Операция «Переброс» - Павел Иевлев

Полковник что-то буркнул в рацию, и пулемётная башенка на транспортёре развернулось стволом в противоположную сторону. Артём тут же поднялся из-за ограждения и занял место за пулемётом, отчаянно надеясь, что на крыше не сидит снайпер. Позиция пулемётчика позволяла стрелять, только стоя в полный рост, ограждение прикрывало до груди, и он чувствовал себя заметным, как хрен на лбу. Но по крайней мере теперь он успеет открыть огонь раньше, чем маталыга развернёт пулемёт. КПВ должен шить её противопульную броньку навылет, но Артём очень рассчитывал, что ему не придётся стрелять по людям. За всю свою жизнь он ни одного человека не убил, и открывать счет не хотелось.

– Ну что, так вам спокойнее? – спросил полковник.

– Спокойнее мне станет, когда вы скажете, зачем припёрлись. Не в ряды ж звать, на самом деле…

– А почему бы и не в ряды? – хмыкнул полковник. – У нас, гм… есть определённый кадровый дефицит…

– Допустимые потери? – понимающе спросил Борух.

– Большое дело делаем.

– Ладно, давайте без лирики. Нужно-то что?

– Видите ли, у вас оказалась одна вещь, которая принадлежит мне…

– И теперь вы сделаете мне предложение, от которого я не смогу отказаться? По голливудским боевикам говорить учились?

Артём скосил глаза от прицела – на его взгляд, стоящий под стеной полковник уже начинал закипать. Специально его, что ли, Борух бесит? Однако голос Карасова остался спокойным:

– Майор, отдайте сейф. Вам он просто ни к чему.

– Ну почему же? Там отличные образцы народного творчества. Поставлю на камин, буду любоваться. Может, коллекцию соберу…

Внимание Артёма разрывалось между разговором и пулемётной башенкой транспортёра, но даже так он заметил, что полковник чуть не подпрыгнул от этих слов.

– Откуда вы… А впрочем, неважно. Просто отдайте якорь.

– А то чё будет? – спросил Борух развязным тоном уличного гопника.

– А то я вернусь, привязав на лобовую броню танка вашего священника, и вышибу этим танком ворота, – рявкнул полковник.

– У меня нет никаких «моих священников», мне обрезание не позволяет. Можете его хоть жопой на пушку натянуть и выстрелить.

Карасов помолчал и продолжил уже не полтона ниже:

– Послушайте, майор, давайте начистоту. Мне нужен якорь. Сильно нужен. Вас тут всего двое, и ваш напарник держится за пулемёт как онанист за член, – Артём нервно дёрнул стволом, но сдержался, – а у меня рота с усилением и бронетехникой. Вы меня знаете, я упорный. Я вернусь. А я знаю вас, я ваш психопрофиль в личном деле видел – священник вам уже не чужой и вы за него готовы вступиться. У вас вообще психотравма на этой теме после Алтая. Вы – уж простите за неконфиденциальность разговора – сдвинулись на теме «своих не бросаем». Поэтому вас и вывели за штат под легендирование – это на грани профнепригодности. Я даю вам время подумать. Я вернусь к вечеру и буду готов принять от вас капитуляцию, заверения в лояльности, проклятия или заявление о вступлении в ряды – можно устно – и конечно, якорь. Всё, кроме якоря, необязательно. Можете вообще оставить его на вашем камине и валить на все четыре стороны – не так уж вы мне нужны. Но если его на камине не окажется, то я вас найду.

Полковник повернулся и спокойным шагом направился с транспортёру, аккуратно переступая ямы и обходя кучи. Как только он залез в люк, маталыга медленно задним ходом выползла с площади. Некоторое время слышалось завывание мотора и лязг гусениц, а потом все стихло.

Артём отпустил пулемёт, обнаружив неожиданно, что сжимал рукоятки изо всех сил и руки зверски затекли.

