Письмо от русалки - Камилла Лэкберг

— Какого черта… — изумленно произнес он. Но тут крюк, на котором держалась лестница, вырвался из балки в потолке, и Патрик с грохотом рухнул на пол.

Луиза налила в свой бокал минеральной воды и подняла его, чокаясь сама с собой. Скоро его песенка будет спета. Полицейский, с которым она разговаривала, сразу понял, о чем идет речь. Он сказал, что они примут меры. И еще поблагодарил ее за то, что она позвонила. «Ну что вы, это такая мелочь, — ответила она. — Не стоит благодарности».

Интересно, что они с ним сделают? Эта мысль как-то не посещала Луизу раньше. Ей просто хотелось, чтобы они остановили Эрика, помешали ему сбежать, как трусливому животному, зажав хвост между ног. Но что произойдет, если он попадет в тюрьму? Получит ли она обратно свои денежки? Тревога охватила ее, однако она быстро успокоилась. Само собой, деньги ей вернут, и она потратит все до копейки. Эрик будет сидеть в тюрьме с сознанием того, что она тем временем тратит его и свои деньги. И ничего не сможет поделать.

Внезапно она приняла решение: она хочет увидеть выражение его лица. Интересно, какой у него будет вид, когда он поймет, что игра проиграна?

— Да уж, чего только не увидишь, — проговорил Турбьерн. Он стоял на лестнице, которую они одолжили у соседей.

— Ну, такое мало с чем сравнится, — ответил Патрик, потирая ушибленный копчик. В груди тоже ощущалась боль.

— Никаких сомнений в том, что это кровь. Много крови, — сказал Турбьерн, указывая на пол, который теперь светился странным светом. «Луминолет» выявлял следы крови, как бы тщательно их ни стерли. — Мы взяли пробы, и лаборатория сопоставит их с кровью жертвы.

— Отлично, спасибо.

— Так это вещи Кристиана Тюделя? — спросил Турбьерн. — Того, которого мы сняли с вышки?

Он забрался в крошечное помещение, и Патрик тяжело поднялся вслед за ним по лестнице.

— Похоже на то.

— А зачем?.. — начал было Турбьерн, но тут же осекся. Это не его дело. Его задача заключалась в том, чтобы обеспечить экспертизу улик, а ответы на все вопросы он получит в свое время.

— Ты об этом письме говорил? — спросил он, указывая пальцем.

— Да. Благодаря ему мы, по крайней мере, знаем, что это самоубийство.

— Уже что-то, — пробормотал Турбьерн, который по-прежнему не верил своим глазам. Весь тесный закуток был заполнен женскими вещами: одежда, косметика, украшения, туфли, парик с длинными темными волосами.

— Мы соберем все это. Понадобится какое-то время, — проговорил Турбьерн, осторожно спускаясь через край задом наперед, нащупывая ногами лестницу.

— Да… Чего только не бывает на свете… — снова пробормотал он.

— Я поехал обратно в участок; мне надо просмотреть кое-какие материалы, прежде чем поставить всех в курс дела, — сказал Патрик. — Позвони мне, когда закончите. — Он обернулся к Пауле, которая во все глаза наблюдала за работой криминалистов: — Ты останешься?

— Да, — кивнула она.

Патрик вышел из рыбацкого домика и вдохнул свежий зимний воздух. То, что рассказала Эрика, когда они нашли тайник Кристиана, а также содержание письма дополнило картину недостающими фрагментами. Все это было невероятно, но он понимал, что это правда. И когда Йоста с Мартином вернутся из Гётеборга, он расскажет коллегам эту трагическую историю.

— До отлета еще два часа. Зачем мы так рано приехали? — сказал Мартин, глядя на часы, когда они уже приближались к «Ландветтеру».

— Мы же не собираемся сидеть на заднице и ждать, — ответил Йоста, заруливая на парковку. — Войдем, сделаем кружочек, а увидим его — сразу возьмем.

— Мы должны были дождаться подкрепления из Гётеборга, — возразил Мартин. Он всегда чувствовал себя неуверенно, когда что-либо делалось не по правилам.

— Да мы с тобой и вдвоем прекрасно справимся, — усмехнулся Йоста.

— Ладно, — с сомнением проговорил Мартин.

Они вышли из машины и вошли в здание аэропорта.

— Ну, и что мы теперь будем делать? — спросил Мартин, оглядываясь по сторонам.

— Мы можем присесть в кафе и перекусить. И одновременно следить.

— Разве мы не пойдем по залу, высматривая Эрика?

— А я что сказал? Следить одновременно. Если мы сядем вон туда, — он указал на кафе в зале отправления, — то у нас будет отличный обзор в обе стороны. Он обязательно пройдет мимо нас, когда появится.

