Книга власти. - Валерий Быков

В последующие несколько лет целая небольшая армия моих воинов успешно действовала в окрестностях Египта, мы выискивали племена неандертальцев и обычно без потерь успешно уничтожали их. За эти годы мы уничтожили десятки племён врага, при этом неандертальцы не оказывали нам организованного сопротивления. И самое главное, в этих битвах мы убивали неандертальцев сотнями, но наши собственные потери были минимальны, в большинстве случаев, даже в боях с особо крупными племенами врага по 400 и более человек, а такие встречались, поскольку в ходе периода каннибализма многие племена неандертальцев ради выживания объединились в более крупные союзы. Даже в боях с особо крупными племенами неандертальцев, мы часто не несли никаких потерь вовсе, у нас даже не было раненых. Всё это достигалось хорошим вооружением и высокой подготовкой бойцов. Чего никогда не было раньше. Я думаю, за последние пятнадцать лет мы перебили никак не меньше 50 тысяч неандертальцев, также порядка половины или более общемирового населения неандертальцев погибло от морозов, и последующих бедствий связанных с переселением. Таким образом, численность населения неандертальцев в мире по моим оценкам упала до менее 2 миллионов человек, а может итого меньше, их никогда не было так мало как сейчас. Но и нас людей, осталось одно единственное последнее племя, почти что самое последнее, к тому же, даже если где-то каким-то чудом ещё и уцелели другие простые люди, они уже как бы не были кроманьонцами столь близкими ко мне, как мои граждане, поскольку в них было гораздо меньше моей крови. Но думаю, других простых людей в мире не было, в Африке они почти вымерли, мне это было известно доподлинно, а в Египте во время массового бегства от холода я видел только неандертальцев.

Город меж тем ширился и процветал, спустя ещё десять лет интенсивного развития и высокой рождаемости, численность населения достигла двух тысяч человек. Здесь поблизости не было залежей камня, и весь камень шёл на оружие. Мне пришлось строить всё из дерева, поэтому в городе была деревянная ограда и деревянные дома. А мне очень хотелось построить в этот раз именно город, подобный тому, что был построен последний раз, а не просто ограду с землянками и шалашами, как раньше. Я научился вырезать в брёвнах пазы, и ложить их друг на друга крест накрест, такая кладка позволила нам построить множество домов, которые внешне не уступали каменным. Только, обрабатывать дерево каменными топорами было очень сложно, мы использовали кремень, специальные камни, которые лучше и прочнее обычных, этого с трудом, но хватало, чтобы обработать древесину, если работать очень аккуратно и осторожно. Конечно, в дело шли не все породы деревьев, а только те, что имели мягкую древесину, к счастью такие тогда там в Египте были. Опытный мастер, работая с деревом по волокнам, медленно и понемногу, очень осторожно, но мог вырубить паз в бревне даже ломким каменным топором. В среднем один дом имел размеры три на три, или четыре на четыре метра, некоторые дома были немного вытянутыми и они все были однокомнатными. В каждом таком домике обычно обитало около десяти или даже двадцати человек. Отдельно была построена мощная деревянная крепость с припасами. В общем, моя древесная архитектура почти не уступала по масштабности и монументальности каменной, и город выглядел как город. То есть, это уже была не просто площадь с оградами, застроенная шалашами из веток и землянками, а площадь, застроенная домиками.

После того, как город достиг двух тысяч человек, я, опасаясь эпидемии, приказал основать ещё четыре новых поселения, так чтобы столица была в центре. Спустя несколько лет мы получили пять городов, общей численностью населения около четырёх тысяч человек. Параллельно я стал рассылать семьи поселенцев по сорок человек, двадцать самок и двадцать самцов, во все концы мира. На случай, если что-то случится с моим государством, я не хотел, чтобы мы здесь были последними людьми. И дела наладились, и я понял, что по миру снова пошли семьи людей.

И да все эти люди, кроманьонцы, были сильно похожи на меня. И я был среди них уже не белым божеством, а таким же, как они, они выглядели как я, взрослели также медленно как когда-то я. Женщины могли рожать с одиннадцати или двенадцати лет, но полного созревания достигали примерно к шестнадцати годам, не раньше, что было очень поздно, по меркам обычных людей прошлого.

Постепенно, когда первичный вопрос с жильём был решён, я начал усложнять свою древесную архитектуру более сложными зданиями на несколько комнат, и часто двухэтажными. Особенных причин строить столь сложные дома на самом деле не было, мы могли бы неплохо прожить и в однокомнатных домиках. Всё упиралось чисто в мою жажду строить, жажду большего, я хотел построить нечто монументально величественное, а не просто однокомнатные домики и поэтому мои граждане строили. Но другие люди, тоже были горды тем, что они строят нечто особенное, и я был не одинок в своих стремлениях построить большой город.

Спустя ещё пятнадцать лет развития, мы основали ещё четыре города, теперь у меня под контролем было девять деревянных городов, общей численностью населения около двадцати тысяч человек. При этом, большая часть населения была представлена детьми. Я стал невольно замечать, что мои дети живут очень долго, многим было уже под сорок лет, но признаков старости и старения не было. То есть, они выглядели как мужики в летах, но не было ни дряблости, ничего такого, что сопровождается старением. И это было хорошо, потому что люди стали намного умнее. Мои дети были от природы умнее, чем простые люди прошлого, плюс ко всему они ещё и жили дольше. В итоге, люди были достаточно умными, чтобы понимать многие банальные вещи, которых не понимали мои граждане прошлого. Ну, например, то, что еду надо откладывать про запас и расходовать весь год, а не есть от пуза, пока не кончится. Люди стали понимать, что я правитель не только потому что самый сильный и опасный, а потому что делаю важное и сложное дело, управляю всеми и делю еду. А делить еду между людьми кто-то должен и не каждый сможет это сделать также справедливо как я, поэтому нельзя свергать и убивать меня, за то, что я забираю себе всю еду, чтобы потом поделить между всеми. Вроде, мелкие бытовые вещи, которые так доступны и понятны всем сегодня, но в те тёмные времена это был колоссальный шаг вперёд в менталитете, который определил все возможности дальнейшего развития.

Я впервые создал такое явление, как школу, то есть систему организованной передачи знаний следующим поколениям. Школа представляла из себя особое строение, обычно открытый навес, в нём специально обученные женщины и мужчины учили всех детей поголовно в течение трёх лет ремёслам, воинскому искусству, истории как надо вести себя в обществе. Историю преподавали однобоко, начиналась история с момента основания каменного города, потом описывался наш ледяной поход и прибытие сюда в долину Нила. Историю рассказывали устно и часто по-своему, но с сохранением общего смысла. При этом было шесть возрастных групп образования, классов, каждый из которых длился по пол года, и дети не просто учились кучей, а поэтапно, от маленького к взрослому. Если детей учили базовым вещам, то с третьего класса начиналась специализация с прицелом на ремесло, охотника или воина. У меня было два типа учителей. Те, кто непосредственно учил детей и взрослых, и учителя, которые учили только учителей. Так вот, учителей второй категории было много, а учителей первой мало. И учителей первой категории учил я лично сам. Таким образом, была создана вертикаль обучения всему. Также в моём обществе снова появился класс людей, именуемый гвардейцы, однако, теперь, помимо гвардейцев была ещё регулярная армия. И первые, и вторые были лично подчинены мне. В гвардию набирались лучшие воины армии, но не младше 25 лет.