Вещий. Разведка боем - Юрий Корчевский

Никита ушел.

Мы завалились спать – за переход все утомились. Над лагерем стоял дружный мужской храп, и только дозорные глядели во все глаза, хотя рядом с городом враг не осмелился бы появиться.

Выспался я прекрасно. Конский потник грел снизу, со снега, полушубок – сверху, на ногах – теплые сапоги, подбитые мехом. Мои ратники были одеты так же.

Стояли мы лагерем у Пскова два дня, затем двинулись на юг, на полуденную сторону. Не к Смоленску ли двинул войска воевода? Нет, не доходя Смоленска, мы свернули на запад, на закатную сторону. И здесь нам было суждено принять первый бой.

По лесной дороге навстречу русским выезжали литвины. Встреча была для обеих сторон неожиданной. К тому же встречный бой без подготовки – самый страшный, самый кровопролитный. Русские рати шли по дороге и, только-только завидев врага, стали растекаться по сторонам, чтобы выстроиться в линию для атаки.

Литвины тоже оказались в трудном положении – часть их войск еще была на лесной дороге и даже не могла развернуться для боя.

Сшиблись! Многие не успели в спешке достать копья из петель, лишь выхватили сабли. Скорость у конницы с обеих сторон была низкой – на поле много снега. Отсутствовало главное преимущество конницы – скорость, таранный удар. Бой превратился в свалку, не было левого и правого крыла, дрался только центр, где находились родовитые бояре, часто уже староватые для таких битв. Мы же, стоявшие в хвосте колонны, лишь слышали шум битвы и издали наблюдали нечто непонятное.

Я решился, привстал на стременах.

– Мои, за мной!

Свернул коня с укатанной дороги вправо, на снежную целину. Обернулся – мой призыв мои боевые холопы услышали и поняли правильно, направились за мной. И тем более странно было видеть, как за мной свернул Никита Тучков со своими ратниками. Он хлестнул коня, догнал меня.

– Ты что, струсил?

– В обход иду, хочу ударить справа.

– Тогда мы с тобой.

Мы обогнули по дуге кипящую сечу. Я поставил своих в ряд, остановил рвавшегося вперед Никиту:

– Не лезь вперед, попадешь под картечь! Вместе ударим!

– Целься, пли!

Дружно грохнули мушкеты. В стане врагов попадали убитые и раненые, но и нас заметили.

– Убрать мушкеты! Сабли наголо!

Мои убрали мушкеты в кожаные чехлы, которые я специально заказывал, – за образец взял чехол для винчестеров из ковбойских фильмов. Все выхватили сабли, начали разгонять коней.

Никита скакал рядом, его ратники развернулись слева от него. Мы врубились в конный строй литвинов, которые после выстрелов развернули коней в нашу сторону. Разогнаться они не успевали, тем более – им мешали свои же воины, убитые картечью, и лошади.

Сшибка была страшной. В обеих руках я держал по сабле и работал ими во всю силу, как учил меня Сартак. Удар влево, отбив справа, пригнулся, кольнул саблей сам.

Мои дружинники завязли справа в схватке, боярин Никита держался слева от меня, и хотя бы с этой стороны не приходилось ожидать удара.

На меня насел здоровый русин – так называли русскоговорящих подданных княжества Литовского.

– Что, москаль! Землицы захотелось? – заорал он.

Сабля у него была непривычной – широкой, немного длиннее обычной. Был он в рубашке, меховом жилете – тулуп, вероятно, успел сбросить перед боем. Удары наносил жесткие, сильные – приходилось подставлять обе сабли.

Пока мне удавалось только защищаться, но я выжидал удобный момент – ведь должен противник выдохнуться, устать? Ничего подобного – русин работал своей саблей, как паровая молотилка. Удары следовали один за другим, только искры летели.

Выручил Федька-заноза. Увидев, что на меня наседает противник, он пробился и рубанул русина – достал только по левой руке, но русин отвлекся на мгновение, и мне этого хватило – я всадил ему саблю в грудь, а второй ударил в шею. Русин упал на коня.

– Держись, боярин! Мы рядом!

Я увидел, как на Тучкова налетел литвин, одетый в полудоспех – грудь закрывал панцирь, плечи и руки – в броне, на голове – шлем с бармицей. Такого саблей не взять – только если ударить по ногам.

Я перехватил саблю из правой руки в левую, выхватил из-за пояса пистолет и выстрелил в литвина. Пуля попала в зерцало доспеха, не пробила его, расплескавшись свинцом о сталь, но вмятину сделала с кулак. От удара литвина просто вынесло из седла, и он рухнул под копыта коней.

Тучков обернулся ко мне, махнул в приветствии рукой. В это время со стороны литвинов заревела труба, и они стали отступать. Мы их не преследовали.

