Зеленая Миля - Стивен Кинг

— Да, правда.

— А что тогда ты делаешь здесь?

— Спикер палаты штата — достаточно высокая должность, чтобы разделаться с таким тараканом, как Брэд Долан, но она не приносит богатства, — сказала Элен, смеясь. — А кроме того, мне здесь нравится. Я люблю компанию.

— Принимаю это как комплимент, — ответил я польщенно.

— Пол, ты себя хорошо чувствуешь? У тебя такой усталый вид. — Она протянула руку через стол и убрала мои волосы со лба. Прикосновение ее скрюченных пальцев было прохладным и удивительным. На секунду я закрыл глаза. Когда я открыл их снова, то принял решение.

— Я в порядке. И я почти закончил. Элен, ты бы не хотела кое-что прочитать? — Я предложил ей страницы, которые неловко сгреб вместе. Наверное, они теперь лежали не по порядку — Долан и впрямь меня сильно напугал, — но они были пронумерованы, и Элен легко могла бы сложить их, как надо.

Она задумчиво посмотрела на меня.

— Ты закончил?

— То, что здесь, ты прочтешь до обеда. Если, конечно, сможешь разобрать.

Она наконец взяла листки и посмотрела на них.

— У тебя очень хороший почерк, даже когда рука уже явно устала, — заметила она. — Я легко смогу прочитать.

— А когда прочтешь это, я закончу все остальное, — сказал я. — И тебе останется всего на полчаса. А потом… если тебе все еще будет интересно… я смог бы показать кое-что.

— Это связано с твоими прогулками по утрам?

Я кивнул.

Она сидела и обдумывала мои слова довольно долго, лотом кивнула сама себе и поднялась с пачкой листков в руке.

— Я опять пойду на улицу, — сообщила она. — Солнце сегодня такое теплое.

— А дракон побежден, — заметил я. — На этот раз прекрасной леди.

Элен улыбнулась, наклонилась и поцеловала в чувствительное место над бровью, что всегда заставляло меня вздрагивать.

— Будем надеяться, что так. Но по своему опыту я знаю, что от драконов типа Брэда Делана нелегко избавиться. — Она помедлила. — Счастливо, Пол. Надеюсь, ты сможешь победить все, что так тебя мучает.

— Я тоже надеюсь, — произнес я и подумал о Джоне Коффи. «Я не смог ничего сделать, — сказал Джон. — Я пытался, но было уже поздно».

Я съел яичницу, которую она принесла, выпил сок, а гренок оставил на потом. Затем взял ручку и снова начал писать, думая, что это уже в последний раз.

Одна последняя миля.

Зеленая миля.

2

Когда мы привели Джона обратно в тоннель блока «Г», тележка стала уже не роскошью, а необходимостью. Я очень сомневаюсь, что он смог бы преодолеть тоннель сам, идти на корточках гораздо труднее, чем во весь рост, отнимает больше сил, а потолок в проклятом тоннеле слишком низок для таких, как Джон Коффи. Мне было страшно подумать, что он мог свалиться в тоннеле. Как мы объясним это, ведь и так придется объяснять, почему мы надели на Перси смирительную рубашку?

Но у нас, слава Богу, была тележка, и Джон лежал на ней, словно вытянутый из воды кит, а мы толкали ее назад к лестнице, ведущей в складское помещение. Потом он слез, шатаясь, и просто стоял, опустив голову и тяжело дыша. Кожа его стала такой серой, словно его обваляли в муке. Я подумал, что к полудню он окажется в лазарете… если вообще не умрет.

Брут бросил на меня печальный, полный отчаяния взгляд. Я ответил ему тем же.

— Мы не в состоянии его нести, но мы можем помочь ему, — сказал я. — Я возьму его под левую руку, а ты — под правую.

— А я? — спросил Харри.

— Ты пойдешь позади нас. Если он вдруг начнет падать на спину, подтолкнешь его вперед.

— А если не получится, присядешь там, куда он будет падать, и смягчишь удар, — сострил Брут.

— О Боже, — слабо простонал Харри, — тебе предстоит пройти все круги ада, а ты еще и смеешься.

— У меня просто есть чувство юмора, — заметил Брут. Наконец нам удалось поднять Джона по лестнице.

Больше всего я боялся, что он потеряет сознание, но все обошлось.

— Иди вперед и посмотри, нет ли кого в складе, — задыхаясь, велел я Харри.

— А если есть? — спросил Харри, пролезая у меня под мышкой. — «Привет из Эйвона» и назад?

— Не умничай, — осек его Брут.

Харри слегка приоткрыл двери и просунул голову внутрь. Мне показалось, что он находился там целую вечность. Наконец он повернулся, и лицо его было почти радостным.

— Горизонт чист. И все тихо.

— Будем надеяться, что так и будет, — сказал Брут. — Пошли, Джон Коффи, мы уже почти дома.

Он нашел в себе силы пройти через склад, но нам пришлось помочь ему подняться по трем ступенькам в мой кабинет и почти протолкнуть через маленькую дверь. Когда Коффи снова встал на ноги, он дышал с затруднением, глаза лихорадочно блестели. А еще я с ужасом заметил, что правая сторона его рта отвисла, как у Мелинды, когда мы вошли в комнату и увидели ее в подушках.

Дин услышал нас и вышел из-за стола в начале Зеленой Мили.

— Ну, Слава Богу! Думал, вы уже не вернетесь, я уже почти решил, что вас поймали, или начальник Мурс вам помешал, или… — Он осекся, впервые увидев Джона. — Господи, Боже мой! Что это с ним? Похоже, он умирает!

— Он не умирает… правда, Джон? — В глазах Брута сверкнуло предупреждение Дину.

— Конечно нет, я не имел в виду «умирает», — нервно усмехнулся Дин, — но Боже…

— Не обращай внимания, — сказал я. — Помоги нам поместить его опять в камеру.

И опять мы, как холмики, окружили гору, но на этот раз гора, словно претерпевшая многолетнюю эрозию, была сглаженной и печальной. Джон Коффи шел очень медленно, дыша ртом, как старый курильщик, но все-таки шел.

— Как там Перси? — поинтересовался я. — Сильно шумел?

— Немножко вначале. Пытался орать через пленку, которой заклеен рот. Ругался, наверное.

— Помилуйте, — проговорил Брут. — Как хорошо, что наши нежные уши этого не слышали.

— А потом периодически бил ногой в дверь. — Дин так обрадовался нашему возвращению, что болтал без умолку. Его очки сползли на кончик носа, блестящий от пота, и он пальцем вернул их на место. Мы прошли камеру Уортона. Этот никчемный молодой человек лежал на спине и храпел, как паровоз. На этот раз его глаза были закрыты.

Дин увидел, куда я смотрю, и засмеялся.

— С этим парнем — никаких проблем. С тех пор, как свалился, даже не шелохнулся. Умер для всего мира. Что касается Перси и его пинков в дверь, то это меня совсем не волновало. Я даже рад был, честно говоря. Если бы он сидел совсем тихо, я бы заволновался, не задохнулся ли он там до смерти из-за этой ленты, которой вы заклеили его хлеборезку. Но не это самое удивительное. Главное знаете что? Здесь было тихо, как в великий пост в Новом Орлеане! За всю ночь никто не появлялся! — Последние слова он произнес торжествующим тоном. — Мы сделали это, ребята! Сделали!