— Да, ты прав, — сдался Мартин. Он знал, что бесполезно спорить с Йостой, когда тот увидел в зоне досягаемости кафе.

Они уселись за столик, взяв по чашечке кофе и пирожному. Йоста просиял, откусив первый кусок.

— Настоящий пир духа.

Мартин не стал указывать на то, что пирожные вообще-то не еда. Однако нельзя было отрицать, что они действительно очень вкусные. Он как раз засунул в рот последний кусок, когда заметил боковым зрением знакомую фигуру.

— Смотри-ка, это не он?

Йоста быстро обернулся.

— Да, ты прав. Пошли, возьмем его тепленьким.

Он поднялся с неожиданной проворностью, и Мартин кинулся следом. Эрик уходил от них быстрым шагом, держа в одной руке большой чемодан, а в другой — маленький, для ручной клади. Одет он был безукоризненно: костюм, галстук, белая рубашка.

Йоста и Мартин почти бежали, чтобы догнать его, и Йоста, быстрее сорвавшийся с места, догнал его первым. Он тяжело опустил руку на плечо Эрика.

— Эрик Линд? Вам придется пройти с нами.

Эрик обернулся с изумленным выражением лица. Кажется, секунду он обдумывал, не пуститься ли ему наутек, но потом ограничился тем, что снял руку Йосты со своего плеча.

— Это какая-то ошибка, я еду в служебную командировку, — сказал он. — Не знаю, что вам взбрело в голову, но я спешу на самолет, у меня важная деловая встреча.

Лоб его весь покрылся бисеринками пота.

— Мы слышим, что вы говорите. У вас будет возможность все объяснить несколько позже, — проговорил Йоста и повлек Эрика в сторону выхода из аэропорта.

Все вокруг остановились, с любопытством наблюдая за ними.

— Уверяю вас, мне надо на самолет!

— Понимаю, — спокойно произнес Йоста и повернулся к Мартину: — Ты возьмешь его багаж?

Мартин кивнул, но мысленно выругался. Интересные задания всегда достаются кому-то другому.

— Так это был Кристиан? — переспросила Анна, открыв рот от изумления.

— И да, и нет, — ответила Эрика. — Я обсуждала это с Турвальдом — он считает, что правду до конца мы никогда не узнаем. Но многое говорит за то, что все обстоит именно так.

— Что у Кристиана было раздвоение личности? И что половины не подозревали о существовании друг друга? — проговорила Анна со скепсисом в голосе.

Она приехала по первому зову, когда Эрика позвонила, вернувшись из рыбацкой хижины. Патрик уехал обратно на работу, а Эрике не хотелось оставаться одной. Анна — единственный человек, с которым она могла об этом поговорить.

— Ну да. По мнению Турвальда, Кристиан страдал шизофренией с диссоциативными расстройствами, то есть у него было раздвоение личности. Такое может возникать при сильных психических травмах — как способ защиты от реальности. А Кристиану психических травм выпало предостаточно. Сначала смерть матери и та неделя, которую он провел рядом с ней. Затем у Ирен Лиссандер он подвергался тому, что, с моей точки зрения, может быть приравнено к психическому насилию. То, что приемные родители игнорировали его после рождения Алисы, должно было восприниматься как еще одна потеря. Всю вину за это он возложил на новорожденную Алису.

— И он попытался утопить ее? — пробормотала Анна, интуитивно прикрыв рукой живот.

— Да. Отец спас девочку, но ее мозг сильно пострадал от недостатка кислорода. Рагнар защищал Кристиана и молчал о том, что произошло. Видимо, он думал, что тем самым оказывает ему услугу, но мне так не кажется. Должно быть, ужасно жить с таким чувством вины. Чем старше становился Кристиан, тем лучше понимал, что натворил. Чувство вины становилось еще острее от того, что Алиса любила его.

— Несмотря на то, что он с ней сделал?

— Она ведь ничего об этом не знала. Никто не знал, кроме Рагнара и Кристиана.

— А потом еще изнасилование…

— Да, и изнасилование, — проговорила Эрика, чувствуя, как в горле встает ком. Она перечисляла все эти события в жизни Кристиана, словно речь шла об уравнении. Но на самом деле это была трагедия.

Зазвонил телефон, и она взяла трубку.

— Эрика Фальк. Да? Нет. Нет, я не хочу ничего комментировать. Не звоните сюда больше.

— Кто это? — спросила Анна.

— Звонили из вечерней газеты. Они просили меня сказать что-нибудь о смерти Кристиана. Опять закрутится карусель. А они ведь еще далеко не все знают… — Она вздохнула. — Бедная Санна!

— Когда же Кристиан заболел? — спросила Анна с растерянным видом, и Эрика прекрасно понимала ее. Сама она задала Турвальду тысячу вопросов, на которые он терпеливо и не спеша отвечал.