Милые развлечения - Стелла Камерон

– А я тут цветочки поливаю, – сказал он, держа банку с водой. Затем обернулся и поставил ее между цветочных горшков. – Я поднялся с улицы. Не знал, что ты дома. Было очень жарко, не мог же я позволить твоим маргариткам увять.

– Ты такой добрый.

– …Но тебе захочется посмотреть на цветы – понюхать их. Все, что хочет Перис, она получает. Вот так, – он легко поклонился, изогнув шею в воротнике пиджака. – Перис – беззаботная фея цветов.

– Сэм…

– Пожалуйста, дорогая, зови меня Самантой. Я иду с одного спектакля на другой.

Задрав складчатую юбку из черного шифона, он забрался в комнату.

– Там темно, – сказала Перис. – Ты можешь сломать шею на этой лестнице.

Сэм в новом черном парике плюхнулся в ее кресло-качалку и вытянул ноги в чулках.

– Мое альпинистское снаряжение при мне, – ответил он, поднимая ногу в совершенно неподходящей к его туалету черной туфле для бега. – Перис, подружка, я, наверное, старею.

Перис положила обратно в коробку миниатюрный столик, сделанный Вормвудом.

– Устал?

– Устал и разочаровался в жизни.

Перис сняла Альдонзу с плеча.

– Непохоже на тебя, – он и не выглядел усталым. Перис наклонилась к нему:

– Ты вышел без грима?

– Смыл макияж, – Сэм резко раскачал кресло и сказал, повысив голос: – Тебе не приходило в голову, что это может мне не нравиться? Макияж? Насмешки?

– Нет, – она и вправду об этом не задумывалась. – Я думала…

– Ты думала. Многие люди думают, что они думают. Нет. Не думают. И ты не думаешь. Ты знаешь, кто я – под этими дурацкими тряпками?! Я мужчина. Но тебе нравятся другие. Меня ты не видишь.

– Сэм! – Она кинулась к нему и встала на колени у кресла. – Конечно, я вижу тебя, как мужчину. Ты удивительный, сильный, невероятно привлекательный мужчина. Аи, я даже не знаю, как тебе все объяснить. У тебя так хорошо получается то, что ты делаешь. Ты смешишь людей. Одежда у тебя очень яркая, а юмор тонкий. Ты действительно устал. Вот в чем дело.

Так же резко, как раньше начал раскачиваться, Сэм остановился. Он смотрел на нее, не мигая, своими голубыми глазами. Перис почувствовала, как где-то в животе появился страх.

– Может, позвать Джинну?

У Сэма задергался нерв возле рта. Его губы приоткрылись, а большая ладонь накрыла обе ее ладошки, лежащие на поручне кресла.

– Мне не нужна Джинна, – сказал он, поглаживая ее руки большим пальцем. – Ты все понимаешь. Ты как два человека. Чистая и простая на людях. И совсем другая дома. Ты поможешь мне, Перис?

Срыв? Неужели у Сэма может быть нервный срыв или что-либо подобное?

– Скажи, что я должна сделать. – Может быть, ему и не нужна Джинна, но она очень нужна Перис. У Джинны был особый дар, когда требовалось утешить и успокоить.

– Мне надо уехать на время, – Сэм смотрел по-прежнему пристально. Перис стало неуютно. – Ты поможешь мне сделать это?

– Джинна…

– Никакой Джинны!

Перис подпрыгнула. Его пальцы впились в ее руку. Сэм отвернулся.

– Ну, пожалуйста. Я не могу сейчас думать о Джинне. На меня это плохо действует. У тебя есть, что выпить? Скоч, что ли?

– Я… нет… Ты же знаешь меня. Все, что есть, – плохое вино в холодильнике.

– Здорово. Мне пойдет. Прости, дружок. Мне очень жаль, что я испортил тебе настроение. Просто… Вормвуд… – Он прикрыл глаза рукой. – Мы иногда ругались. Я не могу поверить, что он умер.

Перис сглотнула комок в горле. Она выплакала очень много слез за последние два дня.

– Я знаю, – она встала и погладила его по голове. – Я принесу нам немного вина. Может быть, мы выпьем за него? Простимся с ним? Простим его? Он не был плохим человеком, совсем нет.

Сэм снял ее руку со своего затылка.

– Такая хорошая, – но его улыбка не понравилась Перис. – Хорошая маленькая девочка.

– Я принесу вина.

На дрожащих ногах она быстро пошла в кухню. Ей вовсе не вино было нужно. Прежде чем открыть холодильник, она поставила чайник на огонь. Открытая бутылка белого вина стояла где-то в холодильнике. Так как все дружно объявили его непригодным для питья, Перис добавляла его, когда что-нибудь готовила.

Она широко открыла дверцу и наклонилась, осматривая полки.

– Белое вино, где ты? Выходи, где ты?

Позади нее – скрип-скрип – послышались тихие шаги. Волоски на шее Перис поднялись дыбом, но она не обернулась. Глупая. Это же Сэм.

– Если я не ошибаюсь, – сказала она, – кто-то стянул наше бесценное вино.

– Люди бывают так невоспитанны.

– Ах, вот и оно. В самом углу, – она взяла бутылку за горлышко и начала выпрямляться.

От удара в шею у нее подогнулись колени.

– Сэм!

– Не о чем беспокоиться, курочка, – его пальцы, вцепившиеся ей в волосы, царапали кожу на голове. Она не могла обернуться. – Попроси Сэмми присмотреть за тобой.

– Сэм! Что…

Какое-то шуршание рядом с ней. Полиэтиленовый пакет. Он опустился на ее лицо.

Она выбросила вперед руки, хватая воздух. Вино из упавшей бутылки растеклось по полу кляксой, окруженной рамкой битого стекла.

Удушье.

Дверь холодильника распахнулась.

– Перестань! – Слова застревали у нее в горле. – Перестань…

Она царапала полиэтилен.

Рука, которая держала ее, поймала руки и прижала локти к бокам.

В глазах у нее потемнело.

Жар рвался изнутри головы; она пищала:

– Сэм, Сэм!

С краев наплывала чернота, вытесняя красный жар.

– Не могу, не могу дышать.

Вечера с сюрпризами не входили в число любимых способов времяпрепровождения Тобиаса. Но этот – совсем другое дело. На этом ему не надо будет изображать веселье.

Он надеялся, что Перис не будет расстроена, когда увидит, что ее спокойный вечер дома потревожен вечеринкой, затеянной с целью повеселить ее. Хотя эта квартира больше не будет ее домом. Перис теперь его девушка, и после этого вечера он вознамерился приложить все усилия, чтобы она осталась с ним.

Здание напротив их дома, сказал ему по телефону Сэм. Припаркуйся за пару кварталов, чтобы Перис не увидела твой джип и не догадалась о том, что что-то готовится.

Войдешь через парадный вход, дверь будет незаперта, и поднимайся в квартиру на пятом этаже. Мэри, которая проявила настойчивость в желании поучаствовать в этом событии, поднимется к Перис и под благовидным предлогом вызовет ее в дом через улицу.

Следуя указаниям Сэма, Тобиас вошел в дверь дома напротив дома Перис. Он поморщился при звуках оглушительного хэви-метала, громыхавшего из квартиры на первом этаже.

На стеклянных панелях дверей второго этажа золотые буквы извещали: Шмидт, Шмидт и Уэйверли, адвокаты.

Свет за стеклами не горел.

Следующий пролет Тобиас преодолел, шагая через две ступени, и попал на следующий этаж, тоже полный темных офисов.