Командировка - Борис Михайлович Яроцкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не ерничай, — остановил его вице-премьер. — Тебе известно, что их президент вызывал нашего на ковер?
— Известно. Но, насколько я информирован, разговор у них был по поводу продажи наших самолетов колумбийской мафии.
— Плохо тебя информировали. To было сообщение для дураков, то есть для широкой общественности. А для узкого круга, то есть для нас, из канцелярии президента просочилось другое. Их президент строго предупредил нашего: если на Украине и впредь будут исчезать сотрудники ЦРУ, то этой фирме ничего не останется, как поменять украинского президента.
— И много их в наших краях? — спросил Славко Тарасович. — Я имею в виду церэушников.
Вице-премьер, поглаживая пальцем ycики, тихо засмеялся.
— Ты лучше меня, Славко, спроси, сколько в ближайшей Галактике звезд? Я тебе, пожалуй, отвечу. Был у меня, Славко, разговор с бывшим премьером, ну с тем, которого Яша Кедми вывез без визы на обетованный бугор.
— Кедми? — переспросил Ажипа. — Это, который руководит израильской самой секретной конторой и постоянно проживает в Москве?
— Он самый. Так вот, этот бывший премьер однажды философски заметил: не бойся президента, он в худшем случае тебя подставит, не бойся общественности, она в худшем случае тебе перемоет кости, бойся ЦРУ, оно тиражирует подлость со скоростью новейшей ротационной машины. Соображаешь?
— Соображаю, — ответил Славко Тарасович. — Что-то подобное я слышал. Там речь шла о друзьях, о врагах, ну и о наших серых, как булыжник, гражданах.
— Где слышал?
— В Академии общественных наук. Меня учили не как-нибудь.
— Правильно тебя учили, — согласился вице-премьер, тоже в свое время, заканчивавший эту академию. — Все мы, Славко, вышли из одной шинели. Все твердо усвоили: властвовать — не значит самовольничать, а значит не ослушиваться того, кто тебя может и к ногтю. А ты, или как там, твои бандиты, затеяли игру опасную. Возьми к руководству философское изречение моего бывшего шефа.
— Пугаешь?
— Говорю по дружбе. Если мы хотим иметь кусок хлеба с маслом, надо пока смириться. Не дразнить гусей. Это, прежде всего, относится к твоей персоне. Они тебя загонят в такую канаву, что ты будешь творить подлость за подлостью. А потом тебя разденут догола и выставят на всеобщее обозрение, то есть на потеху толпе.
Славко Тарасович, раздувая пунцовые щеки, согласно кивал головой. Вице-премьер сдержанно смеялся.
— Лыбишься? Ладно… Будет и в нашем переулке праздник. Не лезь, Славко, в пузырек. Смотрю я на тебя и очень даже удивляюсь: то ли жизнь, то ли климат меняет человека.
— Лучше скажи: климакс, — вставил Славко Тарасович.
— Пусть будет по-твоему, — согласился вице-премьер. — Помнишь, когда мы были на руководящих комсомольских высотах, сколько делали телодвижений! Одних комсомолок перепортили, куда тому Есенину!
— Ты еще сравни себя с Казановой. Жил такой некомсомольский работник.
— При Казанове, козаче, не было комсомолок.
Вице-премьеру было приятно вспомнить свою руководящую комсомольскую молодость. Тогда что-то стесняло. Но все было на энтузиазме, на общественных началах. А сейчас, соображал он, простора для секса больше, но за удовольствие надо платить наличными. А чтоб иметь на карманные расходы неубывающую наличность, надо крепко держаться на плаву, уметь подобно Иисусу Христу ходить по водам, «яко посуху,» — будучи государственным чиновником, заниматься бизнесом.
Азбуку бизнеса Славко Тарасович усвоил не хуже вице-премь-ера.
Попрощались тепло. Вице-премьер доверительно сообщил:
— Я доложу президенту, что с тобой провел соответствующую воспитательную работу.
Он взглянул в окно, увидел, как во внутреннем дворике шофер мэра перегружал в машину вице-премьера тяжелые картонные коробки.
— Опять рыба?
— Коньяк.
— Ну, Славко, не сносить тебе головы! — В голосе вице-премьера звучали ласковые нотки.
— А что тут такого? Добрые традиции должны жить: умрут — мы погибнем. А пока живем-поживаем и дважды на день ноем: «Щэ нэ вмэрла Украина…»
От умиления вице-премьер чуть было не смахнул слезу:
— Расстроил ты меня, козаче… Люблю тебя… за твой оптимизм.
Друзья обнялись. Так под служебным расследованием была подведена еще одна жирная черточка.
На обратном пути в Прикордонный Славко Тарасович принимался петь: «Марчук играет на гитаре и море Братское поет», думал с недоумением: «На кой ляд премьер-министру Марчуку выходить на море Братское с гитарой? Пусть премьерствует на Украине, пока не научится ходить по водам, “яко посуху”». А может, эта песня вовсе не о нем? Сомнение подсказало новую мелодию, и Славко Тарасович, удивляя шофера и двух личных охранников, весело запел:
— «Может, песня совсем не о том, как поссорилась кошка с котом. Говорят, не повезет…»
«Ничего, повезло, — благодушно рассудил про себя Славко Тарасович и ухмыльнулся: — Ну, побывал на ковре. Ну и что? А церэушников низводить будем. Потому что — наглые».
Он радовался, что и в президентской команде американцев не любят, но терпят. Так бедный родственник терпит богатого, и ждет, пока тот не сыграет в ящик. В данной ситуации богатый бедного силком толкал в могилу, делая благо: расходы на похороны брал на себя. Эта благотворительность, как никакая другая, злила Славка Тарасовича, и он вспоминал слова отца, который говорил: что не удалось генералу Власову при помощи немцев, удалось демократам при помощи американцев. Этому у него было подтверждение. Он его привез с собой.
По возвращении из Киева Славко Тарасович позвонил Ивану Григорьевичу:
— Ваня, я тебе хочу показать одну любопытную бумаженцию. Приезжай.
— Когда и куда?
— Вечером. Ко мне на дачу. Возьми с собой Настеньку.
Иван Григорьевич с ответом не задержался.
— Я приеду. Только Настя… Да ты сам с ней потолкуй. — И он передал трубку Анастасии Карповне.
Мэр о чем-то долго говорил, обещал сообразить шикарный ужин, а на десерт — это в марте-то? — сладчайшую, как он сказал, тропическую дыню.
— Ну, так уж и тропическую, — усомнилась Анастасия Карповна.
— Из Эмиратов. Мои придурки приволокли для самой смелой женщины Прикордонного, а то и всей Украины. Представь себе, Настенька, если каждая пенсионерка, родит хотя бы одного немовлятка, будет пример для молодежи. Тебе ли не знать, что молодые… рожать ни-ни, а вот в путаны…
Анастасия Кароповна поблагодарила мэра, но приехать отказалась, сослалась на занятость.
— И то верно, — согласился мэр. — А Ваню я жду.
С тех пор как Иван Григорьевич в последний раз побывал на мэрской даче, здесь в интерьере кое-что изменилось. Подражая крупным бизнесменам, мэр построил теплицу с субтропическим микроклиматом: свет, влага и температура регулируются датчиками.
— У вождя народов тоже был огородик, — хвалился он гостю. — Под небом российской столицы выращивал даже арбузы.
— Но
