Буря Жнеца - Стивен Эриксон

Полукровка смотрел на нее, разинув рот. – Пробивает? – Он едва шептал, слово прозвучало почти неразборчиво.

Она невольно кивнула: – Хотела бы я сказать тебе иное, бедный ублюдок. Хотела бы я посоветовать тебе бежать к своим родичам на острова, потому что он дает пустые обещания. Увы. Пустых обещаний он не дает. Пока не давал. Разумеется, – добавила она с горечью, дернув плечом, – император убьет его.

На это Аблала Сани покачал головой.

«Отрицание? Или отчаяние?»

Карса Орлонг обратился к Аблале: – Воин, когда все кончится, ты должен уехать. Ты должен добраться до островов, собрать народ и привести его ко мне. Отныне вы моя армия. Я Карса Орлонг. Тоблакай и Теблор. Я ваш воевода.

– Это отмечено на твоем лице, – прошептал Аблала.

– Как?

– Ты разбит, как Тартеналы. Разорван и разбросан как Тоблакаи. Так сказано в древних легендах – разбросаны льдами и предательством…

Семар Дев показалось, что воздух вокруг стал ледяным – словно холодное море окружило скалы. Она вздрогнула. «Ох, не нравятся мне его слова. Звучат слишком похоже на правду. Слишком ясно».

– Но узри мое лицо под татуировками, – ответил Карса.- Две истины. Что было, что будет. Ты станешь отрицать, Аблала Тартенал?

Молчаливое отрицание. Воин метнул взгляд на Семар и снова посмотрел на Карсу. – Воевода, я хочу рассказать… о Руладе Сенгаре, эдурском Императоре. Рассказать о… его тайне.

– Покинь нас, – произнес Карса.

Ведьма вздрогнула: – Что? Никаких шансов…

– Покинь нас, или я прикажу воину стукнуть тебя по голове. С обеих сторон.

– Ох, ну разве ты не идиот?

– Семар Дев, – настаивал Карса. – Воин проломил все преграды вокруг этого здания. Мне интересны его слова. Ты не слышала звуков тревоги? Он бился как Тоблакай.

– Они уже пытались отправить меня на Топляки.

Семар Дев фыркнула: – Рядом с ним трудно сохранить спокойствие, не говоря уже о достоинстве. Карса Орлонг, вот лекарство от заносчивости: держи этого парня рядом с собой.

– Иди.

Она жестом выразила внезапно нахлынувшее презрение: – Ну ладно. Секретничайте. Но потом, Карса, я напомню тебе кое о чем.

– О чем?

Она открыла дверь. – Этот пень не смог даже найти твою комнату.

В коридоре Семар услышала, как один из солдат завозился, застонал и произнес довольно отчетливо: – Откуда все эти огни?

Глава 12

Я поглядел на запад и узрел закат тысячи солнц.

Сайдивар Трелюс

Первому взгляду на армию овлов предшествовал терпкий запах кизячных костров. В тусклом свете ущербной луны Атрипреда и Брол Хандар во главе группы разведчиков подъехали к подножию холма и спешились. Оставив солдата охранять лошадей, отряд двинулся вверх по склону.

Вершина была почти лишена травы; угловатые выходы скальных пород торчали среди содранной ветрами тощей почвы. Низко пригнувшись, шестеро летерийцев и Тисте Эдур пробирались среди утесов, прижимаясь к черному базальту.

Примерно в трети лиги перед ними дымились костры врага: море упавших, едва курящихся звезд заполнило днище большой долины и выплеснулось на дальний склон. Там граница стоянки была весьма резкой.

– Сколько их, по – вашему? – тихо спросил Брол Хандар у Атрипреды.

Биветт вздохнула: – Бойцов? Десять, одиннадцать тысяч. Смотритель, их военные походы больше напоминают переселение. Тащатся всем скопом.

– Тогда где стада?

– Наверное, в соседней долине.

– Итак, утром мы поскачем в бой.

– Да. Снова советую вам и вашим телохранителям остаться с обозом…

– Не нужно, – отрезал Хандар, повторяя слова, уже сказанные им десятки раз за последние трое суток. – С вами идут эдурские воины, и вы готовы их использовать. Так?

– Если потребуется. Но ожидающая нас битва скорее всего не будет отличаться от всех прежних сражений с этим народом. Вероятно, Красной Маске не удалось поколебать старейшин, навязать им новые схемы. Старая тактика – та, что вновь и вновь приносила им поражение. – Она немного помолчала. – Долина за нами называется Лыковый Баклан. Для овлов она имеет некое таинственное значение. Там мы и встретимся.

Он повернул голову и вгляделся в нее сквозь сумрак. – Вы довольны, что они сами выбирают место битвы?