– Слушай, – сказал он Боруху, – прикольно, конечно, было наблюдать, как вы тут – два таких настоящих мужика со стальными яйцами – мерились, кто громче ими звякнет… Но почему ты просто не сказал, что у нас нет никакого якоря?

– Он что, похож на человека, который поверит на слово?

– Да не особо…

– А ты был готов пустить сюда его ребят, чтобы они проверили?

– Тоже как-то не очень…

– Ну и смысл умножать сущности?

Артём подошёл к Боруху и уселся на ящик, с досадой отметив у себя некоторую слабость в коленях. «Ничего себе я адреналинчику хапнул», – подумал он. К счастью, пиво так и осталось стоять в бутылке – всё произошло так быстро, что оно даже нагреться не успело.

– Ну… Как скажешь… майор! Не хочешь, кстати, объяснить?

– В общих чертах ты, думаю, сам уже всё понял, а подробности не ко времени. Он ведь действительно вернётся. Не знаю, что за штуку мы у него спёрли, но похоже, что очень нужную.

– Можно без подробностей. Скажи только, что это за история с Алтаем.

– Это не то, о чём хочется вспоминать, поверь.

– А ты через «не хочу»! – вскипел Артём. – Нас, между прочим, убивать собираются! А я даже не знаю, из-за чего!

– Уж не из-за алтайского дела точно. За него уже все своё получили… Ладно-ладно! Сориентирую тебя вкратце.

Артём поощряюще кивнул и открыл пиво.

– Несколько лет назад наше небольшое, но очень специальное подразделение, в котором я командовал совсем небольшой, но окончательно специальной командой, было переброшено на так называемую «тему перемещённых территорий». Это я тебе сейчас упрощаю, а тогда мы ещё ничего ни про какие территории знать не знали, а шли куда Родина пошлёт и делали что Родина велит. Рупором Родины выступал вот этот самый Сутенёр. Правда, надо сказать, я с ним напрямую не сталкивался – надо мной стоял подполковник Кузнецов, он ставил конкретные задачи.

На самом деле расклад тогда был примерно такой: уже было известно, что пропадают бесследно некие куски территории. Вот только что тут – и нету, и ни шва, ни ямки. Это, разумеется, вообще в голове не укладывалось ни у кого, потому что – как это так? Насколько давно это продолжалось, никто не знал, потому что происходило всё в местах, как правило, безлюдных и малопосещаемых, и проще решить, что карты врут. Иной раз и люди пропадали, есть несколько подтверждённых случаев, когда исчезали небольшие посёлки с населением в пару десятков человек, – но сам помнишь, одно время посёлки вымирали, люди разъезжались сотнями, и дела до происходящего никому не было. Н у, то есть сигналы о непонятках, конечно, во всякие органы поступали, но больше единичные и неконкретные. Да и станет ли участковый какого-нибудь медвежьего угла спешить докладывать, что у него тут «заколдованное место» образовалось на месте пустой деревеньки из пяти дворов? А если и доложит, то что? Скажут ему: «Ты меньше самогонки пей!» – вот и весь доклад по инстанциям.

В общем, картина во всей своей красе нарисовалась только после появления сплошной спутниковой сети и компьютерной обработки изображений. Различия между снимками разных лет выявились при автоматизированной картографии. Вот тут два года назад были деревенька, озерцо и рощица – а сейчас ни того, ни другого, ни третьего. А остальное на меcте и без промежутков. Как будто вырезали кусок, а края стянули. Человеку такое, даже глядя на две картинки, осознать тяжёло, а компьютер легко засекает. Разумеется, началась тихая, но очень заинтересованная суета – ничего себе, у России территорию воруют, как мелочь в трамвае! А уж когда выяснилось, что не только у России… – в конце концов, снимки чужих территорий тоже доступны, и догадаться их проанализировать оказалось нетрудно. И вроде и по чуть-чуть пропадает, а всё обидно.