Ночные ведьмы - Раиса Аронова

— Следует посмотреть, — решили мы. Работник горисполкома Чупров Степан Иванович охотно взял на себя труд сопровождающего.

— Я ведь тоже бывший фронтовик, — сказал он по дороге. — Воевал под Сталинградом. Прошлый год был там на торжествах по случаю 20-летия разгрома фашистских войск на Волге.

— А мы в этом году побывали там. Везем в себе глубокие впечатления. Особенно от Мамаева кургана.

— Да… Курган — святое место для волгоградцев.

В музее нас встретили, как почетных гостей. Экскурсовод Ядвига Францевна — приятная женщина, влюбленная в свою профессию, — провела нас «галопом по музею», как она сказала, потому что мы не располагали большим временем.

В одном из залов, где рассказывается о крае в период 1920—1941 гг. с удовольствием обратили внимание на портрет нашего нового знакомого — П. А. Железняковича, помещенного в числе активных работников Компартии и комсомола на Гродненщине.

Два зала посвящены теме «Край в период Великой Отечественной войны». Здесь мы задержались у портрета генерал-лейтенанта инженерных войск профессора Д. М. Карбышева. Он был контужен в первые дни войны в оборонительном бою именно здесь, в районе Гродно. Попал в плен. Три с половиной года провел в лагерях, но не смогли фашисты сломить его твердую волю, не склонили его к измене Родине. Разъяренные гордой непреклонностью, враги зверски замучили Карбышева в лагере Маутхаузен в феврале 1945 года.

— Как жаль… — шепчет Руфа. — Три с лишним года человек стоял против пыток, соблазнов, заманчивых обещаний, угроз, изощренной лжи. И только три месяца не дожил до Победы!..

А вот и уголок о нашем полку. Портреты командира полка Бершанской, комиссара Рачкевич, Ольги Санфировой. Несколько фактов и цифр.

— Мы хотели бы расширить экспозицию о женском полку, но у нас нет пока материала. Очень просим помочь нам в этом деле. Посетители интересуются женщинами-летчицами.

— К сожалению, — говорим, — наши возможности весьма ограничены. К нам многие обращаются с подобной просьбой, а материала-то у нас нет. Только одни воспоминания остались.

— Хотя бы фотографии свои…

— Это обещаем.

Мы от души поблагодарили работников музея за оказанное нам внимание, за интересный рассказ экскурсовода. Честно говоря, до этой поездки я считала подобные музеи скучным местом, а на их экспонаты — порой ветхие, полуистлевшие — смотрела зачастую равнодушным взглядом. Это, наверно, потому что не всегда удавалось слушать пояснения. Но экспонаты, оказывается, молодеют и становятся интересными, когда к ним прикасается живое слово опытного экскурсовода.

— Какое впечатление вынесли вы из нашего музея? — спросила Ядвига Францевна.

— Самое основное это то, что единство Западной Белоруссии со всей Белоруссией, со всей советской землей имеет глубокие исторические корни, — отвечаем мы с Руфой.

— Главное, всегда вместе боролись с врагами, начиная от татаро-монгольского ига и кончая последней войной с немецким фашизмом, — подчеркивает Леша.

— Будем всегда вместе, — говорят сотрудники музея и крепко жмут руки на прощание.

Пока мы прощались, наш «телохранитель», Степан Иванович, успел переговорить с кем-то по телефону.

— Убедительно просят вас заехать на радио, — сообщил он, подойдя к машине.

Мы переглянулись и неопределенно пожали плечами:

— Время-то у нас…

— Это буквально на пять минут. Хотят сделать небольшую звукозапись.

Видя наше замешательство, добавил:

— Об Ольге Санфировой.

— Тогда везите, — соглашается Руфа.

Короткая, конкретная беседа с сотрудницей радио опять вернула нас к годам войны. Руфа рассказала о последнем боевом вылете Ольги, который закончился так трагически. Голос рассказчицы был спокойный, однако руки выдавали. Переплетенные пальцы нервно подрагивали. Но магнитофон не улавливал эти душевные импульсы. Да и есть ли такой аппарат, который мог бы записать в этот момент весь комплекс внутренних переживаний?

Я знаю, мысленно Руфа летит сейчас на горящем самолете. Команда летчицы: «Прыгай!» Свободное падение. Рывок за кольцо. Но парашют не раскрывается. В какую-то долю секунды Руфина успевает представить, как распластается сейчас на земле ее мертвое тело. Еще рывок — отчаянный, сильный. Над головой разворачивается огромный белый зонт. Руфа медленно опускается в темную неизвестность… А потом — все как в бреду. Лелю, прикрытую брезентом, утром увозят в полк. Едет и Руфа. Там Руфу заботливо укладывают в постель. Ночью она подумала: «А где же Леля?» Встала, пошла искать. В пустой комнате стоял гроб. Руфина подошла и среди цветов увидела лицо спящей Ольги… Очнулась уже в санчасти.

А магнитофон бесстрастно фиксирует ровный голос Руфы:

— Леля была отличной летчицей, хорошим командиром. Я любила ее за честность, смелость, сильную волю… Мы приехали в ваш город, чтобы почтить память погибшей подруги.

— Вы знаете, что в Гродно есть улица имени Ольги Санфировой? — спрашивает собеседница.

— Да. Именно туда мы и отправимся сейчас…

Тихая окраинная улица. Медленно проехали из конца в конец. У каждого дома на табличке с порядковым номером — имя нашей Ольги.

— Значит, у всех жителей этой улицы она записана в паспортах, — оглядывая одноэтажные домики, говорит Руфа.

— А все ли они знают, кто такая Ольга Санфирова? — размышляю я.

Остановились у дома № 3. Хозяйка сама вышла к нам навстречу. В беседе с ней выяснилось, что она не только знает, кто была Ольга, но и присутствовала на похоронах.

— Много народу провожало ее…

Подошло еще несколько человек. Уловив, о чем идет разговор, подключились к беседе. Мы рассказали об Ольге, показали ее фотографию в книге.

— Теперь будем знать, какой была наша Ольга Санфирова, — сказал кто-то.

«Наша»… Значит, не только на табличках, не только в паспортах, но и в сердцах живет здесь ее имя!

Мы уезжали из города с тихой радостью за дальнейшую судьбу дорогого нам имени. Ольга Санфирова навечно прописана в Гродно.

…Степан Иванович вывел нас из города на дорогу, идущую к шоссе Москва — Брест. Мы сказали ему сердечное спасибо за подаренное нам время и внимание.

— Счастливого пути! — пожелал он. — И благополучного возвращения в Москву!

В 16.00 проезжаем Индуру. Задержались у перекрестка дорог. Куда поворачивать — вправо или влево? Спрашиваем у мужчин, которые тоже здесь остановились, поправляют огромный воз с сеном.

— Скажите, пожалуйста, на Волковыск по какой…

— Влево, — не дав нам договорить, отвечают дядьки.

— А вправо куда?