Становление (СИ) - Стэлла Соколова

   Весело помахивая браслетом, Лазар снова рассмеялся - пусть Немир порадуется какое-то время своей находчивости и хитрости. До тех пор, пока магический след Лазара и Дэмиена не исчезнут полностью, оставив после себя лишь магию Светлых. Тогда у бедняги уже не будет времени на веселье...

   Проходя мимо комнаты малыша Айя, Лазар зашел на несколько минут - полюбоваться своим первенцем и поцеловать жену. Рашна мягко улыбнулась ему и вновь занялась сыном - до того момента, как Айя заберут в Заколоченный форт, где он пробудет до того времени, пока не научится, пусть даже и неосознанно, контролировать свои силы, времени совсем мало осталось и тратить его на что-то, кроме своего первенца, Рашна не хотела.

   Громко поцеловав хмурого Айя в пухлую щечку, Лазар вышел из комнаты и тут же застыл на ее пороге. Немир принес клятву короне де Майен, а не самому Лазару, а значит... Подняв голову к потолку, Владыка рассмеялся и, если бы Плут услышал этот его смех, он бы наверняка погрузился в мрачные раздумья. Дав клятву короне де Майен, Немир стал ее вечным вассалом. То есть, он будет служить верой и правдой не только Лазару, но и всем его потомкам. Если доживет, конечно.

   Империя Ардейл. Алус.

   Крестьяне, все как один, уселись за накрытый стол, женщины же продолжали сновать туда-сюда, принося все новые и новые подносы. Староста встал со своего места и, громко кашлянув, дабы привлечь к себе всеобщее внимание, поднял тяжелую глиняную кружку, до краев наполненную темно-бордовым вином. Как только тихие переговоры за столом стихли, мужик, проведя пухлой ладонью по лоснящемуся лицу, зычно сказал:

   - Возблагодарим же Бога за дары, что нам посланы! - сказав это, староста закинул лысую голову назад и, в самом буквальном смысле, вылил себе в глотку вино.

   Тифар, все это время молча наблюдающий за происходящим, поднес кружку к губам и, даже не пригубив, поставил ее обратно. Санэйр, с необъяснимой грустью во взгляде, смотрел по сторонам, даже не пытаясь сделать вид, что пил за провозглашенный тост. Вздохнув, Тифар продолжил молча наблюдать за крестьянской попойкой.

   Спустя несколько часов, когда празднество закончилось, молчаливые женщины убрали со стола, а радушные крестьяне все как один разбрелись по домам, де Льен улегся на жесткую скамью и, убрав за голову руки, закрыл глаза. Полная луна заливала своим прозрачно-серебряным светом пустое помещение и единственным звуком, нарушающим тишину было едва слышное, размеренное дыхание спящих.

   В это время староста, облаченный в черную мантию, начал ночное собрание, главным вопросом которого была дальнейшая судьба гостей. Тина, та самая женщина, что советовала Тифару вернуться в Заставу, стояла в дальнем углу полутемного помещения и с усталой обреченностью смотрела прямо перед собой. Руки крестьянки были связаны за спиной. Связаны с такой силой, что веревка стерла кожу в кровь - маленькие, лаково-блестящие капельки, словно темно-красный бисер, покрывали запястья женщины.

   Лорн, в чьем доме проводилось собрание, бросил на Тину взгляд, полный черной, кипучей как смола, ненависти. Ничто, абсолютно ничто во внешнем виде этого человека теперь нельзя было назвать простоватым и, уж тем более - добродушным. Сейчас во главе стола восседал один из братьев Ордена Ашара. Да, конечно, "староста" не занимал в Ордене хоть сколько-нибудь значимую должность, но и от таких есть польза - они всегда, любой ценой хотят выслужиться, получить признание своих заслуг и, в награду за это, хотя бы толику власти. Выругавшись сквозь крепко сжатые зубы, Лорн сказал:

   - Не вовремя гости к нам пожаловали. Надо избавиться от них и как можно быстрее.

   Возражений не высказал никто - все прекрасно понимали, что будет в случае, если их тайна будет раскрыта. А ведь до того момента, когда они добьются своей цели остались считанные недели. Один из мужчин - Орт, облаченный в такую же мантию, как и староста, сухо кивнул, прикрыв глаза. Лорн, успешно исполняющий роль сельского головы в маленьком поселении, заправлял тут всем, во всяком случае, он так думал. Никто, живущий в поселке не смел даже шагу ступить без его ведома или одобрения. Ашар, истинный и всемогущий Бог этого мир не прощает своеволие...

   Орт, тот кого настоятель отправил в Алус приглядывать за тем, чтобы все прошло в точности, как и должно, скрыл холодную усмешку и бросил спокойный взгляд на Тину, все еще стоявшую, словно безжизненное изваяние, в темном углу комнаты. Алус, появившийся в столь опасной близости от Северной Заставы буквально полгода назад, должен был стать новым городом ашеров, а люди, все, за исключением Орта - их пищей.

   Зевнув, Орт поднялся и сказал, обращаясь к Лорну:

   - От бабы лучше избавиться, а то сунется к нашим гостям в неурочный час, сам понимаешь, чем это может обернуться.

   Прочие, молчаливо сидящие за столом, молча склонили головы, а по опустошенному лицу женщины скатилась одна-единственная слеза. Она прекрасно знала, какая участь ждет ее - десять мужчин, сидящих за столом, объявились в Алусе около трех месяцев назад и тогда ничто не предвещало того, что спустя каких-то несколько недель Тина останется едва ли не единственным человеком в этом поселке, не обратившимся к старой вере.

   Лорн сухо кивнул, показав взглядом на Тину, и прошел в центр комнаты. Откинув в сторону домотканый ковер, он наклонился и, схватившись обеими руками за бронзовое кольцо, торчавшее в полу, потянул что есть сил. Крышка люка со скрипом поднялась, открывая взору присутствующих яму, дна которой не было видно. Дыра, словно широко распахнутая голодная пасть монстра, зияла непроглядной тьмой. Орт, схватив Тину за плечо, подтащил к яме и, дав несколько минут на то, чтобы она в полной мере прочувствовала свой страх, столкнул вниз.

   Нет для маленьких ашеров пищи слаще чем та, по чьим венам вместо крови течет страх, первобытный ужас, дикий, не отпускающий ни на единый миг. От которого сердце застывает ледяным комом где-то в груди и нет возможности крикнуть, позвать на помощь или, хотя бы, прошептать последнюю в своей жизни молитву. Потому что в горло, мертвой хваткой острых когтей, впился ни с чем не сравнимый ужас.

   Падая , женщина закрыла глаза и вознесла молитву Светлым, дабы они послали ей милосердную смерть. Любую, только не ту, что ждет ее...

   Тихо сев, Тифар окинул спокойным взглядом темное помещение. Ни единого звука не нарушило гробовую тишину поселка с того момента, как радушные хозяева отправились по домам. Естественно, де Льен не спал - слишком уж много вопросов появилось у него, а ответов он, пока что, не нашел. Подойдя к окну, Тифар выглянул наружу и, увидев в одном из окон мягкий свет единственной свечи, мрачно улыбнулся. Сделав небольшой шаг в сторону, для того, чтобы его не было видно с улицы, де Льен продолжил наблюдать. Луна, застыв на ночном небе, давала достаточно света для того, чтобы де Льен мог рассмотреть тех, кто выходил из дома сельского старосты. Мужчины, облаченные в некие подобия балахонов, один за другим выходили на улицу и быстро расходились в разные стороны. Когда единственная улица поселка опустела, Тифар присел на ближайшую скамью и задумался.