Весь Гамильтон Эдмонд в одном томе (СИ) - Гамильтон Эдмонд Мур

Прежде чем ответить, Лора взяла его руку в свою маленькую и мягкую и усадила его рядом с собой на шкуры. Ее лицо напряглось и нахмурилось. Брент наблюдал за ней зачарованно в тишине, нарушавшейся только далеким, непрекращающимся шепотом ветров.

Она говорила медленно, все еще с трудом подыскивая слова.

— Немного я могу сейчас вспомнить о том времени, — начала она. — Мой отец, другой белый мужчина, которого я помню, и темнокожие погонщики больших животных, на одном из которых ехала я. И я помню трудный подъем на плато. Затем сильные ветры, пришедшие в гнев и избивающие нас. Я помню, как мой отец и другие были сброшены ветрами с обрыва. Я помню крики падающих людей и рев ветров.

— Ветры схватили и меня, подняли в воздух. Но не убили сразу, возможно, потому, что я была маленькой. Они играли со мной!

Ветры перебрасывались мною как мячиком. Они смеялись, забыв гнев, и играли со мной. Затем один из них забрал меня от других, он был особенным. Сильный, но нежнее и мягче остальных. Он принес меня сюда. Я долго плакала, затем заснула, а когда проснулась, то этот ветер снова оказался рядом со мной.

Он обнимал меня, ласкал и успокаивал так, что я забыла свое горе. Он исчез и через некоторое время вернулся с фруктами, шкурами и другими вещами. Я отличала его от всех остальных и думала о нем как об отце-ветре, так как он заботился обо мне.

Я разговаривала с ним, и мне казалось, он слышал меня. Я не боялась больше, поскольку знала, что ветры меня не обидят.

Другие большие ветры пришли, взяли меня и начали снова со мной играть, но отец-ветер забрал меня у них и не дал им мучить меня.

Со временем все ветры узнали меня и привыкли ко мне. Они стали приносить мне еду, фрукты, вещи, которые они подбирали там, где живут люди. Я научилась различать их всех, узнала большие, могучие ветры, и маленькие, слабые, и те из маленьких, которые были самыми слабыми.

Я слушала звуки, которыми обменивались ветры между собой и научилась свистом подражать им и разговаривать с ветрами.

И хотя они не могут так слышать, как мы, я знаю, что они чувствуют мой свист и отвечают на него.

И ветры со всей Земли разговаривают со мной, а я с ними.

Ибо это плато есть место, куда они приходят отовсюду, а затем снова уходят, перемещаясь высоко над землей, и люди не знают об этом. Здесь они встречаются и играют, и здесь я говорила с ними.

Но многие из больших ветров остаются здесь почти все время, и один из них — отец-ветер. За все время, пока я здесь, он не покидал меня надолго. Именно его я люблю больше остальных ветров, хотя люблю я всех их.

Брент зачарованно слушал, но как только Лора остановилась, он поспешил возразить.

— Но, милая, это фантастично и невозможно! Ветры не живые существа — ты жила столько времени одна в их компании, что тебе стало это казаться на самом деле. Как может ветер слышать или говорить? Как может ветер говорить с тобой и понимать тебя?

Лора покачала головой. — Этого я не знаю, но они говорят и они слышат. Они понимают мой свист, и я понимаю их. Все, что я прошу у них для себя, они приносят. Разве я не попросила их не убивать тебя, когда они были готовы это сделать?

Брент посмотрел на нее. — По-твоему, шторм прекратился потому, что ты им сказала?

Лора кивнула. — Конечно. Когда я все увидела, то свистнула ветрам отпустить тебя, и они отпустили, хотя и неохотно, все еще гневаясь на тебя. Они помогли мне принести тебя сюда, хотя и этого делать не хотели.

Он потряс головой. — Я могу понять твою веру во все это, — сказал он. — Ясно, что на этом высоком плато всегда дуют ветры, и ясно, что цепочка счастливых случайностей помогла тебе спастись, когда ветры уничтожили отряд твоего отца. Естественно, ты одушевила ветры — единственное, что здесь существует, и вообразила, что можешь разговаривать с ними, а они с тобой. Но когда ты говоришь мне, что…

Брент резко остановился, почувствовав внезапную слабость.

Его качнуло, и Лора стремительно вскочила на ноги.