Женщина фыркнула: – Смотритель, если бы местность была полна оврагов, каньонов, непроходимых рек или лесов, я бы трижды подумала, прежде чем встречаться в противником на выбранном им месте. Но здесь не так. Прямая видимость не важна – от наших магов овлам не скрыться. Здесь нет тупиков, нет трудностей для отступления. Утренняя битва станет жестокой, но короткой. Дикость овлов против дисциплины Летера.

– Во главе с Красной Маской они станут действительно неистовыми.

– Да. Но в конце концов они падут.

– Вы уверены, Атрипреда?

Он разглядел ее улыбку. – Я чувствую облегчение, Смотритель. Сегодня ночью я увидела то, что видела уже десятки раз. Но не думайте, что я недооцениваю врага. Дело предстоит кровавое.

Тут она взмахнула рукой, и группа начала отступать вдоль гребня холма, спускаясь к ожидающим лошадям.

Брол Хандар сказал: – Я не заметил дозоров. Не видно и конных разведчиков. Вам всё это не кажется странным?

– Нет. Они знают, что мы рядом. Они хотели, чтобы мы увидели их лагерь.

– Ради чего? Желают напугать нас? Напрасно.

– Думаю, вроде того.

«Ты пытаешься вызвать во мне презрение к овлам. Почему? Чтобы оправдать неучастие в битве Тисте Эдур? К’риснана? Ты хочешь, чтобы завтрашняя победа досталась летерийцам. Да, ты не желаешь оказаться зависимой от Эдур – хочешь сама произвести великий захват земель и стад, поимку рабов.

Полагаю, таковы инструкции фактора. Летур Аникт здесь не единственный человек, отмеченный пороком алчности.

А вот я, Атрипреда – я не чувствую облегчения».

– Каменные наконечники. Ты поистине дурак. Они разобьются о доспехи летерийцев. От тебя пользы не будет. Хорошо, что я понял это сейчас, а не в разгаре боя.

Тук Анастер присел на корточки и поглядел в спину уходящего Ливня. «Скрылся из круга света ради чего-то важного. Например, отхожей ямы». Тук снова поглядел на оперение имасской стрелы. Дар старого друга, хрустящего и скрипящего собрания дурацких костей. Он с трудом припоминал время, когда был среди друзей. Может, с Грантлом? Другой материк. Пьяный вечерок. Там было салтоанское вино? Гредфалланский эль? Трудно вспомнить.

Его окружает бормотание тысяч уст – люди ходят по лагерю, тихо переговариваются около костров. Старики, старухи, дети. Калеки. Каждый овл разжег особый костер.

А где-то на равнине Маска и его воины – никаких костров, ночь безмолвия. «Думаю, там лишь точат клинки. Шепот камня и железа в ночи».

Простой обман, и результат его зависит от ожиданий летерийцев. Вражеские лазутчики, как и ожидалось, нашли лагерь. Бесчисленные огни в темноте, близко к Лыковому Баклану, месту грядущей битвы. Все как должно быть.

Но у Красной Маски другие планы. Тук подозревал, что его обману способствует какое-то загадочное волшебство К’чайн Че’малле.

На фоне огня появился кривоногий старик. Тук видел его беседующим с Маской; он часто скакал рядом с вождем. Старик присел напротив Тука и полдюжины ударов сердца вглядывался в него, затем сплюнул в огонь, кивнул прозвучавшему шипению и сказал: – Я не верю тебе.

– Я раздавлен.

– Эти стрелы наделены магией. Но никакой дух не благословлял их. Что это за колдовство? Летерийское? Ты порождение Оплотов и Плиток? К нам пробрался изменник. Ты планируешь предательство, ты готов отомстить за то, что мы бросили тебя.

– Пытаешься разжечь меня, старец? Не хотел бы огорчать тебя, но зола давно погасла, нечему возгораться.

– Ты молод.

– Не так молод, как тебе кажется. Но к чему этот разговор?

– Красной Маске ты нравишься.

Тук поскреб рубцы на месте глаза. – Что, от старости мозги перекосило?

Старик хмыкнул: – Я знаю тайны.

– Я тоже.

– Но твои тайны не сравнятся с моими. Я был там, когда сестра Красной Маски убила себя.

– А я сосал из груди Матроны К’чайн Че’малле. Если грудь – подходящее слово.

Лицо старика исказилось недоверием: – Хорошее вранье. Но я не играю в такие игры. Я собственными глазами видел большие каное. На северном берегу. Тысячи и тысячи.

Тук начал складывать стрелы в кожаный колчан. – Стрелы сделаны мертвецом. Он был мертв уже сто тысяч лет или еще больше.

Лицо старика напротив кривилось все сильней. – Я видел скелеты в ночи – на этой самой равнине.

– Это тело не мое. Я его украл.

– Я один знаю истину Лыкового Баклана.