ВьЮжная Америка - Александр Романенко

Дорога шла по высокой насыпи (в долине часты разливы множества рек, одна из самых больших низинных провинций в Эквадоре так и называется — Реки), а справа и слева — сплошное сельское хозяйство. В отличие от Колумбии, коровы здесь не в чести. Больше как-то предпочитаются те же бананы и рис. Болотного вида рисовые чеки — это пейзаж на многие часы езды.

Было несколько остановок, некоторые долгие, томительные, но чаще двухминутные. Проехали мы через еврейский городок, очень забавный: индейские евреи — уникальная экзотика. Но, кроме их мудрых ликов и не первой свежести черных одежд, других впечатлений мы почти не получили — слишком быстро проехали. А больше ничего особенного до самой Манты, собственно, и не произошло.

В Манте автовокзал и вокзалом-то назвать нельзя. Так, длинный дом с парой касс и несколько стоянок автобусов. Вокруг фязновато и бедновато. Но экскурсии и осмотр достопримечательностей мы решили оставить на завтра. Вечерело, и первым делом требовалось найти подходящий ночлег. В Манте отелей, хостелей и постоялых дворов раз в пять больше, чем требуется. Мы вышли на улицу, показавшуюся нам центральной или вроде того, и обнаружили, что чуть ли не каждый третий дом — гостиница. Я зашел в первую попавшуюся — за трехместный номер запросили двадцать долларов.

— С ума сошли, — спокойно сказала Валентина. — Мы в Кито жили за двадцать пять.

— Да уж, — согласился я. — Хоть и недорого, но провинция все-таки, могли бы и сбавить немного.

И вот так, сквалыжнически рассуждая о дороговизне, мы перешли улицу и удостоили своим посещением еще пару отелей. А потом еще парочку. И еще один. Диапазон цен был от тридцати пяти долларов (это шик-отель с коврами и люстрами) до восьми (это грозящий обрушиться дом с мокрыми полами и скользкими стенами). Мы выбрали за пятнадцать. Нет, вовсе мы не помешаны на экономии, время от времени мы выбрасываем на ветер столько денег, что хватило бы на… на о-го-го что хватило бы! Но как-то неохота переплачивать.

За пятнадцать мы получили вполне удобоваримый номерок с тремя кроватками и необходимой мелочью, причем на последнем этаже, куда нас по практически отвесной лесенке отвела портье.

— Здесь хороший вид, — сказала портье (она сама себя так назвала — «портие»).

Но над городом висела смоляная ночь, так что оценить местные виды не было никакой возможности.

Устроившись, мы спустились в кафе и плотно поужинали. От усталости, сладкой жирной ухи и пива меня потянуло ко сну. Моих тоже. Мы с трудом вскарабкались в номер, покачиваясь и постанывая, разделись, повадились в постели и рухнули в глубины сновидений. Как я и предполагал, до самого утра мне снились мокрые асфальтовые повороты и наш автобус, летящий в пропасть, а в конце полета — удар, и мою голову отрывает куском обшивки, кровь, огонь и так далее.

Утром я проснулся первым, взглянул в зеркало и обомлел — весь я, с головы до пят, был усыпан красными точками, как при сильно запущенной кори. Комары! Да, я их слышал сквозь сон, но не мог предположить, что их много!

Самое обидное, комариное племя кушало только меня. Ни у Маши, ни у Валентины — ни единого укуса. Они как увидели меня, так и покатились со смеху.

— Как леопард! — хохотала Маша.

Но в этом эпизоде я нашел и положительные черты. А именно: почему комары кусали одного меня? Потому, очевидно, что я им понравился больше других, значит, моя кровь вкуснее. Комары, может быть, и дураки, но губа-то ни у кого не дура.

— Глупости, — сказала Валентина. — Комары, которые тебя ели, все самки, ты же знаешь. Их притянул твой запах мужика, вот и весь секрет.

Но я остался при своем мнении — пусть я искусан, но все же моя кровь вкуснее. Кстати, мантинские комары разительно отличаются от московских — следы укусов полностью сошли за несколько часов, да и чесотки тоже не было никакой. Однако гостиницу следовало поменять. Ну ее к лешему, такую экономию. Так мы и поступили, выписались, перешли улицу и заняли номер за двадцать пять, с ковриками и, как показалось, без комариков.

— За две ночи в среднем получается по двадцать, — подсчитала Валентина. — Не так уж и дорого.

Мы гуляем по Манте. Первые же пятнадцать минут полностью проясняют обстановку — в Манте компьютерной каши не сваришь. Этот город, немножко курортный и немножко портовый, благодаря хорошей бухте, и немножко рыбачий — просто благодаря Тихому океану. В центре Манты нашелся магазинчик, торгующий всякой всячиной, но с компьютерным отделом. Одного взгляда на отдел было достаточно, чтобы определить уровень компьютеризации этого города. Биолог сказал бы о нем, что он находится в ранней стадии эмбрионального развития.

— Бизнеса тут не будет, — говорю я.

Валентина и Маша молчат, они и без меня это видят.

— Ничего, зато мы страну посмотрели, — попытался я как-то оправдать неудачную поездку.

Но не только страну мы посмотрели. Нас ожидали еще две маленькие радости. Первая — это мантинские рыбные кафе. С виду кафе как кафе, предлагаются все те же дезаюно и алмуэрзо, но только рыбные. А рыба — прямо с сети, свежайшая, чистейшая, отборнейшая. И готовить ее здесь умеют, столетия рыбачьей жизни выработали особую кухню, в основе испанскую, но на океанический манер. Блюда показались нам удивительно вкусными и какими-то особенно здоровыми. Я подумал, что если бы пожить на таком питании с месяц, то вполне можно помолодеть на год-другой и заодно избавиться от всех несмертельных болезней. Да и соленый, пропитанный бромом и морской капустой ветер наполнял наши легкие оздоровительным духом. Одна беда — солнце. Жжет удивительно едко, пробивает мою плотную белую рубашку, как прозрачное стекло. Наши лица сразу же покраснели, и я забеспокоился, не облезут ли носы.

Манта сплошь и целиком состоит из старинных зданий. Впечатление такое, будто я в историческом центре Кито, вокруг та же самая испаноподражающая архитектура, но только улицы длиннее, прямее, уходят до горизонта. И нет холмов — плоско, как на жаровне.

Мы обратили внимание на характер местных жителей, который легче всего выразить словом «спокойствие». Не транкилидад, а обыкновенное, уверенное и глубоко консервативное спокойствие. Люди не прочь поговорить и о политике, но для них она где-то там, на другой планете. Каждый мантинец тайно убежден, что никакие столичные потрясения, если таковые случатся, до Манты дойти не смогут. Во-первых, слишком далеко (что вы, ужасно далеко — четыреста километров!), а во-вторых, уклад жизни территории Ла-Коста перемалывал и не такие камни, превращая их в мелкую, никому не причиняющую беспокойства щебенку.

Честно скажу, в глубине души я немного позавидовал мантинцам. И в ту минуту, наверное, согласился бы переехать из Кито, даже несмотря на весьма слабые перспективы компьютерного дела. Но чуть позже я присмотрелся повнимательнее и увидел, что местные жители этнически все как один половинчатые метисы. Очень трудно встретить здесь чистого индейца или «светлого» метиса. Такая этническая ситуация в Латинской Америке не просто подозрительна, она говорит о многом.