Король сусликов - Гоян Николич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что еще хотите узнать? Кто выиграл в прошлом году чемпионат по бейсболу?
— Вы должны быть на три километра южнее.
— Был южнее, а теперь я тут.
Я описал, что видел. Сказал, сколько примерно солдат и во что они одеты — ну, насколько я в тот момент мог разглядеть. Я уточнил, что если заходить на долину с воздуха, то лучше это делать с запада: авиацию увидят только в самый последний момент благодаря утесу, на котором я расположился.
— Какое у тебя звание, боец?
— Сержант, сэр. Младший.
— Как твоя фамилия, сержант?
Я ответил.
— Интересная у тебя фамилия, — произнес голос по рации. — Я даже не буду пытаться написать ее правильно.
Повисло долгое молчание. Я слышал лишь шум статических разрядов, прерывавшийся обрывками переговоров на других частотах: то с каким-то пилотом за много километров отсюда, то с артиллеристом, сыпавшим координаты. Потом раздалась какая-то китайская музыка, барабанный бой и разговор двух людей на непонятном языке — их голоса отдавались гулким эхом, словно они находились внутри пустого зернохранилища.
— Ладно, — наконец услышал я из рации. — Надеюсь, ты понимаешь, что попал в серьезный переплет?
— Так точно, сэр.
— Что ж, это хорошо.
— Что вы еще хотите узнать?
— Еще раз опиши, что видишь.
— У них тут вроде базы. Совсем как у нас. Дома разные, все честь по чести, только вот из дерева. Ну, знаете, типа их хижин, которые они из какого-то деревянного говна строят, типа палок, только размером побольше. У них тут всё из дерева, — сказал я. — Еще тут есть небольшая водонапорная башня с лестницей, а на ней — часовые. Думаю, они здесь уже давно обосновались.
— К тому моменту, когда мы начнем по ним работать, тебе надо убраться оттуда подальше. Понял? — произнес голос.
— Никак нет, сэр, — отозвался я. — Если я отсюда свалю, кто вам будет корректировать огонь? Если промахнетесь, они спрячутся в джунглях. Или в своих пещерах. И тогда мне все равно пиздец, потому что они ломанутся в моем направлении, и я окажусь в окружении. И вообще, куда мне, блядь, сейчас податься? Им-то есть куда бежать, сэр. И на чем. У них китайские грузовики. А еще они связали над дорогой ветви деревьев, так что с воздуха вы их не увидите. Господи, да они к бортам грузовиков фонарики прикрепили! Никогда такого раньше не видел!
— Ты же понимаешь, если батареи откроют огонь, пути назад не будет.
— Никогда такого в жизни не видел, сэр, — невпопад ответил я, глядя на долину.
— Можешь не называть меня сэром.
— Понял, — отозвался я. — Они спрятали артиллерию в пещерах в склоне горы. Вырыли их и затолкали туда орудия. Этих пещер с десяток, не меньше, — они подсвечены фонариками, потому я их и вижу. А еще они связали ветви деревьев над дорогой, чтобы ее никто не видел с воздуха. Я вам это уже говорил?
— Слышь, сержант, забей ты на эти ветви с деревьями. В сто первой — четыре артиллерийских батареи. Ты в зоне досягаемости.
— Знаю, — ответил я. — Мне вчера наш лейтенант сказал.
— Его там рядом нет? Ну, твоего лейтенанта.
— Убило его. — Я сглотнул. — Все погибли.
Надолго повисло молчание. Я слышал, как на том конце мужчина дышит в передатчик, видимо соображая, что сказать в ответ.
— Сэр, — повторил я, — они вырыли пещеры в склоне горы. А в пещерах — пушки.
— Что?
— У них в пещерах пушки. Пещеры подсвечены фонариками.
Снова надолго повисло молчание.
— Сэр, не думайте, я не обдолбанный. Я не прикалываюсь, не валяю дурака. Я говорю вам правду.
— А я, сержант, и не говорил, что ты обдолбался. Просто в наших разведданных ничего об этом нет. Ни слова о том, что ты сейчас описываешь. Сам понимаешь… У нас два дня авиаразведка кружила над этим районом. Так что… ты пойми… Я в непростом положении… Мы уже много часов пытаемся связаться с твоим подразделением…
— Я же вам все объяснил, — вздохнул я.
— Я в непростом положении…
— Мне, между прочим, и самому несладко.
— Понимаю, — отозвалась рация.
— Ну так что?
— Погоди немного.
Опять надолго повисла пауза. Рация замолчала, а потом вдруг громко зашипела статическими разрядами. Я слышал, как на том конце офицер с кем-то связывается, но о чем там говорят, разобрать было невозможно.
— Простите за грубость, сэр, — промолвил я. — Но мы напрасно тратим время. Хватит уже изводить меня вопросами. Я говорю правду. Скорее свяжитесь с батареями. Пусть открывают огонь.
— Так со старшим по званию не разговаривают.
— Я в курсе.
— Если ты наврал, я тебе не позавидую.
— А сейчас, типа, вы завидуете, сэр? Я сижу на скале посреди орды вьетнамских солдат. Сейчас они передо мной, но через полчаса обойдут меня с тыла. И тогда мне уж точно пиздец. Вы хорошо меня поняли, сэр?
— Оставайся на связи, — произнес голос.
Я услышал, как кто-то скороговоркой передает координаты на батареи.
— Есть, сэр, — ответил я.
Таблицы и расчеты прицелов для артподготовки всегда оставались для меня темным лесом, как и школьный курс тригонометрии. Но при этом карты я читать умел. В том числе и ту, которую взял у погибшего Паппаса.
— Есть, сэр, — повторил я.
В долине солдаты таскали мешки с рисом и ящики с патронами. Из лесной чащи появились новые бойцы, волочившие за собой на бамбуковых веревках полностью собранные артиллерийские орудия на колесах. Скорее всего, никто из них не мог и подумать, что после нападения на наш отряд кто-то выжил. Ну а те, кого я перестрелял из пулемета, скорее всего, были дальним дозором.
Минут через пять раздался грохот. Я лежал на животе и почувствовал, как скала трясется подо мной, словно в судорогах. Небо окрасилось красным, а перистые облака под полной сияющей луной сделались розовыми. С каждым ударом начинали качаться верхушки деревьев и вспыхивал ослепительно-белый свет. Я увидел, как внизу кучка солдат попадала на колени и уставилась в небо, прикрыв головы руками. Они так и застыли на месте, освещенные заревом, напоминая кающихся грешников.
Я задрал голову и увидел, как откуда-то сзади показались два самолета «Дуглас АС-47». Они неспешно закружили над долиной, вспахивая ее пулеметной очередью. Последующие два часа я орал в рацию так, что сорвал голос. В ответ раздавались спокойные, даже отстраненные голоса пилотов, подтверждавших координаты. Потом мне сказали убираться подальше — минимум на полкилометра. Я пополз на карачках, еле волоча на себе
