Восток. Запад. Цивилизация - Екатерина Лесина

– Насколько малым? Кстати, бытует мнение, что чем меньше разрыв между двумя сферами, тем надежнее щит.

– Ничего не понимаю, – проворчала Милисента.

– Искажение на самом деле двойной щит, векторы Силы во внешнем и внутреннем имеют разное направление. Допустим, по внутреннему Сила движется по часовой стрелке.

– А по внешнему против? – Милисента коснулась указательным пальцем левой руки указательного пальца правой.

– Примерно так, но редко когда получается добиться такой разницы. Как правило, искажение идет с небольшим, градусов десять-пятнадцать, отклонением. Кстати, хватит и пары градусов, но, что довольно парадоксально, малое искажение в исполнении сложнее.

– И надежней.

– Нас могут подслушивать, – сделала вывод Милисента.

– Могут. Искажение хорошо еще тем, что отсекает не только внешние сигналы, направленные внутрь. Но и внутренние, направленные вовне, ежели таковые имеются, – вполне светским тоном произнес Шелдон. – А теперь, будьте добры, мне бы хотелось узнать: что произошло такого, из-за чего мне весьма недвусмысленно намекнули…

– На увольнение?

– Скорее, на скоропостижную кончину. – Шелтон потер щеку. – И это было довольно… неожиданно. Одно дело, когда граница, рубеж и постоянные стычки. А тут вроде бы все тихо и мирно. Пусть мы с ректором во многом не сходимся во взглядах, но чтобы вот так?

– И вы полагаете, что это связано со мной? – уточнила Милисента премрачным тоном.

– Сперва мне выговаривают за то, что вмешался в дела целительские, в которых я ничего не смыслю. И спустя полчаса следует вызов, разговор… Очень странный, полный намеков.

– И на что намекали?

– На то, что я лезу не в свои дела, а это опасно для здоровья и жизни. И что если я рассчитываю на заступничество его императорского величества, – губа Шелдона дернулась, да и выражение лица стало характерно упертым, – то мне следует вспомнить, что династия переживает не лучшие времена.

– Они совсем страх потеряли! – возмутилась Милисента.

– Именно. Это и настораживает. Я бы сказал, что подобная наглость говорит или о безумии, или о безумной уверенности в собственных силах. И это мне не нравится.

На полигоне оказалось весьма людно.

Пара студентов пытались сотворить сложную конструкцию, суть которой от Чарльза ускользала. Еще пятеро помогали мудрыми советами, как правило, весьма противореча друг другу.

Кто-то бродил по полю.

Кто-то перекидывался огненным мячиком.

– Как-то тут многовато народу. – Милисента поежилась.

– Практическое занятие, если не ошибаюсь. – Профессор чуть прищурился. – Идемте. Не будем мешать коллеге.

Кто именно вел это занятие, Чарльз не понял. У него вообще появилось ощущение, что тот самый коллега, упомянутый профессором, если где-то и есть, то не на полигоне.

Впрочем, особо раздумывать было некогда.

Шелдон ускорил шаг.

И Милисента потянула мужа за ним.

– Подозреваю, что уже сегодня меня выставят… попытаются, – сообщил профессор.

– Мне жаль…

– Бросьте, Чарльз. Все к тому шло. Я слишком неудобен. Как и Большой Мак, но, на его счастье, он всецело погружен в науку, а потому не обращает внимания на то, что происходит вокруг. Я же имел неосторожность заметить некоторые неправильные, с моей точки зрения, вещи, о которых и доложил.

И это не радовало.

Определенно.

– Ректору?

– Сперва декану. Затем ректору. В совет тоже подавал докладные. После чего мне прямо заявили, что по истечении срока контракта я могу считать себя свободным от обязательств перед университетом.

На полигоне что-то громыхнуло, но оборачиваться Чарльз не стал.

– В принципе, я уже в достаточной мере разочаровался, чтобы не сопротивляться. Когда-то было время, я мечтал, что вернусь сюда. Займусь наукой. Открою, создам, сделаю что-то, что поможет человечеству стать лучше. Ну хоть что-то полезное да сделаю.

Шелдон свернул на боковую дорожку.

– И, получив приглашение, преисполнился самых радужных надежд.

– А на деле?

– А на деле… на деле наука мало кому интересна. Большому Маку разве что. Но он сродни безобидному сумасшедшему. Правда, дедушка у него герцогского рода и в отличие от Мака весьма, как бы это выразиться… чувствителен ко всему, что можно счесть оскорблением.

Надо же.

Большой Мак герцогского рода? Это какого же?

– В остальном же места заняты. Распределены. Наука? Да, наука есть… такая вот камерная и безопасная. Темы, которые изучены вдоль и поперек, но потому и писать по ним работу легко, ненапряжно. А защита… если у тебя правильные связи, то не так и важно, что там написано.

Кажется, Шелдон долго терпел.

– Что до меня, то… вы же видели. Кому-то приходится вести практикумы. Или вывозить студентов в поле. Это суета, хлопоты. Всегда приятно скинуть свои хлопоты на кого-нибудь. Ради этого можно и звание выдать этому кому-нибудь.

– Странно, что вас вообще допустили до Милисенты.

– Странно, – согласился Шелдон. – Вероятно, сочли, что я вызову раздражение у молодой леди.

– С чего бы? – удивилась Милисента.

– В большинстве своем леди хрупки и…

– Изнеженны?

– Не совсем так, скорее уж далеки от науки. А я… боюсь, я известен своим не слишком трепетным отношением к студентам. Многие ленятся, и у нас случаются… разногласия. Тем паче что перед первой встречей я имел весьма своеобразную, как теперь понимаю, беседу. От меня настойчиво требовали мягкости, понимания и еще чего-то. Думаю, что словами не обошлось. Полноценное воздействие я бы заметил, но… у старых родов свои секреты. Да и… в общем-то, может, и не было воздействия. Я слишком прямолинеен, а потому управляем. Особенно теми, кто привык управлять.

Опять игра. Чарльз основательно устал и от игр, и от этого города.

– И если бы у нас случились разногласия, – сделала вывод Милисента, – я бы что? Согласилась… отдохнуть? Где?

– Здесь и свое отделение имеется. Целительское. Думаю, многие юные дамы предпочли бы отдых в компании понимающего и тонко чувствующего человека, нежели вот это все.

Тропинка вывела к еще одному пустырю.

– Что-то я его здесь не помню. – Чарльз осмотрелся. От первого полигона нынешний был отделен высокой стеной кустарника.

Странное место. Неприятное.

Темная земля, словно спекшаяся. Трещины змеятся. И сквозь них торчат кривые ветки…

Руки?

Камни опаленные. И запах такой характерный…

– Когда-то здесь обучали некромантов, но их год от года становится меньше. И даже не в этом дело. Некроманты предпочитают учить некромантов, вот и остаются нам те, в ком Дар только проклюнулся. А их – единицы. Полигон не закрыт, для этого требуется нейтрализация, но мне показалось, что использовать его вполне можно.

– Профессор! – Радостный вопль заставил Шелдона поморщиться. – Вот вы где! И вы… доброго дня! Мы так надеялись, что…

С другой стороны кустов, напрочь игнорируя тропу, радостно и вдохновенно ломились студенты.

С Найджелом Сент-Ортоном во главе. Он, правда, не ломился, а торжественно шествовал, держась за спинами верных то ли