Последние ратники. Бросок волка - Антон Скрипец
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но камни, брошенные в набегающую волну, пусть даже и в приличном количестве, остановить ее не смогут.
Вал норманнов, единым бешеным махом преодолев узкий участок земли, отделяющий их от укреплений, выплеснулся на вал перед частоколом. Здесь даже щиты не особенно спасали от летящих навстречу стрел и метательных копий. Очень многие норды, первыми ворвавшиеся на вершину земляного гребня, так на ней и остались. Кого-то силой удара отшвырнуло назад, кто-то покатился вниз по склону, в ров, упорно продолжая движение вперед даже после смерти. Защитники сляпанной на скорую руку крепостицы орали ничуть не меньше штурмующих, отчего воздух над холмом почти физически ощутимо вибрировал и содрогался. Но у держащих оборону русов был один существенный недостаток даже перед нещадно выкашиваемыми викингами. Их было намного меньше. Настолько, что не было сейчас среди них ни одного человека, который бы не сомневался — как только воинство Волчьего Следа доберется до прясел, сражение можно будет считать законченным.
И оно полезло на частокол с азартом морского прилива, медленно, но верно укрывающего собой скалистый берег.
ХХХ
Первый вбежавший на вал викинг был космат, страшен и одноглаз. Оказавшись на вершине земляной насыпи, то есть почти напротив частокола, он присел, закрылся щитом и, коротко размахнувшись, бросил в сторону прясла копье. Оно глухо стукнуло о заостренный верхний конец одного из бревен, оставив на нем глубокую зарубку, и упало в ров. Хозяин его меж тем корчился на земле, лихорадочно хватаясь рукой за торчащую из бока, который он неосторожно открыл во время броска, стрелу. На него сулицу можно было не тратить. Их и без того оставалось не густо. Гораздо меньше возникающих на валу и тут же устремляющихся вниз — кто на своих двоих, а кто и скатываясь лишенными жизни телами — хирдманов.
Своего норда Перстень ждал терпеливо и невозмутимо, рыская глазами по устремившейся на них дико орущей толпе сквозь узкие прорези шлема. Щит закрывал верхнюю половину тела, прясло — нижнюю. Рука с сажатой сулицей отведена назад. Долго ждать не пришлось. Когда перед взором возник раздетый до пояса северянин, оравший во всю мочь своей глотки, так, что аж жилы на шее вздулись, воевода метнул копье. Попал не туда, куда целился. Метил в живот, чтобы никакие ребра не помешали острию пробить плоть, а угодил в правое бедро. Сулица с неохотой прошила плотные кожаные штаны, из-за чего вошла недостаточно глубоко. Но и этого хватило, чтобы гордый викинг с не менее громким криком грохнулся на бок, схватившись одной рукой за рану, однако, не забывая при этом прикрываться щитом. С проклятиями и стонами он пополз обратно, оставляя на земле кровавую полосу. Многие люди из-за потери крови умирали и от меньших ран. Врочем, немало было и таких, которые выживали и после больших.
Взять вот, к примеру, Хрома.
Он закрывался щитом так умело и уверенно, что и мысли ни у кого не могло возникнуть, насколько короче держащая его рука, чем другая, в которой зажата сабля. Из его щита уже торчали два маленьких метательных топорика и один нож с широким лезвием. Летящее в него копье он на глазах Перстня отразил массивным железным умбоном. Звякнув о него, дротик свалился в ров. Туда, где первые скатившиеся вниз норды, становясь на колени, а ближе к стене частокола просто пригибаясь и выставляя над плечами щиты, образовывали живые сходни. Бегущим следом оставалось пробежать по щитам, как по леснице, и взобраться на прясло.
— Брёвна! — заорал Перстень, и сзади по насыпи, ведущей к пряслам, тут же устремились вперед тройки дружинников, ожидавших только этой команды. Каждая из них волокла огромное бревно — двое с концов, один посредине. В тот момент когда они взбегали наверх, стоявшие на стене дружинники пригибались, пропуская их вперед, тоже подхватывали эти здоровенные лесины, и все вместе переваливали их через ограду вниз. Откуда вслед за гулким ударом взмывал жуткий лязг железа, треск ломаемых щитов и хруст искореженных тел в сопровождении жутких воплей.
Дружинники, тащившие лесину в сторону Перстня с Хромом, замешкались и едва не выпустили бревно из рук. Заминка эта пошла на пользу нордам. Один из них, в укрепленной широкими стальными бляхами кожаной броне, с широкой секирой в руке и узким стилетом в зубах, бежал, грузно впечатывая каждый новый шаг в очередной щит, вверх по живым «ступеням» аккурат в сторону белозерца. А следом, как успел мельком отметить воевода, поспешал еще один.
— Да чтоб вам это бревно колом стало! — крикнул Перстень, обращаясь то ли к своим, то ли к чужим.
И тут же выбросил вперед руку с мечом. Его полутораручник был намного длинее рукояти топора северянина, и тому, чтобы избежать неожиданного удара в голову, пришлось резко отпрянуть назад. Щиты под его ногами заходили ходуном. Пытаясь сохранить равновесие, он взмахнул руками и, не удержавшись, ухнул вниз, на дно рва. Бежавший следом за ним норд, не долго думая, метнул копье, заорал дурным голосом и прыгнул вперед, прямо на Перстня, замахиваясь окованным краем щита. Дротик рус отбил коротким махом меча, а обратным движением выставил вперед свой щит. На который с оглушительным треском обрушился удар нападающего. Не дожидаясь, пока викинг цапнет с пояса нож, топор, или что там у него еще было, Перстень махнул по низу мечом и тут же сделал шаг вперед, всем телом навалившись на щит. Увернувшись от выпада по ногам, потерявший равновесие норд хоть и встретил выпад белозерца своим щитом, устоять все же не сумел, с проклятиями кувыркнувшись вниз головой.
— Берегись! — окрик сзади заставил Перстня мгновенно присесть, а над его головой свистнуло бревно. Третий набегавший на прясло хирдман получил удар им прямо в грудь, и, от неожиданности подхватив его руками, так и
