Всеобщая история кино. Том 6 (Кино в период войны 1939-1945) - Садуль Жорж

Американский журналист Гаррисон Форемен в 1943 году посетил Яньань, сильно разрушенный японскими бомбардировками; население города жило в землянках, вырытых в обрывистом берегу реки Яньань. Этот военный корреспондент так рассказывал о своем визите к Мао Дзэ-дуну:

«Он принял меня на пороге своего небольшого домика, напротив которого виднелись входы в земляные укрытия. Здесь он живет со своей семьей и своими непосредственными сотрудниками. С ним была его жена, красивая и молодая, не кто иная, как Лань Пин, — хорошо известная в Шанхае киноактриса. Эта очень интеллигентная женщина — член коммунистической партии с 1933 года. В 1937 году, с началом японской агрессии, она прекратила свою артистическую деятельность и вернулась в Яньань, чтобы работать здесь в художественной академии Лу Синя. Интерес, который Мао проявлял к театру, сблизил его с ней. В начале 1939 года они скромно поженились.

Мао Дзэ-дун придавал самое большое значение вопросам культуры и в разгар войны в Яньани посвятил им большие статьи и речи. При народных армиях были сформированы группы активистов, занимавшихся вопросами культуры; они учили читать и писать, издавали газеты, брошюры и эстампы, формировали театральные коллективы и т. д.

В недрах этих «культурных» групп в 1938 году зародилась «Кинематографическая служба». Долгое время они располагали лишь одной-единственной камерой, переданной VIII армии Йорисом Ивенсом в Ханьчжоу в конце 1938 года. Чтобы отчитаться перед продюсером фильма «400 миллионов», режиссер заявил, что аппарат упал в Янцзы.

До оккупации города японцами небольшую киногруппу VIII армии снабжали пленкой кинематографисты Шанхая. Впоследствии снабжение шло за счет трофеев и контрабанды, переправлявшейся из оккупированных районов борцами беспрерывно усиливавшегося внутреннего сопротивления против японцев и Гоминдана.

В одном из подземелий Яньани была оборудована весьма примитивная лаборатория для проявки пленки, печати и монтажа фильмов. В освобожденных районах не было никакого промышленного оборудования. Для зарядки электрических аккумуляторов, необходимых при печати копий, использовались автомобильные моторы, водопады, вращавшие деревянные колеса, и, конечно, тягловые животные.

Первым фильмом народного Китая был созданный в 1939 году документальный фильм «Яньань и VIII армия». Другие картины запечатлели битвы с японскими армиями, преобразования, производимые в освобожденных районах. Поневоле приходилось ограничиваться хроникой, самой непритязательной. Отметим среди короткометражек, снятых в 1940–1945 годах, фильмы «Первый конгресс народных советов в Яньани», «Славная революционная годовщина», «Промышленная выставка пограничных районов» и т. д. В пограничном районе Чэнси была создана значительная промышленность, занимавшая в 1932 году 12 тысяч рабочих в небольшой литейной, на угольных шахтах, на небольших нефтяных разработках, на мыловаренных заводах, писчебумажной фабрике, в прядильне и т. д. И в этих же районах перед их освобождением «промышленность» могла сравниться лишь с промышленностью Франции 1000-го года.

Народная среда, в которой отныне жили техники и кинематографисты, преобразовывала их. Везде вокруг они открывали новые таланты. Сотрудничество с другими «культурными» группами выявляло сценаристов и актеров. Так, маленький кинематографический центр в Яньани и его фильмы в различных армиях и боевых группах становились школой, где формировалось в ходе практики и сражений кино нового Китая.

После разгрома Японии Чан Кай-ши продолжал свои агрессивные действия против армий Мао Дзэ-дуна. Их кинематографический центр был в то время перенесен на север Маньчжурии, где для маленькой студии и лаборатории было использовано оборудование, взятое со студии Чуньцина.

