Бог лабиринта - Колин Уилсон

– Идите сюда и помогите мне.

Я предпочитал сидеть, чтобы скрыть от девушки свой внезапно проснувшийся к ней интерес: ее широко раскинутые ноги возбудили во мне плотское желание. Но усилием воли через несколько минут я усмирил свою плоть. Потом перешел к ним, нарвав по пути травы – они к этому времени переползли в другое место, так как прежнее было уже оголено – и попытался потереть ее по примеру мужчины. Я вскоре оставил это занятие и прислушался к своему инстинкту: я начал касаться кончиками травы ее сосков, как я обычно ласкаю языком женщину, если хочу ее возбудить. Затем я начал массировать ей груди. Я добился успеха: девушка издала стон наслаждения и чувственно задвигала бедрами. Она сказала мужчине:

– У него чудесные прикосновения.

Когда я коснулся травой ее пушистого пригорка, она раскрыла бедра еще шире.

В этот момент мужчина отвернулся и сказал:

– Я, пожалуй, пойду искупаюсь.

Он быстро зашагал прочь, повернувшись к нам спиной. Я прокомментировал:

– Боюсь, он неравнодушен к грехам плоти.

Девушка весело рассмеялась, но как-то неожиданно осеклась, когда я возобновил свои ласки с помощью новой горсти травы – свежей и прохладной. Она мечтательно сказала:

– Мне бы хотелось быть сейчас с вами в спальне.

– По-моему, вам не позволено заниматься такими делами.

– Мы строго не придерживаемся правил. Но мы не все обладаем таким самоконтролем, как у вас.

Вздохнув, она приподнялась, опершись на локти, а потом спрятала голову в мои бедра. Теплота ее рта была восхитительна, но я боялся, что кто-нибудь придет, а нас было видно отовсюду: с одной стороны – дом, из окон которого нас легко можно было увидеть, а с другой – мужчина, который в любой момент может вернуться сюда. Я мягко положил руку ей на голову и отодвинул ее в сторону. Я сказал:

– Позже, не сейчас. Она спросила:

– Обещаете?

Я ответил «да», и она снова откинулась на спину. Мне стоило некоторых усилий усмирить свою плоть, и в этом я преуспел.

Я услыхал, как к другой стороне дома подъехал автомобиль. Мужчина возвратился с ручья. Я сказал:

– Пожалуй, мне нужно пойти и поискать доктора Кернера.

Когда я снова натянул свою одежду, я заметил, что потеря самоконтроля уменьшила уровень напряженности, которая была у меня раньше. Девушка лежала на солнце, с закрытыми глазами, с улыбкой на полураскрытых губах, – она выглядела так, будто испытывала замедленный оргазм.

В автомобиле приехал не Кернер, из машины вышли четыре молодые женщины в очках, похожие на школьных учительниц или операторов компьютеров, и молодой человек в толстых роговых очках. Но я нашел Кернера внутри здания, в большом затемненном холле, который был весь забит статуэтками греческих дискоболов и богинь с гроздьями винограда. Кернер выглядел озабоченным, давая указания, где все это разместить. Но когда он заметил меня, то устремился навстречу с приветливой улыбкой. Сердечно поздоровавшись со мной, он поднял кверху руку, призывая всех к молчанию. Вокруг нас мгновенно образовалась толпа народа, и Кернер представил меня присутствующим в холле, как писателя и философа. Это произвело на всех большое впечатление. Я чувствовал все возрастающее смущение: они смотрели на меня такими глазами, будто я сейчас оторвусь от земли и воспарю в небеса. Кернер взял меня под руку.

– Один из членов нашей группы – торговец предметами старины – преподнес все эти статуэтки, которые вы здесь видите, нам всем в подарок. Конечно, не все эти статуэтки обладают большой художественной ценностью, но мы раздадим их по жребию членам нашей группы, как символы.

– Символы?

– Для медитации.

Он, очевидно, почувствовал, что такое лаконичное объяснение недостаточно, поэтому перевел разговор на другую тему. Он сказал:

– Давайте я покажу вам весь дом.

Здание было огромным, и в нем явно не хватало мебели: хорошо обставить такое помещение под силу разве что миллионеру. Кернер и его ученики старались сделать это своими силами, и следует признать, некоторые комнаты выглядели довольно комфортабельными – видимо, по крайней мере некоторые из учеников Кернера могли себе позволить подарить неплохую мебель.

Кернер привел меня в залитую солнцем спальню.

– Вот здесь вы будете спать, если, конечно, не предпочтете присоединиться к группе интимности внизу.

– Они спят вместе?

– Да, но с абсолютной строгостью и воздержанностью. Там остаются только те, кто уже научился сдерживать свои желания. – Он зашагал дальше своей профессорской походкой, по дороге подняв с пола кусочек электрического провода, который какой-то электрик выбросил за ненадобностью. – Видите ли, основная причина, почему секс приносит столько разочарований многим людям, состоит в том, что они, как тонкий проводок, едва выдерживают самый слабый ток. Вы согласны, что сексуальный экстаз подобен электрическому току? Если вы здоровы и сдерживаете свои желания в течение долгого времени, ваш секс становится током высокого напряжения. То есть, наша основная цель – сделать из вас толстый провод, такой, например, как этот. – Он помахал толстым медным проводом у меня перед носом. – Если провод может проводить хорошо ток, ток не теряется, я думаю, вы согласны со мной в этом?

Я сказал, что согласен. Я знал, что интенсивная самодисциплина увеличивает способность к экстазу. Но не успел я выдвинуть хоть какие-то возражения, как Кернер положил ладонь на мою руку.

– А теперь я хочу поговорить с вами. Вы поймете, что я недаром пригласил вас сюда. Пойдемте присядем где-нибудь.

Он явно давал мне понять всю серьезность предстоящего разговора. Мы сели на солнце на подоконнике. Он сказал:

– Я не просто хочу сделать вас членом нашей группы – это самоочевидно. Вы совершенно подготовлены для этого. Я хотел бы сделать вас своим заместителем… и со временем, конечно, своим преемником. – Он поднял руку, как бы опережая мои возражения. – Вы не должны принимать решения прямо сейчас, и даже не на следующей неделе, или в следующем месяце. Я хочу, чтобы вы присмотрелись к нам, увидели, как мы работаем, почувствовали, чем мы можем быть вам полезны, или что вы можете сделать для нас. Видите ли, в вас есть прямота, честность и цельность. Большинство людей, окружающих меня, – способные ученики, но до сих пор ни в одном из них я не нахожу качеств, необходимых для лидера. Дункельманы хотели быть лидерами, но они просто превратили бы нашу группу в своего рода бордель, в персональный гарем для них двоих. Работа, подобная нашей, требует самоотреченности и самоотверженности, научного подхода. У вас все это есть.

Я пробормотал несколько невразумительных слов, поблагодарив его за оказанную мне великую честь и доверие, и добавил, что мне нужно время, чтобы все как следует обдумать. В глубине души я уже твердо знал, что для меня это абсолютно неприемлемо. Я одиночка, не просто по роду занятий, а по своей натуре, и мне не хотелось бы смешиваться со всеми этими людьми.