С обеих сторон были большие потери, поле боя густо усеяно павшими, кое-где видны и конские туши.

Мы собрались у дороги, оставив рядом с полем боя лишь небольшой заслон.

– Боярам – в голову колонны! – раздался клич.

Мы поскакали вперед, рядом оказался Тучков.

– Спасибо, земляк. Ловко ты его осадил из пистоля. Я уж и не знал, как к нему подступиться: весь в железе – что с ним сделаешь сабелькой?

– Пистолет надо иметь на такой случай, Никита.

– Не люблю я это дело – мешкотно, да и побаиваюсь, если честно.

Мы поскакали к голове колонны. Там собрали импровизированный совет бояр.

– Все бояре собрались?

– Все, – нестройно ответили мы.

Боярин Плещеев обвел глазами наши ряды.

– Что-то я не всех вижу. Кто видел Анкудинова? Где Морозов, Ляцкий? В дружинах потери большие?

Ответил боярин Марусев – из тех, кто постарше, породовитей.

– Есть потери, как без этого – вон, все поле в трупах. У себя в дружине не считал, но думаю – не менее половины.

Худородные, из тех, у кого земель мало и воинов по пальцам одной руки пересчитать можно, молчаливо радовались. Им не довелось встретить врага, как родовитым боярам, но и люди остались живыми-здоровыми.

– М-да, еще и по землям литовским, можно сказать, не ходили – так, коснулись края, а потерь полно. Что делать будем?

Говорить на советах первым предоставлялось самым молодым и незнатного рода боярам. Начал молодой, безусый боярин с пушком на подбородке.

– Как велел государь, так и надо делать – идти дальше.

– А куда раненых девать, убитых? – перебил его боярин Никифоров. – Тебе хорошо говорить – у тебя все ратники под седлом. А у меня из трех десятков едва ли семь-восемь боеспособных наберется.

– Вот что, уважаемые господа! – подытожил Плещеев. – Я думаю так – по деревням пошарить, забрать подводы, убитых домой везти, раненых – до Пскова. Пусть там раны залечивают. Кто из бояр потери великие понес – те пусть назад возвертаются, остальным – исполнять волю государя. Кто что еще добавить хочет?

Таких не оказалось.

Бояре отдали команды своим людям. Несколько ратников поскакали искать телеги, большая же часть спешилась и пошла на бранное поле. Каждая дружина сносила своих убитых в одно место. Собственно, и носить далеко не пришлось: ехали вместе, сражались рядом, и убиты были недалеко друг от друга – не было для сечи большого места.

Отдельные дружинники по распоряжению бояр собирали оружие павших, а также трофейное. Нельзя бросать – денег стоит, да еще каждому боярину новых боевых холопов набирать надо, вооружать.

Я тоже распорядился Федьке-занозе:

– Иди на место, где мы сражались, собери у литвинов оружие. Если кто из дружины Никиты Тучкова убит, тех оружие не бери – не наше оно, ни к чему с боярином ссориться.

Федька взял с собой еще одного холопа и ускакал.

Я подошел к Тучкову.

– У тебя потери большие?

– Не без этого; есть убитые – двое. Слава богу, без раненых обошлось – так, царапины.

– А у меня все целы.

– Иди ты! – удивился Тучков. – Надо же, в такой сече были – и все целы. Повезло тебе, земляк.

– Повезло! – согласился я, а сам подумал, что повезло потому, что натаскивал я их яро – только еще сильнее надо было. Конечно, в бою без потерь не бывает, как ты людей ни готовь, – удар вражеский был неожиданным, силой они превосходят, да мало ли как может сложиться бой? Предугадать исход его – дело неблагодарное.

– Никита, зря ты своим мушкеты не приобрел – помнишь, в самом начале боя как они нам помогли?

– У тебя пять холопов, а у меня два десятка. Посчитай, сколько денег надо. Наши отцы и деды без этих дьявольских пищалей воевали, и мы даст бог повоюем. А вот пистолет, пожалуй, куплю. Кабы не ты с пистолем, несладко бы мне пришлось.

Никита ускакал на поле боя – посмотреть, нашли ли его павших да все ли оружие собрали. Известное дело – за холопами не присмотришь, сделают спустя рукава.

Вскоре дружинники пригнали лошадей. Запряжены они были в сани и повозки, так как саней на всех не хватало. Раненых решили отправить на подводах – снег на дороге утоптан, и до Пскова недалеко.

Убитых грузили на сани.

Когда скорбный обоз ушел, сопровождаемый прощальным взглядом ратников, бояре решили на ночевку остаться здесь – до сумерек было недалеко, а поутру выслать дозор. После внезапной встречи с врагом все побаивались повторного нападения, и караулы выставили усиленные.