Ключ от Снега - Сергей Челяев

– Хорошо, – посерьезневшим голосом обещал Снегирь. – Валяй, малыш. И учти: сон, наведенный Патриком, я видел. Ты о нем хочешь мне рассказать?

Это было для Яна новостью. Значит, Травник был прав?! Ну, что ж, тем больше у него сейчас останется времени, чтобы донести главное.

– Они нашли путь в Посмертие. Я видел во сне, что эту дорогу выследила птица, которую посылал их Лекарь. Теперь ты не нужен им как проводник. Они и сами найдут путь.

– Интересно бы знать, откуда ты это знаешь, парень? – У Птицелова был очень заинтересованный вид, он был без малого поражен таким началом.

– Я видел это во сне, – сухо ответил Ян, не желая вдаваться в подробности.

– Забавно, – прокомментировал зорз. – Хотел бы я знать, где можно видеть такие сны!

– На острове, в лесу, – наивно сказал Ян, но Птицелов не стал его больше перебивать и знаком велел продолжать, одновременно указав на часы – в них из одной чаши посыпался песок.

– Ты должен сделать все, что они от тебя хотят, Казимир, – стараясь придать своему голосу как можно больше убедительности, начал Ян. – Твои жертвы больше не нужны. Они и так до всего добрались.

– Еще не добрались, – покачал головой Снегирь. – Им нужно время для обряда, который поможет им совершить Переход. Здесь замешана Магия Цветов, так и передай Симеону, если вырвешься. Помнишь, что сказал о них Шедув?

«Я помню», – подумал Коростель, глядя на изможденное лицо некогда цветущего толстячка.

«Я теперь часто об этом размышляю. Шедув тогда, на мосту сказал: у них другие цвета. Да, другие цвета и другие времена. Они пришли все изменить. У них нет того, что люди именуют Добром и Злом, у них что-то свое… Это – третий Мир.

Но Шедув еще сказал: иногда проще разрушить шаткий мостик между ненужными тебе берегами. Помнит ли это Снегирь? Боже, пусть он вспомнит…».

– Я помню все, что он сказал тогда, и все, что он сказал после, – многозначительно сказал Коростель, надеясь, что Птицелов не придаст значения этим его словам.

– Им нужно, чтобы я изменил свою сущность, – негромко проговорил друид. – Тогда они сдвинут время, если только я правильно понял, что мне хотел передать несчастный Патрик. А для этого я должен полностью отдаться в их власть. И телом, и душой.

– Я понимаю, – вздохнул Ян. – Но может, сейчас это для тебя единственный путь, чтобы выжить? Может, это единственный путь и для нас всех? На острове уже давно стоит осень… Ты понимаешь, что это значит?

– То, что они используют меня и без моего… согласия? – чуть не задохнулся от злости Снегирь. – Может быть… Но я борюсь, и я еще держусь. И сдерживаю их из последних сил. Иначе эти пауки давно бы уже попросту придушили доброго Казимира!

– Ты удерживаешь их, – согласился Коростель. – Но, Казимир, на этом острове уже стоит осень. Ты знаешь о временах Перехода?

– Да, – кивнул друид. – Переходные – для переходов, основные – для завязи. Об этом гласят правила Цветов – есть такая магия для подмастерьев и неудачников. Они ведь даже людской магии как следует, по-настоящему не освоили!

При этих словах Колдун, не удержавшись, тихо фыркнул, а Снегирь глянул на него по-птичьему хитрым глазом, вполне довольный собой.

– Ты нужен им, чтобы удержать осень, пришедшую слишком рано, – медленно и отчетливо сказал Коростель, глядя друиду прямо в заплывший глаз. Он страшно боялся, что прямой взгляд Снегиря он не выдержит и чем-нибудь выдаст себя. – Поэтому, Казимир, ты должен подчиниться им, чтобы остаться живым. Это мое условие, и я буду говорить об этом с Птицеловом. Ты должен подчиниться и пойти еще дальше.

В этот миг у Яна от произнесенных слов чуть не перехватило дыхание, и тут он увидел, что Снегиря зацепило – в глазах друида стояло удивление.

– Куда еще дальше-то? – проворчал Казимир недоверчивым тоном простоватого деревенского мужичка, впервые приехавшего торговать в город на ярмарку. Несколько мгновений Ян молчал, лелея искру возникшего в Снегире понимания. После чего Коростель заговорил быстро, чуть ли не скороговоркой, бросив нарочито испуганный взгляд на истекающий песок часов.

– Ты должен пойти еще дальше… Должен помочь им удерживать осень. Все дальше и дальше, понимаешь? Пока время само не войдет в нее, и все будет как обычно. Нужно просто немного подстегнуть время. Они знают, как это сделать. А ты им просто немного поможешь. Немного, понимаешь?

У Яна перехватило дыхание, и он замолчал. Теперь уже ничего больше не значило, может быть, во всей его жизни. Он сказал все. Снегирь должен был понять. Он сейчас просто не имел права не понять его! Если только есть на свете хоть какая-то справедливость, Боже, прошу тебя, умоляю, сделай так, чтобы он меня понял!!!

Снегирь молчал. Он закрыл глаза и просто молчал. А Ян смотрел на друида и не знал, что ему делать: вскочить, колотить его, трясти его дурацкую башку, в которой всегда только и хватало ума, чтобы подначивать Книгочея и отвечать неизменным вопросом на вопрос. Он чувствовал, как с молчанием друида в нем медленно умирает все, и сейчас он выйдет отсюда, и в нем не будет ничего, только какая-то горькая труха, пепел и лениво шевелящаяся пустота. Так продолжалось, пока его не окликнули.

– Ян!

Он не понял, кто его звал, и Коростелю показалось, что это был голос Птицелова. Он обернулся, но Птицелов продолжал сидеть, сохраняя безучастное выражение. Однако он тут же заговорщицки подмигнул Яну и указал ему пальцем за спину – его звал Снегирь.

– Ян! – Снегирь теперь говорил медленно, с трудом, словно на его плечи вдруг навалилась какая-то неимоверная тяжесть. – Если вы так хотите… если Симеон… что ж, тогда конечно…

Коростель почувствовал, как на глаза его стали наворачиваться слезы, и отчаянно тряхнул головой, отгоняя проклятую слабость.

– А это тебе и Симеон сказал? – тяжело спросил Снегирь, который начал медленно оседать набок.

Коростель только кивнул – в горле стоял ком.

– Тогда вот что я тебе скажу… сынок… Коли так решили – что ж… так, значит, тому и быть… Только ведь не оставят они меня живым, шалишь… Ни к чему это им. Одна только головная боль.

Снегирь перевел дух, помолчал. Потом вдруг улыбнулся.

– Не беспокойся ни о чем. Одно лишь прошу. Чтобы не забывали меня. Любить – не обязательно, просто чтобы не забывали… И сейчас… и дальше… Понял?

Голова друида бессильно упала на грудь – он лишился чувств. Мимо Коростеля серой мышкой проскочила старуха, принялась брызгать Снегирю в лицо какой-то пахучей жидкостью. Ян остановившимся взглядом смотрел на нее, на стены комнаты без окон, на стол, где лежали старухины дьявольские причиндалы, а кругом был камень, один только серый холодный камень, в котором нет и не могло быть сострадания. Снегирь сказал ему все…