100 великих катастроф - Надежда Ионина

Теперь же для России «проблема Арала» превратилась в проблему хотя и ближнего, но «зарубежья». У властей Казахстана, Узбекистана и Туркменистана, на территории которых расположены бедственные районы и само море (вернее то, что от него осталось) много других проблем, на их взгляд, более важных, а на Арал не хватает ни времени, ни средств. Уровень Аральского моря (ничем не восполняемый) падает со скоростью 0,5 метра в год, то есть через пять-шесть лет Арал может исчезнуть полностью, превратившись в ряд небольших и опасно загрязненных водоемов.

КОРЕЙСКИЙ «БОИНГ», СБИВШИЙСЯ С КУРСА

В ночь с 31 августа на 1 сентября 1983 года над островом Сахалин был сбит южнокорейский авиалайнер «Боинг-747». Четырнадцать минут с высоты 11 тысяч метров падали останки самолета, 269 пассажиров и членов экипажа. В те мгновения весь мир приблизился к краю катастрофы.

Исчезнувший с экранов радаров самолет, совершавший обычный рейс по маршруту Нью-Йорк – Сеул, не сразу вызвал серьезное беспокойство японских авиадиспетчеров, которые в семь утра ожидали его пролет над своей территорией. Вначале они посчитали, что это временный сбой, что скоро все наладится и через минуту-другую «Боинг» снова появится на экранах. Когда же время прошло, а он все не появлялся на экранах, японцы решили, что самолет сильно отклонился от курса. И если это так, то он, наверное, приземлился. Но где, на чьей территории? И почему от него не поступило никаких сигналов?

В томительном ожидании прошло около суток, в течение которых никаких сигналов так и не поступило. Предположения высказывались самые разные: отказали сразу все четыре двигателя и самолет упал в море? Но почему не было сигналов? Нет такое не могло случиться. Ждали утра.

А утром, как гром среди ясного неба, по радио прозвучало выступление государственного секретаря США Джорджа Шульца, повергшее всех в шок. Он объявил, что в результате анализа данных, полученных американскими компьютерами, пассажирский самолет KAL-007 южнокорейской авиакомпании был сбит ракетами типа «воздух – воздух», выпущенными с борта советского истребителя-перехватчика. Теперь уже никто не сомневался, что случилось непоправимое.

Трагедия над Японским морем тотчас вызвала шквал негодования на Западе, страсти на международной арене накалились до предела, хотя толком никто не мог понять, как могло такое произойти. Зарубежные телевидение, радиостанции и следом газеты наперебой высказывали самые различные версии, в частности, и такие, что лайнер могли угнать террористы или на нем произошел взрыв. Наиболее ретивые из них призывали к походу против красных и звали к отмщению. Но при этом без ответа оставались главные вопросы: почему оснащенный современными навигационными приборами пассажирский самолет отклонился от заданного курса и вторгся в воздушное пространство Советского Союза? Почему он не ответил на сигналы советского истребителя-перехватчика? Почему были произведены смертельные выстрелы?

Советская сторона молчала. И только через два дня после трагедии прозвучало заявление ТАСС. В нем утверждалось, что неопознанный самолет грубо нарушил государственную границу и вторгся на большую глубину в воздушное пространство СССР. При этом истребитель-перехватчик сделал предупредительные выстрелы, однако самолет на них не прореагировал. В этом же заявлении прозвучали намеки, что, очевидно, полет выполнялся под руководством американцев со шпионскими целями. Выступивший министр иностранных дел А. Громыко подтвердил, что советская территория и границы Советского Союза – священны и ненарушимы. Каждый, кто прибегает к провокациям подобного рода, должен знать, что понесет ответственность за свои действия.

В этот тяжелый момент и русские, и американцы срочно приступили к поискам «черного ящика», расшифровки записей которого могли бы внести ясность в происшедшее. Море штормило, и «черный ящик» отыскать не смогли. В волнах только плавали разрозненные куски дерева, пластмассовой обшивки и человеческие останки, не поддающиеся никакой идентификации.

