Восток. Запад. Цивилизация - Екатерина Лесина

не совсем походило на дерево – этакая костяная монстра, в которую из револьвера палить смысла никакого. А она стоит, шевелит то ли ветвями, то ли щупальцами, будто обшаривает все вокруг. И все больше этих щупалец в нашу сторону поворачиваются.

Ишь ты!

– А уровень уже не третий, – сдавленно заметил Сент-Ортон.

И слегка побелел.

Даже посерел, но стоит себе горделиво, видом всем показывая, что не боится.

Это он зря. Человек благоразумный диковинных тварей опасаться должен. Потому как благоразумный.

Но пускай себе. Может, занят он. Купол строит.

Купол вижу. Профессор его вытягивает, а Чарли с герцогом помогают. Вижу, что тварюка купол чует, как и нас за ним. Вот нагнулась, почти легла, спеша подобрать костистые ветви в кучу, а те переплелись друг с другом.

– Она перестраивается?

– Конструкты высшего порядка условно разумны, – спокойно ответил профессор. – И вполне способны самопроизвольно изменять внешнюю форму, реагируя на условия.

Тварюка выгнулась, вытаскивая из земли костяные корни.

Змея!

Точно! Змеею стать решила. Вон, и поднялась.

– Правда, ученые расходятся во мнениях относительного того, являются ли перемены контролируемыми или же самопроизвольными. Мне кажется…

Змея заскрипела, поднимаясь.

– Купол не выдержит!

– Сакстон, если вы будете так орать, он точно не выдержит. Изменение формы о чем говорит?

Молчание.

– Ну же, господа, включаем голову!

Издевается? Нет, точно издевается.

– О том, – просипел Сент-Ортон, – что процесс трансформации достиг заключительной части. Структура поглотила максимум доступного материала и энергии.

Змея поднялась, и купол затрещал. Клянусь, даже я услышала. А еще полыхнул, заставив тварюку присесть. Костяной хвост лупанул по земле, и та загудела.

– А это о чем говорит?

– О том, что поглощенная энергия использована и… переработана. – Сент-Ортон запнулся. – Тварь можно уничтожить?

– Именно, господа! Если у вас хватит сил. Кто желает попробовать?

Отчего-то желающих не нашлось.

– Купол же… – робко заметил кто-то. – А вдруг она его поломает?

Я покачала головой.

– Вы правы в том, что удар должен быть таким, чтобы тварь, даже проломив купол – а возможность такая у нее имеется, – спокойно предупредил профессор, – не смогла добраться до нас с вами.

– Э…

– Леди Диксон? Вы можете сделать шарик побольше?

Я кивнула.

Побольше? Можно и побольше. И покрепче. Я выпустила нить, которая спешно закручивалась, создавая знакомый клубочек. Причем сама нить вроде как потолще стала и ложилась ровнее. И… и что-то еще в ней переменилось.

Главное, клубочек мотался.

А тварь под куполом, словно почуяв что-то неладное, вдруг пригнулась, а после распрямилась сжатою пружиной.

– Леди Диксон, я не хочу вас торопить. Силу! Создаем классическую цепь, все подпитывают нас. Вспоминаем работу в группе. Следим за сопряженностью… леди отдельно!

Спорить с профессором не стали.

Клубок крутился.

И крутился.

И… тварь снова ударила. Треклятый купол явственно затрещал. Нет, ну где некроманты, когда они нужны-то? А главное, надо поспешить. Студенты выстроились, сцепившись за руки. И я ощутила волну Силы, прокатившуюся от человека к человеку.

Не только я.

Змея крутанулась и замерла. Она поднялась на хвосте и застыла, слегка покачиваясь влево и вправо. Медленно и с тихим шелестом расправлялся костяной капюшон. А под ним будто туман… или нет, облако, темно-зеленое, такого нехорошего цвета облако…

– Леди, если вы готовы…

Не совсем, но боюсь, что времени не хватит. И вообще могла бы сообразить, раньше шарик создать, а то стояла, рот раззявивши, ворона этакая.

Шарик поднялся на моей ладони и медленно, повинуясь приказу, поплыл к щиту.

Щит чуть дрогнул.

И пропустил шарик.

Тварь застыла.

Ближе.

И еще ближе.

– Кидай уже! – возопили за спиной. Будь у меня нервы послабже, точно кинула бы. Но нет, держу. Веду… и тварь смотрит этак недоверчиво.

А потом разевает пасть и одним быстрым движением шарик мой глотает.

– А… дальше что? – растерянно спросил кто-то из студентов.

Меня же посетило знакомое чувство, которое заставило тело упасть раньше, чем до головы дошло. И вопль профессора: «Ложись!» – прозвучал уже не для меня.

Рядом упал Чарли. Кажется, и профессор тоже. Я не успела понять, слышали ли его. Неважно. Сама я почти оглохла от грохота. Чарли тарабанил чем-то по щиту. Кто-то орал, громко и протяжно. Пахло дерьмом и гарью. На губах чувствовался песок, который я сплюнула.

И встала.

Твою ж мать, как в голове гудит. И жарко так – понятно, почему. Из земли хлещет белый столп пламени, воняет горелыми костями. Они-то и плавятся, кружась в потоке горячего воздуха пеплом. Рядом медленно и тяжко поднимается Чарли.

Я поискала взглядом профессора.

Живой.

И герцог наш будущий тоже. Стоит, завороженно уставившись на огонь, аж дышать перестал. Затем словно почуял мой взгляд и медленно повернулся.

Чуть склонил голову.

Что?! Этот поганец послал мне воздушный поцелуй?

– Я ему руку сломаю, – проворчал Чарли.

– Божечки, божечки мой миленький… – доносились голоса сквозь рев огня. И люди вставали. Не все. Кто-то так и остался сидеть, сжимая голову руками.

М-да.

Сдается мне, с шариком я все же переборщила слегка.

– А оно теперь не вернется? – На всякий случай я пинком отправила какую-то кость в огонь.

– Нет, теперь точно нет. Вы тут хорошо почистили. – Профессор поморщился и вытер рукавом нос. – На границе вам бы цены не было, да…

Так мы и стояли, задумчиво глядя на пламя, в котором догорали останки некротического конструкта третьего уровня. Или уже второго? И настрой, говоря по правде, был вполне себе мирным, с легкой толикой меланхолии. Я взяла Чарльза под руку и положила голову ему на плечо.

Сент-Ортон слегка нахмурился. И отвернулся.

Демонстративно.

Профессор расхаживал вдоль выжженной кромки – щит все-таки рассыпался, хоть и не сразу, – и что-то там себе под нос бормотал.

Сколько это длилось, не скажу, да только всему конец приходит. Вот и тут.

– Что здесь происходит? – Возмущенный голос уже знакомого мне господина перекрыл и гудение огня, и разговоры студентов. Последние, к слову, спасаться бегством передумали и теперь спорили, можно ли стащить косточку-другую в доказательство совершенного подвига.

И не возродится ли с того нежить.

В общем, все при деле, а тут этот.

И не один.

Следом за ректором, козликом подскакивая на кочках, спешил целитель. И еще какие-то люди того солидного вида, который сразу настораживал. Вот еще со времени знакомства с нашим мэром я усвоила, что чем солидней вид, тем прохиндеистей его обладатель.

Эти выглядели ну очень солидными.

– Боги! Это… это просто невероятно! – воскликнул господин, оглянувшись на прочих. – Что тут… Вы уволены!

– Прошу прощения? – Чарльз осторожно высвободил руку.

– Не вмешивайтесь, Диксон! А вы, господин Шелдон… Вам было оказано высочайшее доверие! Мы приняли вас,