Август Хромер - Сергей Жилин

Носить ременную систему в руках, даже если она лежит в коробке, неудобно, так что я решил надеть её на себя – пусть так побудет. К тому же, меня она ничуть не стесняет.

И вот мы уже покинули отделение и вышли на свежий и влажный воздух. Мелкий моросящий дождичек не остановил своей унылой мелодии, отстукиваемой по крыше, мостовой и многим другим «музыкальным инструментам».

К вящей радости мы двинулись к экипажу!

– Хочешь узнать последние сведения о деле? – поинтересовалась Салли, как только мы загрузились в карету.

– Там есть что-то интересное?

Девушка недовольно поморщилась и неопределённо махнула рукой:

– Мало чего любопытного: из списка, предоставленного Рокфеллером, клиентов его банка проверяют всех, но пока никто даже под внешнее описание не подходит…

– Он мог, опять же, действовать через посредников, – по-моему с этого некого, отлично подходящего на роль Отфули, станется.

– Вполне мог, – не стала отрицать девушка, – И тогда список клиентов становится практически бесполезным. Осмотр площади Мятежа, как и железнодорожного вокзала не дали никаких улик, кроме оторванного крыла демона, которое нашли в нескольких ярдах от путей. Сейчас экзорцисты вовсю над ним колдуют. А вот на пустырях и впрямь обнаружили следы пребывания секты: огромная куча золы, какой-то мелкий мусор и даже один потерянный мизинец. Но больше ничего.

– Это было их временное убежище?

– Скорее просто место для ритуала: признаков длительного пребывание не обнаружили.

По всем направлениям почти полный ноль. Сценарий расследования не меняется.

– Но ведь есть какие-то зацепки? – просто ради любопытства спросил я.

– Разумеется, но слабые, – активно закивала Салли, словно затряслась на кочках, – Проверяются на вшивость все друзья и знакомые Джека Боллета, все его недавние встречи, собираются улики на подозрительных лиц. Также приступили к поиску тех самых сантибов, о которых заявил вчерашний покойный. Плюс ко всему, мы прямо сейчас едем в Университет Шроленсоуна проверять старую догадку.

Честно говоря, мне уже не кажется такой важной информация о трёх профессорах, что придумали математическую модель мира и работали с теорией Бликов. Отчего вдруг у Салли пробудился такой интерес?

– Не думаю, что там мы найдём информацию, связанную с делом, – я не стал скрывать сомнительности нашего посещения университета.

– Напротив, это может сильно помочь расследованию, – загадочно улыбнулась девушка, – Помнишь того наёмника, что начал давать показания? Цвальдуса Пешруса? Я обнаружила в одной старой газете фотокарточку трёх пропавших профессоров, и чудо – Цвальдус узнал Сенава Мак Абеля, сказал, что видел его в секте!

В голове, в который уже раз за время расследования, словно раздался удар Могучего Тома! Конечно, любопытное совпадение, но того, что оно банальным совпадением являться не будет, я никак не мог ожидать. Интеллигентный профессор в стане сектантов? Думаю, Альбиону следует повысить жалование учёным мужам страны, чтобы они не начинали якшаться от безнадёги с ребятами, носящими маски и глупые шляпы.

Кстати о шляпах, давно бы уже проверили магазины головных уборов, где торгуют такими редкими и чудными экспонатами, полагаю, их немного таких в городе. По оптовой закупке можно будет выйти на всю секту.

– Слушайте, – смешно растягивая звуки, нарушил молчание Истериан, – А мне одному кажется подозрительным, что сектанты как-то вяло пытаются отобрать у Рокфеллера последний артефакт? У них в наличие три демона, каждый из которых силён по отдельности, а в тройке они должны справляться почти с любыми трудностями.

– Но у Гамильтона неплохо налажена охрана, – возразила Салли, – И они вряд ли добьются своего малой кровью. После двух неудачных нападений им не помешает научиться беречь свои людские ресурсы.

– Ну, не знаю, – замялся неуверенный Истериан, – По-моему, без поддержки экзорцистов особняк Рокфеллера для них большой преградой не является…

– Кстати об аронакесах, – вставил я своё слово, – По описаниям покойного сэра Боллета Отфули очень походит на того человека, которого описала нам миссис Рено.

– Я заметила, – согласно моргнула карими глазами девушка, – А этот Митих, по всей видимости, – убийца сэра Борна Длассини.