— Ты все еще слаб, — сказала она. — Я совсем забыла.

Она собрала несколько шкур и сделала из них удобную постель.

— Спи, — сказала она просто, и когда Брент лег, она также просто легла в свою постель из шкур.

Слабый и больной после трепки, заданной ему ветрами, Брент уснул почти сразу. Он проснулся утром в пещере, залитой золотым солнечным светом, не сразу поняв, где он находится, пока не услышал снаружи веселый серебристый свист. Он живо встал и вышел наружу, где увидел Лору.

Она заметила его появление и закричала: — Брент, он уже здесь! Ветер-отец!

— Что? — спросил Брент удивленно, — Смотри, вот же он! — воскликнула Лора со светящимся от счастья лицом. — Я только что рассказывала ему о тебе…

Брент увидел, что ветер обдувал девушку, мягко ерошил волосы под нежную мелодию.

Лора коротко свистнула, ветер оторвался от нее и направился в сторону Брента.

Брента охватила безотчетная паника, когда ветер коснулся его. Захотелось бежать, но он сказал себе, что это только ветер, только движущаяся масса воздуха. Он стоял, а ветер касался его мягко, как будто осматривая, изучая его.

Затем характер прикосновений изменился, его уже не изучали, а ласкали. Вот его щеки коснулся воздушный палец, он ощутил теплое дуновение на волосах, словно дыхание любящего существа. Сильная, напевная нота казалась бесконечно успокаивающей, умиротворяющей. Сердце его согревало странное тепло.

Этот теплый сильный ветер кружил вокруг них еще несколько мгновений, а затем, распушив волосы девушки, улетел. Брент чувствовал странное удовольствие, как обласканный ребенок.

— Ты понравился ему, Брент! — сказала Лора. — Я уверена, что ты ему понравился.

Брент сказал себе, что ему следует разделить странную фантазию девушки. Вреда от этого не будет.

— Я рад этому, — сказал он. И почувствовал радость, хотя и сказал себе, что это ничем не обосновано.

— Ветер-отец всегда рядом с плато, рядом со мной, — сообщила ему Лора, когда они шли по скалистой равнине. — Многие другие ветры остаются здесь тоже, но большинство из них приходят издалека, даже такие маленькие, как вон те.

Она указала в направлении небольшой группы маленьких песчаных вихрей, беспорядочно танцующих неподалеку. В этот момент маленькие ветры изменили направление движения и заскользили в их сторону, как дети, которые вдруг увидели любимых родителей — подумал Брент, Девушка засмеялась и раскинула руки в стороны, словно приветствуя маленькие ветры. Они весело закружили, исполняя радостный танец, вокруг девушки и Брента, перегоняя друг друга — суматоха быстрых порывов ветра.

Брент поймал себя на том, что думает об этих маленьких ветрах как о живых игривых существах.

Маленькие ветры сбежали так же внезапно, как и появились, наперегонки друг с другом по равнине.

Лора засмеялась. — Хоть они всего лишь маленькие ветры, я люблю их едва ли не больше всех. Брент спросил: — Лора, ты никогда не хотела покинуть это плато? Найти других людей?

Она перевела ясный взор своих серо-зеленых глаз на него. — Зачем мне люди, если у меня есть ветры?

— Но не думаешь же ты жить на плато вечно, даже и с ветрами?

Она покачала головой, словно объясняя нечто очевидное. — Но я не могу покинуть мои ветры!

Ее мягкие, загорелые руки обвили ему шею, и она посмотрела вверх на него умоляющим взором ребенка.

— Я хочу жить здесь, а сейчас, когда появился ты, я хочу, чтобы ты остался со мной. Ты останешься, Брент?

Брент невольно тоже обнял ее и вздохнул.

— Я останусь, — сказал он, — на некоторое время по крайней мере.

Брент остановился. Он сказал себе, что это временно, что через несколько дней он излечит девушку от ее фантазий и она уйдет с ним. Но он не хотел признаться даже самому себе, что начинает разделять ее точку зрения.

Он уже думал о ветрах как о живых существах, а не просто о движении воздуха. Он стал отличать один ветер от другого, словно людей. Большие, сильные ветры, гудевшие торжественно и величественно, средние своенравные ветры, с ревом носившиеся в разных направлениях, маленькие ветры, бегающие по плато, затевающие везде свои игры — он не мог уже думать о них иначе.