Кроме Маньчжурии японцы развили в области кино довольно активную деятельность на контролировавшейся ими территории Китая. В Нанкине студии Гоминдана превратились в «Чайна моушн пикчер компани», филиал токийского «Сиотику». В Шанхае в английских и французских концессиях вплоть до Пирл Харбора продолжалось подлинно китайское кинопроизводство. В 1940 году японцы в оккупированной ими части города поставили фильм «Ночи Китая» по образцу «Песни белой орхидеи». Маньчжурская актриса Ли Сян-лань снова создала образ китаянки, влюбленной в японца. Этот фильм, по словам Андерсона и Ричи, имел три развязки. В японском варианте военный был убит китайцами и девушка кончала самоубийством. В китайском варианте влюбленные женились и жили многодетной семьей. В варианте, предназначенном для Малайи и Индонезии, известие о смерти оказывалось ложным. Чудом спасшись от коммунистов, офицер прибывал как раз вовремя, чтобы спасти красавицу от самоубийства.

Коммерческий успех «Ночей Китая» был значительным, и японцы вскоре выпустили «Ночи Пекина» и «Ночи Сучоу», а Ли Сян-лань продолжала быть возлюбленной других японцев в «Сражающейся улице» и «Голосе в пустыне». В последнем фильме, поставленном Кунио Ватанабе, она теряла своего мужа, смертельно раненного партизанами, который, пока длилась его агония, успевал обратить многих китайских коммунистов в свою «веру», внушив им милитаристские идеи японского цаназиатизма.

В Шанхае японский трест студий «Ва Инг» с 1939 по 1945 год поставил 300 фильмов. Его деятельность проходила под эгидой марионеточного правительства предателя Ван Цзин-вея, и некоторые китайские кинематографисты согласились сотрудничать в нем. Наиболее заметным среди них был Бу Вань-цан, поставивший, в частности, «Вечную честь» — историю китайского генерала, который в 1939 году приказал уничтожить в Кантоне склады опиума, привезенного англичанами. Из понятных соображений на стороне генерала был показан хороший японец, поддерживающий его в борьбе против колониалистов. Фильм был торжественным, степенным и скучным… Эти случаи сотрудничества с японцами были исключениями. Большая часть фильмов в Шанхае, как и в Чуньцине, была поставлена японцами.

Другим центром японского кинопроизводства после Пирл Харбора был Гонконг, где все существовавшие общества были слиты в одну «Ассоциацию кино». Но продукция этого города, по-видимому, не была столь значительна, как в Шанхае. В 1956 году благодаря китайской синематеке мы видели несколько японских фильмов Чуньцина, Пекина, Шанхая и Гонконга. Все они, чрезвычайно слабые в художественном отношении, были насыщены грубой агрессивной пропагандой.

Часть оборудования этих студий перед капитуляцией Японии была вывезена в Токио или разграблена, Исключая индустриальные районы бывшего Маньчжоу-Го, в 1945 году Китай имел так же мало кинотеатров, как и в 1930 году. В стране, которая насчитывала уже около 500 миллионов жителей, их число не достигало и трехсот.

Эта страна, культура которой насчитывает более трех тысяч лет, в 1939 году имела 24 миллиона жителей. В 1910-е годы в Корее началось быстрое развитие национальной кинематографии, несмотря на то, что в 1910 году она стала колонией Японии, страны, которой много веков назад она передала традиции своей древней культуры.

Между двумя войнами корейское кино получило довольно широкое развитие, хотя в 1932 году в стране существовало лишь 140 кинотеатров. В период 1920-1940-х годов на студиях Сеула было поставлено 200–300 картин. Судя по фильмам, которые мы видели после 1948 года, художественный уровень и технические качества корейской кинематографии выдерживают более чем почетное сравнение с китайской и японской довоенной продукцией.

После 1937 года корейский народ, никогда не склонявшийся перед японскими милитаристами, усилил свое сопротивление, и вскоре в связи с китайской партизанской войной в Манчжоу-Го в Корее сформировались свои партизанские отряды.

В эти годи японцы стали чаще практиковать выпуск фильмов «совместного производства», среди которых можно отметить «Путешествие» (реж. И. Киуван, 1937) и «Вы и я» (реж. Кунико Мияке, 1941), рассказывающий историю трех женщин: японки, кореянки (ее роль исполнила актриса Мун Е Бон) и маньчжурки, образ которой создала все та же Ли Сян-лань.