Новый скандал в Богемии - Кэрол Дуглас

Женщина вскочила с кровати, как леопард, прыгающий за добычей. Я никогда не видела, чтобы человек двигался так быстро. Ирен мгновенно отступила, держа дистанцию, в то время как Татьяна скорчилась (только так могу я описать ее животную позу) на полу и следила за ней с яростью хищника.

– Я танцовщица, – сказала Татьяна, поднимая свою львиную голову. – А ты певица. Посмотрим, кто из нас выживет.

– Не сегодня, – ответила Ирен. – И не в Праге. Завтра мы мирно поставим точку в нашей игре. Мы ляжем рядом, как лев и ягненок, потому что это отвечает нашим целям. Что же касается дальнейшего…

– Ты не всегда будешь вооружена.

– Ты не всегда будешь окружена помощниками.

– А ты бы убила, если бы пришлось? – спросила Татьяна со свойственной ей издевкой. – Мне уже доводилось.

– Я к этому близка, – ответила Ирен так тихо, что у меня по руками побежали мурашки.

Я снова порадовалась, что ножи при мне.

– С нетерпением жду нашей завтрашней встречи, – сказала Татьяна с угрозой.

– И завтрашней, и всех последующих, – язвительно отозвалась Ирен, отступая к выходу из спальни, где стояла я.

Едва я открыла дверь, мы проскочили обратно, как воздух, мечтающий вырваться из душной комнаты. Только когда мы оказались в безопасности на улице, я решилась заговорить:

– Ей можно доверять?

– Нисколечко, но она все-таки лучше своих помощников.

– Почему?!

– Потому что у нее есть одна слабость.

– Годфри.

Ирен кивнула и остановила меня под тусклым светом фонаря:

– Нелл, который час? А точнее, сколько их у нас осталось?

– Сейчас пять. Всего лишь час.

– Так много незавершенных дел! А у меня есть только ты и Аллегра. Годфри должен отправиться на дуэль ни о чем не подозревая. Если он покажет свою осведомленность, свою непоколебимую верность нам, она растерзает его, как лев обычно и поступает с ягненком. Мы с тобой и Аллегрой ее настоящие противники. А Годфри – это трофей.

– А… король?

– Король… это цена. И довольно высокая за такое дело.

Глава тридцать пятая

Король и я

Измученные, мы спешили обратно в отель «Европа», мечтая обогнать рассвет. На фоне постепенно светлеющего на востоке неба уже проявлялись смутными силуэтами многочисленные шпили Праги.

Мы с Ирен насквозь промокли, так как наша непривычная мужская одежда защищала от влаги не лучше, чем самые тонкие дамские платья.

На улицах суетились слуги и владельцы магазинчиков. Когда мы подошли к заднему входу в «Европу», нам пришлось нырнуть в этот непритязательный проход как можно скорее, чтобы нас никто не увидел и не начал расспрашивать.

Ирен показывала путь, а я следовала за ней. Мы проскочили в дверь как раз между доставкой продуктов от зеленщика и разгрузкой угля. На узкой черной лестнице раздавались голоса из близлежащих комнат, где собралась обслуга гостиницы, обсуждая планы на грядущий день.

Благодаря сноровке и скорости – и фальшивой бородке Ирен – нам удалось добраться до ее комнаты, избежав вопросов и не возбудив никаких подозрений.

В этот раз Аллегра была настороже и ответила на первый же наш тихий стук. Она впустила нас ровно за мгновение до того, как по коридору по направлению к бельевой прошествовало трио горничных.

– Как король? – осведомилась Ирен, срывая кожаные перчатки и шляпу с широкими полями.

– Посмотрите сами. – Аллегра повела нас в его опочивальню.

Вилли полулежал на горе подушек и выглядел не просто вполне восстановившимся, но даже слегка недовольным.

– Чудесно! – воскликнула Ирен. – Как тебе удалось осуществить это чудо воскрешения, дитя мое?

– Благодаря графинчику бренди, – сказала Аллегра, жестом указав на означенный сосуд, жидкости в котором опасно убавилось с тех пор, как я видела его в последний раз.

– Восхитительная идея, учитывая наши обстоятельства, но нужно следить, чтобы король не слишком развеселился. Налей нам с Нелл по маленькому стаканчику, если король там хоть что-нибудь оставил.

– Я… – начала я.

Ирен строго посмотрела на меня:

– Каждой по маленькому стаканчику. У нас еще много работы, причем самого деликатного свойства. – Ирен бросила шляпу и перчатки на стоящий рядом столик. – Итак, Вилли, мы только что вернулись с переговоров с твоей любовницей.

– У меня нет любовницы!

– И ты не знаком с женщиной, которая называет себя Татьяной?

