Дуэль с Лордом Вампиров - Элис Кова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Руван терпеливо ждет, а после ведет меня дальше мимо спящих вампиров, различающихся между собой ростом, размерами и цветом кожи. Никогда не представляла, что в одном месте может находиться сразу столько мужчин и женщин. Однако чтобы заполнить такой город, как Темпост, требуется огромное количество народу.
– Это… все вампиры?
– Всего лишь третья часть нашей некогда довольно многочисленной расы. Здесь только те, кого удалось спасти. Их достаточно быстро собрали в одном месте и провели кровавые обряды, чтобы погрузить в сон на всю долгую ночь. – Он останавливается перед книгой, стоящей на постаменте в центре комнаты. Здесь по полу тянутся ряды кристаллов, темных, словно застарелая кровь – пустые оболочки, служащие единственным напоминанием о том, что здесь когда-то находилось еще несколько сотен вампиров.
– Магический сбой? – уточняю я.
– Нет. Этих вампиров пробудили в свое время. Здесь спали повелители, бывшие до меня, и их подданные, – вздыхает Руван. – Если все идет хорошо, то правитель и его союзники меняются примерно каждые восемьдесят или сто лет. Пробуждается новый повелитель, а вместе с ним еще семеро вампиров, которые становятся верными помощниками и приносят клятву защищать своего лорда, ну, или леди. И если проклятие не снято, в конце своей жизни, как бы быстро он ни наступил, им следует пробудить следующую партию. – Он кладет ладонь на книгу. – Первоначально очередность пробуждения повелителей распланировали на пять тысяч лет. Кто бы мог подумать, что этого может не хватить?
Каждое неровное основание кристалла, потускневшее без поддерживающей его магии некогда спавшего внутри вампира, олицетворяет мужчину или женщину, которые мечтали и жили своей жизнью, а потом оставили ее и погрузились в сон на всю долгую ночь.
– Наверное, не слишком приятно, – шепчу я, опускаясь на колени и проводя пальцами по граням кристалла, – заснуть и проснуться спустя тысячи лет.
– Само собой, это непросто. Порой на привыкание уходит не один месяц. Когда мы проснулись, Кэллос первое время целыми днями бродил по академии, а Лавенция молча сидела в своей любимой пекарне, – осторожно поясняет Руван, мрачно уставясь куда-то вдаль. – По сути, мы, хранители – не более чем призраки. И с момента пробуждения мы понимаем, что наши шансы вновь когда-нибудь увидеть своих близких практически равны нулю.
Отвернувшись от книги, Руван идет дальше вдоль рядов. Я молча следую за ним, представляя, как глаза вампиров смотрят на меня из-под опущенных век, обвиняя в своих несчастьях.
Неужели именно охотники древности наложили на них проклятие? Все возможно. Но даже если Руван прав и король Солос относился к первым людям почти как к животным, использовал их в своих экспериментах и убивал ради крови… так вел себя всего один вампир. Сколько же еще должны страдать эти мужчины и женщины, чтобы искупить вину своего короля? Сколько ждать, пока проклявшие их не сочтут, что долг оплачен сполна?
Кого тысячелетия назад с полным правом можно было назвать монстрами? А кого сейчас? Когда-то я твердо знала ответ, теперь же понятия не имею.
– Вот, – тихо произносит Руван, останавливаясь перед потемневшим обломком рубина. Я встаю рядом и, подчиняясь какому-то порыву, беру его за руку. Теперь мы совсем близко. Я рассматриваю его профиль, ожидая, когда он будет готов открыть, что творится у него внутри. – Здесь спал я.
– Когда тебя разбудили?
Я изучаю пустую оболочку; разбитый тусклый камень, лишенный подпитывающей его магии. Кажется, мы уже упоминали эту тему, однако у меня такое чувство, что я провела здесь не один год. В любом случае, я уже не та женщина, какой попала сюда. Тогда мой мир был предельно прост; сейчас все изменилось, в том числе и мое восприятие.
– Всего около года назад. Мой предшественник не спешил нас будить, чтобы к ночи кровавой луны мы еще оставались на пике силы. Он дал нам достаточно времени приспособиться, прочитать записи предыдущих хранителей, отточить навыки и слегка поразмяться, но не слишком много, чтобы мы не успели зачахнуть или, что еще хуже, поддаться проклятию.
Теперь я смотрю на Рувана другими глазами. Он родился совсем в иное время и вместе с прочими рос в Темпосте в период его упадка. И пока их мир рушился, они заточили себя в рубинах, не зная, когда им суждено – и суждено ли вообще – проснуться. И даже не представляя, что может ждать их при пробуждении.
– Когда я пробудился, то первым делом… убил предыдущего повелителя. – Взгляд Рувана устремлен в никуда, без сомнения, он вспоминает ту ночь год назад. Его рука начинает слегка подрагивать. – Он поддался проклятию, но держался, поскольку все остальные его подданные уже пали. Ему же следовало нас разбудить, и он боролся до последнего. Мне пришлось его убить. – Отвернувшись, Руван закрывает лицо рукой. – Я до сих пор вспоминаю о нем по ночам, вижу его темные глаза, окровавленное тело и…
– Все хорошо. – Я крепче сжимаю руку Рувана и, слегка помявшись, касаюсь кончиками пальцев его подбородка, заставляя вновь посмотреть на меня. Он опускает руку; в блестящих зрачках все еще светится затравленное выражение. – Ты сделал, что необходимо.
– Знаю, но… я пронзил его грудь, однако дыра осталась в моей.
Опустив руку, я касаюсь центра его груди.
– Здесь нет никакой дыры. Просто бьется сердце доброго мужчины.
Сжав мою ладонь, Руван притягивает меня к себе и, даже не проверяя, нет ли поблизости Вентоса, склоняет голову и прижимается лбом к моему лбу. Он опускает веки, я следом за ним, и несколько мгновений мы просто вместе дышим, опираясь друг на друга. Все мысли вылетают из головы.
– Спасибо, – шепчет он.
– За что?
– За то, что оказалась не охотником, за которого я тебя принял. – Даже с закрытыми глазами я ощущаю, как он улыбается. – За то, что дала мне и всем нам шанс продемонстрировать, какие мы на самом деле.
– И самая прочная сталь может согнуться, – усмехаюсь я. – Нужны лишь сила, время и терпение.
Руван отстраняется с легкой улыбкой. Момент нашей близости постепенно проходит. Нет, он не исчезает внезапно, не разлетается на куски, просто тихо рассеивается и оседает, оставляя после себя новые чувства, которые становятся все более глубокими по мере того, как мы все лучше понимаем друг друга.
– Уже поздно. Нужно возвращаться.
Руван отстраняется, и я с большим трудом заставляю себя его отпустить. Сейчас я не охвачена каким-то страстным желанием,