Выводы очевидны, два человека не могут заблуждаться одинаково. И вот тут в голове всплыла одна маленькая-маленькая деталь:

– А ведь Джек узнал в человеческой форме аронакеса некоего Виктора Римеля… Откуда он мог его знать?

– Когда-то Виктор был известным в определённых кругах кутюрье – жаль, что такой человек оказался впутан в сектантские интриги.

А вот тут-то Салли неправа, причём совершенно:

– Вообще-то, – прочистив горло, промолвил я, – Чтобы слиться с душой демона надо искренне и страстно этого желать. Веришь или нет, но тихий кутюрье сам мечтал стать пернатым уродом.

Девушка посмотрела на меня с опасливым недоверием и отвернулась с таким лицом, словно представила в своём живом воображении что-то очень омерзительное. На самом деле она себе льстит: процесс слияния человека и демона так ужасен, что миниатюрных, хрупких девушек вроде Салли вырубает от омерзения и ужаса практически сразу. Крепких и стойких мужчин обычно рвёт на всём протяжении процесса. Те, кто решается не отворачиваясь во время слияния, получают седину в волосы и первобытные кошмары по ночам.

Я ни разу не видел своими глазами, но слушал немало рассказов и однажды приходилось слышать нечеловеческие крики и стоны от человека сливающегося с демоном, стоя за углом. Лично мне хватило, чтобы три дня не есть и почти не пить…

– Долго ехать? – заёрзал от скуки полукровка, лохматя чёрные патлы.

– Около получаса, – сверилась с видом из-за окна Салли.

– Тогда расскажу вам по пути пару анекдотов! – расплылся в широкой, как подкова, белозубой улыбке Истериан, потирая руки, – Был вчера в баре в отличной компании и услышал парочку!

Я глянул в глаза Салли и с удивлением обнаружил, что она застыла, готовясь внимательно слушать. Эта девушка либо достаточно плохо знает моего товарища, либо готова слушать от него всё, что угодно…

В этом случае можно говорить о непростом партнёрстве по делу моих попутчиков… Я подозревал…

Под словом «пара» Истериан явно понимает не меньше сотни. Пока мы добирались до университета, он успел рассказать огромное количество анекдотов, большая часть которых была вполне приличной. Салли вовсю смеялась, прикрывая улыбку рукой.

Если в девушке и чувствовалось какое-то напряжение из-за вчерашнего, то от получаса беспрерывного юмора всё как рукой сняло. Спасибо полукровке и на этом. Да и пара шуток были действительно забавными, так мне особенно понравилась одна про мэра. Пересказать не могу, поскольку с умением рассказывать анекдоты у меня ещё туже, чем с готовкой.

В приподнятом настроении мы вступили на территорию университета.

Гольхский Университет Шроленсоуна – это комплекс из десяти крупных корпусов, выполненных в едином стиле ампира с колоннами, перистилями, стилобатами и прочим-прочим. Большинство зданий располагаются слева и справа от широченной центральной аллеи, по которой мы сейчас идём, а часть их кучкуются в конце. К сожалению, саму аллею нельзя назвать притягательной, поскольку осень элементарно превратила её в неприглядную дорожку с голыми деревьями и кустами.

Студентов вокруг очень много – разнородные группки молодых людей заполнили собой широченную дорожку и ответвления от неё. Кто-то спешит на занятия, а кто-то идёт отдохнуть от напряжённой пары на скамейке. Больше, чем здесь, народу можно встретить только на Рыночной площади. Самое начало учебного года, и поэтому большинство спешит учиться, а не прогуливать.

Среди деревьев показалась главная достопримечательность университета – маленькая статуэтка дракончика с отрубленным хвостом, восседающая на тонкой колоне-постаменте. Насколько мне известно, у студентов принято тереть обрубок хвоста на удачу или что там студентам нужно…

А впереди, начинается ряд бюстов на высоких постаментах, разрезающий аллею продольно пополам. Каждый из лиц, разумеется, был в прошлом величайшей личностью, непосредственно связанной с историей старейшего в Гольхе университета. Первым, естественно, был основатель учебного заведения доктор наук Ирвин Шроленсоун – дядька удивительно молодой для столь высокой учёной степени. Мне всегда казалось, что ради доктора обязательно нужно отдать немало десятков лет науке, чтобы уже к сединам получить почётное звание.

В конце аллея расползается в стороны до круглой площади, центром которой является острый обелиск. Четырёхгранный шпиль возносится в небо на целых двадцать ярдов. Проткнуть облака такой мог бы.