Они проводили на вершине два-три дня. Семен просто отдыхал, а Эрек рассматривал горизонт и принюхивался. Последние два года подряд ветер не приносил с юго-запада запах дыма. Семен не верил, что за несколько лет земледельцы могли исчезнуть с лица земли. Скорее уж у Эрека начали слабеть обоняние и зрение. В этот раз опять не удалось ничего обнаружить, и Семен уже собрался сворачивать лагерь, когда питекантроп завопил и начал тыкать рукой куда-то вдаль. Примерно через час Семен и сам разглядел – между лесными массивами по направлению к реке целенаправленно двигались два некрупных мамонта. Первый нес на холке всадника, а у второго на загривке и вокруг жирового горба красовалось какое-то странное сооружение.

– Пошли встречать, – сказал Семен, сглотнув комок в горле. – Чувствую, это наши.

– Дха, Се-ха! – оскалил зубы в улыбке Эрек. – Тха Юр!

Он оказался прав – на передовом мамонте действительно восседал сын. А вот второй тащил некое подобие переметной сумы или двух люлек, сплетенных из ремней и прутьев. Оттуда с испугом и любопытством поглядывали две коротковолосые девушки – блондинка и брюнетка.

– Насекомых проверял? – строго спросил Семен сразу после приветствия.

– Конечно! – рассмеялся Юрайдех. – Одну у тигдебов взял, а другую – у бакутов. Сразу побрил, вымыл, а одежду в котле выварил – как вы учили. Просто мы с ними давно путешествуем, и волосы отросли.

– А Тобик твой где? – Семен погладил протянутый к нему хобот. – Этого я не знаю.

– Его Бобик зовут, – пояснил Юрайдех. – Тобик на том берегу остался. Но давайте я по порядку все расскажу.

– Давай, – согласился Семен. – Только сначала девиц на землю спусти – может, им пописать надо или еще чего.

Вокруг расстеленного большого куска кожи, на котором Юрайдех изобразил карту, они просидели до вечера.

Среди прочего, Семен узнал много подробностей о первых годах жизни на новой территории. Пока люди охотились и обустраивали стойбище, волосатые слоны занялись своим обычным делом – нагуливанием жира. В незнакомых местах они предпочитали держаться стадом, которое водил Рыжий. В начале зимы к ним присоединились три немногочисленные семейные группы местных мамонтов. Рыжий водил их и зимой, одновременно разведывая новые места. Старый мамонт довел себя до полного истощения, но так до конца и остался вожаком. Он погиб уже весной – нужно было перебраться через небольшую речку, и он отправился проверять лед.

– Провалился и завяз почти по брюхо – грустно сказал Юрайдех. – Я был недалеко, мне сообщили. У него не было сил бороться, ему ничем нельзя было помочь, только…

– И ты…

– Да. Он попросил меня.

– Что ж, наверное, для него это была далеко не худшая смерть, – вздохнул Семен. – Остался бы одиночкой… Интересно, сколько ему было лет?

– Этого никто никогда не узнает, – пожал плечами Юрайдех. – Но Рыжий – самый старый мамонт, которого я встречал. Вместо него вожаком стал мой Тобик – у него хорошо получается.

В конце очередной зимы трое бывших школьников вместе со своими волосатыми приятелями перебрались на правый берег Большой реки. Для проверки толщины льда им пришлось долбить лунки. Насколько риск был оправдан, показало будущее.

Контакт со скотоводами прошел благополучно – память о людях-мамонтах среди тигдебов сохранилась. Троица примкнула к стаду людей-быков, называющих себя Идущими, что сильно повысило статус последних в глазах соседей. А весной началось великое кочевье. Кланы один за другим втягивались в движение к юго-востоку вдоль границы лесной зоны. Это движение, как понял Семен, не закончилось и поныне. Оно не всегда происходило мирно – кланы ссорились из-за пастбищ и за контроль над соляными месторождениями.

– Месторождениями?!

– Ага, – кивнул сын. – Там выходят на поверхность горные породы, среди которых встречаются слои из сплошной соли. Сколько-то миллионов лет назад в тех краях, наверное, было море, а потом оно высохло. Залегают они ровно, почти без складок, и погружаются примерно на юго-запад. А выходы тянутся с северо-запада на юго-восток – как раз нам по пути. По этой линии как бы проходит граница леса и южной лесостепи.