– Татьяна… Дама с таким именем была в составе группы русской знати, которая приезжала на свадьбу и коронацию. Ее фамилии я не слышал, а если и слышал, то забыл. Эти русские фамилии какие-то бесконечные.

– Несомненно, именно поэтому мадам Татьяна избавилась от своей, – пробормотала Ирен. – О, благодарю тебя, дорогая. – Она с одобрением глотнула из принесенного Аллегрой бокала: – Ты можешь и себе налить с наперсточек, но не больше. Во время дуэли мне понадобится ваша с Нелл помощь.

Король смотрел на нас умоляющими голубыми глазами, наблюдая, как я глотаю прописанный подругой напиток.

Ирен ответила на его невысказанную просьбу:

– Тебе, Вилли, учитывая обстоятельства, уже достаточно, потому что свежая голова пригодится для той трудной роли, которая предстоит тебе чуть позже.

– И это какой же? – спросил он.

Она улыбнулась:

– Себя самого. Но ты утверждаешь, что не водил с Татьяной… близкого знакомства?

– Вообще никакого! – поклялся король. В его глазах появилась нагловатая самодовольная усмешка: – Уж не ревнуешь ли ты, Ирен?

– Меня просто интересуют факты. Ты должен понимать, что королева, с которой ты сочетался браком, но так и не исполнил свой супружеский долг, слегка удивлена поведением твоего двойника.

– Я женился на ней, но у меня даже не было возможности выполнить супружеский долг! После церемонии мне что-то подмешали в вино, и я очнулся только в тот момент, когда вы меня нашли. А сколько прошло времени?

Ирен задумалась и принялась считать:

– Церемония состоялась…

– Четырнадцатого апреля.

– Тогда прошло примерно шесть месяцев.

– Октябрь? Уже октябрь?! – Вилли попытался сесть под ворохом одеял, но смог только завалиться на бок, как безногий цыпленок.

Ирен подошла и непочтительным толчком привела его в прежнее положение:

– Тебе необходимо сохранять свою силу. Когда мы сегодня осуществим обмен, ты должен выглядеть тем, кем всегда и был, – монархом, который неизменно оставался собой. Разумеется, ты сможешь воспользоваться своей раной как предлогом, который объяснит некоторую физическую слабость или внутреннее смятение и забывчивость…

– Какой раной? – удивился он.

– Той самой, которую тебе нанесет мой дорогой муж Годфри во время дуэли, естественно. А откуда еще взяться у тебя ране?

– Послушай, Ирен, я не для того сбежал из жуткого подземелья, чтобы… А какое выбрали оружие?

– Пистолеты.

– …чтобы быть застреленным. Боже милостивый, Ирен, не собираешься ли ты изувечить меня, чтобы преподать мне урок?

Моя подруга склонила свою черноволосую голову, обдумывая это новое замечание, затем с сожалением покачала ею:

– Боюсь, Вилли, это невозможно устроить. Самозванец должен принять участие в дуэли, и его должны ранить. А ты займешь его место с самым заботливым образом перевязанной мисс Хаксли и мисс Тёрнпенни… рукой. Да ладно, не изображай удивление. Да какой король мог бы похвастаться таким чудесным дуэтом Флоренс Найтингейл?[35]

Король посмотрел на нас с сомнением:

– Мне кажется, твоя… верная мисс Хаксли ненавидит меня. А что до этой юной амазонки, так она крайне унизительно заставила меня принять ванну, вовсю растерев меня щеткой, а потом затолкала в кровать и насильно напоила бренди, причем такими быстрыми темпами, что я и насладиться им не успел.

– Не в твоем положении сейчас наслаждаться, Вилли, – отрезала Ирен.

– Ты обращаешься со мной неподобающим образом, – пожаловался король.

– И буду продолжать в том же духе, пока мы не закончим все дела. Пока твой трон снова не вернется к тебе, ты – мой подданный, помнишь, Вилли?

– Расскажи мне свой план.

– Тебе нужно знать только вот что: самозванец и Годфри с пистолетами встречаются сегодня утром. Я буду сопровождать Годфри. Нелл и Аллегра приедут позже в отдельной карете вместе с тобой. Татьяна организует, чтобы самозванца ранили, хотя она, конечно, предпочла бы его убить.

– Я тоже! Нельзя оставлять этого человека в живых и давать ему возможность снова угрожать моему престолу.

– Заговорщики с ним покончили. В этом заговоре уже и так достаточно людей погибло, включая двух ни в чем не повинных девушек в Париже. Я не оставлю на своей совести еще один труп.

Король изобразил царственно недовольную гримасу, но ничего не сказал. Ему не хотелось снова нарываться на пояснения Ирен, кто в данной ситуации владеет преимуществом.