Политические портреты. Леонид Брежнев, Юрий Андропов - Рой Медведев

Хотя Киссинджер несомненно рассказал президенту США о подобных неожиданных поступках Брежнева, Ричард Никсон не проявил необходимой бдительности при посещении Леонидом Ильичом Соединенных Штатов, и это обстоятельство едва не стоило жизни как Никсону, так и самому Брежневу. Вспоминая о своих встречах с Брежневым в Белом доме и в летней резиденции американских президентов Кэмп-Дэвиде, Ричард Никсон писал:

«Я сделал ему официальный подарок на память о его визите в Америку: темно-голубой “линкольн-континенталь” индивидуальной сборки. В нем была черная велюровая обивка. На приборной доске была выгравирована надпись: “На добрую память. Самые лучшие пожелания”. Брежнев – коллекционер роскошных автомобилей – не пытался скрыть своего восхищения. Он настаивал на том, чтобы немедленно опробовать подарок. Он сел за руль и с энтузиазмом подтолкнул меня на пассажирское сиденье. Глава моей личной охраны побледнел, когда увидел, что я сажусь в машину, и мы помчались по одной из узких дорог, идущих по периметру вокруг Кэмп-Дэвида. Брежнев привык беспрепятственно продвигаться по центральной полосе в Москве, и я мог только воображать, что случится, если джип секретной службы или морских пехотинцев внезапно появится из-за угла на этой дороге с односторонним движением. В одном месте был очень крутой спуск с ярким знаком и надписью: “Медленно, опасный поворот”. Даже когда я ехал здесь на спортивном автомобиле, я нажимал на тормоза, для того чтобы не съехать с дороги вниз. Брежнев ехал со скоростью более 50 миль в час, когда мы приблизились к спуску. Я подался вперед и сказал: “Медленный спуск, медленный спуск”, но он не обратил на это внимания. Мы достигли низины, пронзительно завизжали покрышки, когда он резко нажал на тормоза и повернул. После нашей поездки Брежнев сказал мне: “Это очень хороший автомобиль. Он хорошо идет по дороге”. “Вы великолепный водитель, – ответил я. – Я никогда не смог бы повернуть здесь на такой скорости, с которой вы ехали”. Дипломатия не всегда легкое искусство»[70].

Даже позднее, уже будучи тяжелобольным и не имея возможности самостоятельно водить машину, Брежнев заставлял своего шофера ехать и в Кремль, и из Кремля со скоростью не менее 120 километров в час.

Разумеется, я привел здесь все эти примеры не для того, чтобы отметить смелость Брежнева или его способности водителя. В данном случае его смелость сочеталась не только с безрассудством, но и с пренебрежением к интересам и чувствам других людей. Надо отметить также, что примеру Брежнева у нас начинали следовать и некоторые другие члены Политбюро, республиканские и областные лидеры, что приводило порой и к трагедиям. Неудивительно, что все эти «барские выезды» были почти немедленно отменены после смерти Брежнева, а находившиеся в его гараже около 30 автомашин иностранных марок были переданы в собственность государства. Только одна из машин Брежнева, его любимый «роллс-ройс» – «Серебряная тень» – попала в Рижский автомузей. Как мне рассказывали, летом 1980 года Брежнев на большой скорости врезался в самосвал, неожиданно оказавшийся у него на пути. Он был за рулем как раз этого «роллс-ройса». Сам Леонид Ильич не пострадал, а автомобиль, вернее, его передняя часть, был поврежден изрядно. После смерти Брежнева латышский клуб любителей антикварных автомобилей купил «Серебряную тень» за 3300 рублей и передал ее в автомузей. И сегодня посетители музея имеют возможность увидеть эту машину, кстати, специально неотреставрированную, за рулем которой восседает «сам» Брежнев – его восковую фигуру мастерски изваяли рижские скульпторы. Справа от переднего крыла «роллс-ройса» – огромная фотография колеса самосвала.

Советские и западные политические деятели о Брежневе

В последние несколько лет в нашей печати появляются мемуары и интервью, авторы которых, встречавшиеся или даже работавшие по многу лет вместе с Брежневым, делятся с читателями своими впечатлениями и оценками. Мне приходилось уже говорить о точке зрения известного советского публициста и журналиста Мэлора Стуруа, который оспаривает мое и Федора Бурлацкого мнение о Брежневе как «слабом лидере».

«Первое лицо в государстве, где господствовал культ личности, – писал М. Стуруа, – не назначали и тем более не выбирали. Первое лицо само делало себя. Оно всегда было тем, что в английском языке называют “селфмейдменом”, в буквальном переводе – человеком, сделавшим самого себя. Ведь выбрали же первым лицом в государстве сразу после смерти Сталина Георгия Маленкова. А он не устоял… Брежнев же устоял, выстоял и победил, и властвовал почти два десятилетия. И не потому, что был продуктом, посредственным продуктом консенсуса. Схема Роя Медведева разваливается, если вспомнить даже лежащие на поверхности события, не углубляясь во тьму коридоров власти. Как известно, Брежнев стал единоличным лидером не с ночи на утро. К власти после свержения Хрущева пришел, по сути дела, триумвират: Брежнев – Косыгин – Подгорный.

Лишь со временем Брежнев возобладал в нем. А устранение слишком занесшегося Кириленко? А укрощение строптивого Шелеста? А расправа со взбунтовавшимся Егорычевым? А уход Мазурова “по состоянию здоровья”? Нет, Брежнев был сработан не из глины сентиментальности, замешанной на слезах умиления и растроганности. Это был беспощадный боец со стальными кулаками, хотя и в бархатных перчатках. Нельзя путать интеллектуальную посредственность политического деятеля с его способностью стать лидером. Эти две ипостаси не всегда совпадают, а скорее всего и чаще всего не совпадают… Талант лидера предполагает прежде всего волю, целеустремленность, жесткость, переходящую “при надобности” в жестокость, отсутствие предрассудков. Брежнев владел этими качествами больше и лучше, чем его соперники, а посему и возобладал. Слабое наполнение его интеллектуального пульса и гедонизм, граничивший с развратом, разложением и казнокрадством, не должны заслонять это обстоятельство… Брежневых было два – сентиментальный и беспощадный, эпикуреец и мастер политической интриги, пышущий здоровьем жизнелюбец и человеческая развалина. Если первая пара полюсов – две стороны одной медали, то последнее – дело рук природы»[71].

После всего того, что я писал о Брежневе выше, очень трудно согласиться с мнением М. Стуруа о Брежневе как о сильном лидере «с железными кулаками». Бывший референт Брежнева А. Бовин, неоднократно встречавшийся со своим шефом при самых различных обстоятельствах, писал:

«В отличие от Сталина или Хрущева Брежнев не обладал яркими личностными характеристиками. Его трудно назвать крупным политическим деятелем. Он был человеком аппарата и, по существу, слугой аппарата. Если же иметь в виду человеческие качества, то, по моим наблюдениям, Брежнев был в общем-то неплохим человеком, общительным, устойчивым в своих привязанностях, радушным, хлебосольным хозяином… Так было примерно до первой половины 70-х годов. А дальше – дальше Брежнев стал разрушаться, разваливаться как личность и как политик. Всякая власть портит, абсолютная власть портит абсолютно. Но то, что раньше было трагедией, теперь стало фарсом»[72].