Через восемь дней с разъяснениями по телевидению выступил начальник Генерального штаба министерства обороны СССР маршал Николай Огарков. Он признал, что советские истребители «остановили» авиалайнер двумя ракетами класса «воздух – воздух», и обвинил южнокорейский самолет в шпионаже в пользу Соединенных Штатов. Однако все эти версии международной общественностью были отвергнуты как несостоятельные. Пассажирский самолет «Боинг-747», пролетая ночью на большой высоте, не мог собрать никакой полезной информации. Представитель США в ООН Джин Киркпатрик высказалась однозначно, что цивилизованные страны не признают отклонение самолетов от курса преступлением, за которое полагается смертная казнь.

И все же, несмотря на грозные выступления политиков, дипломатов и военных, обостривших ситуацию до предела, победили соображения высшего порядка. Никто не хотел, чтобы инцидент вылился в открытую конфронтацию двух великих держав. Одиннадцать западных государств хоть и согласились с предложением США прекратить воздушное сообщение с Советским Союзом, но только на два месяца. Страсти постепенно угасли, и мировое общественное мнение вскоре сменило гнев на милость. Обе стороны пытались разобраться в произошедшем.

Теперь, спустя почти шестнадцать лет, можно почти досконально объяснить ту ситуацию, в которой оказался южнокорейский самолет. Вывод, который напрашивается после ознакомления с имеющейся информацией, малоутешителен: не только цепь роковых обстоятельств и ошибок как в работе бортовых компьютеров, так и в действиях наземных диспетчеров и пилотов самого «Боинга» могли привести к тому, что никто не заметил отклонения от курса.

Так, в 1997 году один из бывших высокопоставленных чинов японской военной разведки признал, что южнокорейский самолет выполнял-таки задание американских спецслужб и его отклонение было не ошибкой навигационных устройств или диспетчеров, а явной попыткой попасть в советское воздушное пространство, чтобы привести в действие советскую систему противовоздушной обороны и засечь радиолокационные станции. Все американские самолеты-разведчики, периодически нарушавшие советское воздушное пространство, были вынуждены возвращаться на свой маршрут. Им не удавалось засечь ничем не выдававшую себя систему противовоздушной обороны СССР. Американцы рассчитывали, что эту задачу лучше всех выполнит пассажирский самолет, который вряд ли кто рискнет сбить. Однако все получилось совсем иначе.

Вылетев из аэропорта американского города Анкоридж на Аляске, «Боинг» взял курс сначала в район Алеутских островов. Через четыре часа во время радиоконтакта с Токио радист «Боинга» сообщил о продвижении к Сеулу. В 5 часов 07 минут местного времени с авиалайнера передали, что миновали контрольную точку. Так было зафиксировано первое ошибочное сообщение. В этот момент авиалайнер уже отклонился от своего курса на несколько десятков километров и находился над территорией Камчатки. Примерно через час самолет попросил у Токио разрешения подняться на высоту одиннадцать тысяч метров. Разрешение было дано. И при этом ни в Токио, ни на «Боинге» опять-таки не зафиксировали, что отклонение от курса уже достигало 181 километра и машина пролетала над островом Сахалин. До начала трагедии оставались считанные минуты.

В это время на земле судорожно решали, как поступить с вторгшимся в воздушное пространство чужим самолетом. Два с половиной часа советские военные авиадиспетчеры следили за странным полетом вдоль границы СССР неопознанного объекта. И как только он появился над территорией Камчатки, в небо взлетели четыре самолета МиГ-23 и Су-15. Вначале в их задачу входило приблизиться к незнакомцу и попытаться принудить его к посадке. Но у лайнера была слишком большая высота, а на сигналы он не реагировал. Для советских военных летчиков проблема заключалась в том, что в воздухе их самолеты-перехватчики могли находиться около часа, на большее время не хватало горючего.

Итак, пилот Су-15, приблизившись к авиалайнеру, передал на землю, что видит, как вспыхивают огни самолета. Освещенный полумесяцем силуэт гигантского белого «Боинга» довольно отчетливо выделялся на фоне темного неба. Советский истребитель послал запрос – «свой или чужой» (IFF), но и на него ответа не последовало. Дело в том, что такой сигнал и на такой частоте мог принять только советский самолет.

До выхода из воздушного пространства СССР чужаку оставались считанные секунды. В баках у перехватчика кончалось горючее, пора было возвращаться на базу. Это означало, что чужак мог уйти. Его уход грозил не только серьезными неприятностями от местного командования.

Теперь можно привести запись разговора между пилотом советского самолета-перехватчика и землей. Эту запись сделали японские авиадиспетчеры, они же ее и расшифровали.