Бухтарминские кладоискатели - Александр Григорьевич Лухтанов

Слова есть слова, а собственный пример, тем более родного отца, куда лучше любых нравоучений. Роман со Степаном старались, как могли, помогая отцу на пасеке, но час-полтора перед сном — это их время. Солнце клонится к закату, а оба вместе с Верой бегут на водопады Большой Речки, где успевают и окунуться в ледяные воды хрустальной реки, прыгая с утёса, и половить хариуса в глубоком омуте под скалой. Но есть дни, когда позарез хочется уйти в лес, погрузиться в его объятия и забыться хотя бы на короткое время, отдохнуть от забот и унять эту гонку не только изнуряющего физического труда, но и морального напряжения от гнетущих забот. Теперь же братьев одолевали мысли: а что же сейчас там, в нашем Подземном городе?

Как принято в крестьянских семьях, в летнюю пору в пять утра все уже на ногах. Мать готовит завтрак, отец чинит инвентарь. Роман встал с приподнятым настроением: сегодня Фома обещал сводить их в пещеру, где скопилась целая гора останков животных. Оба они со Стёпой с нетерпением ждали этот день и с родителями договорились загодя. Согласия-то добились, но у Марфы остались сомнения. Частые отлучки сыновей из дома были ей непонятны и вызывали недовольство.

— И что вас туда тянет? То была тайга, теперь какая-то каменоломня. Что там за коврижки с мёдом? Стёпе нынче поступать в институт, а он всё в лес смотрит.

Роман хотел сказать, что с учёбой у них всё в порядке, но его опередил Стёпа, неожиданно заявив:

— Рома, мама права — я остаюсь.

«Странно, — подумал Роман, — для Стёпы это необычно». Но он не привык кому-либо навязывать своё мнение, убеждать или отговаривать и промолчал, согласившись, что, возможно, и мама, и Стёпа правы: поступление в вуз куда важнее всего остального.

Когда Роман с Егором и Гошей спустились в Подземный город, Фемистокл уже ждал их.

— Вещи, одежду можно, как рюкзак, приспособить на спине или на голове, — поучал он. — Раздетым-то в том подземелье будет прохладно. Но это ещё не всё, — добавил он, — в одном месте там вода доходит до живота, и так метров семьдесят надо брести, принимая ванну.

— Что же там, озеро? — спросил Роман.

— Озеро не озеро, а понижение, заполненное водой. Зато там можно идти на ногах, хотя и согнувшись в три погибели.

— Пугайте, не пугайте — нам не привыкать, и мы не откажемся, — изрёк неунывающий Егор. — Подземелья тут везде, и мы сами уже стали почти пещерными людьми.

— Ага, троглодитами, — согласился Гоша, — мне нравится это слово.

— Наоборот, в этом слове слышится какое-то неуважение, — возразил Роман. — Иногда этим словом называют некультурных, грубых и нечистоплотных людей, хотя, думаю, это не совсем правильно. Одно дело — опустившиеся современные люди, и совсем другое — первобытные люди, у которых действительно не было условий для нормальной жизни. Они, эти троглодиты, хоть и жили в антисанитарии, но всё же были людьми, и другого выхода у них не было. Ходили в звериных шкурах, спали на земле или в лучшем случае на куче соломы, и где уж там было мыться, живя в пещере.

— Представляю, какие шли от них ароматы! — не удержался Егор. — Только и искупаться разве что летом на реке, а потом всю зиму трястись от холода, сидя у костра.

— Какое уж тут мытьё, когда одни мысли, чего бы пожрать и как убежать от медведя, чтобы он тебя не съел! — поддакнул Гоша.

Тут они подошли к малоприметному лазу, скрытому в боковой расщелине. Ручей, мимо которого они шли, скрывался в нём, протекая бесшумно и мирно.

— В общем, я вас предупредил, — сказал Фома, прежде чем нырнуть в дыру высотой гораздо меньше человеческого роста. — Не спотыкайтесь, будьте осторожны, и аккуратней со свечками. Не забывайте, что здесь всюду вода. А верхнюю одежду лучше снять, — добавил он, раздеваясь и запихивая брюки в рюкзак. — Так-то лучше будет, потом в сухое переоденемся.

Узкий и тесный ход, похожий на нору, извиваясь то влево, то вправо, уходил куда-то в сторону, а ручей, по руслу которого почти всё время приходилось идти, вдруг превратился в озеро.

— Не бойтесь, здесь неглубоко, — оборачиваясь к своим спутникам, предупредил Фемистокл, шедший первым. — Бывает по-разному, — сказал он, осторожно погружаясь в воду, — то по колено, а иной раз бывает и по пояс. Бр-р — холодна водичка, но куда денешься, любознательность требует жертв. Такие места, когда подземная галерея с водой то ныряет вниз, то, наоборот, поднимается вверх, спелеологи называют сифонами.

— Здесь есть некоторая неточность, — поправил Роман, — сифон — это когда вода, чтобы перелиться в нижний сосуд, должна подняться выше верхнего сосуда.

— Да, такое бывает в карстовых пещерах, — согласился Фемистокл. — Вообще, вода каких только не прокладывает хитроумных лабиринтов под землёй. А безумцы, называющие себя спелеологами, потом лезут во все эти промоины.

— Ага, вроде нас, — поддакнул Агафон. — Не лучше лягушки лезем на карачках.

Преодолев озерко, оказавшееся не более сорока метров длиной и глубиной чуть выше колена, путники вступили в узкий и косой лаз, похожий на щель, где надо было продвигаться, изогнувшись и упираясь руками в одну из стен. Зато ручей скрылся в глубокой промоине и можно было идти, а скорее пробираться посуху.

— Теперь совсем близко, — обнадёжил Фемистокл, когда лаз выпрямился, превратившись в подземный коридор, где можно было распрямиться и стать во весь рост.

Все приободрились, хотя холод давал о себе знать и каждый из друзей мечтал о костре. Пробираясь через завалы каменных глыб, свалившихся с потолка, Егор вдруг понял коварство подземного хода, выразив вполне обоснованное опасение:

— А ведь эта пещера может оказаться ловушкой. Что, если поднимется вода и затопит ход?

— Я думаю, что это не произойдёт так быстро и спелеологи успеют выбраться, — отвечал Фемистокл, добавив: — Хотя надо быть всегда настороже и помнить, что пещеры всегда таят непредвиденные опасности.

Вся операция с проникновением в кладовую чудес заняла не более часа и прошла без заминок и происшествий. Вскоре все очутились в довольно обширном каменном зале, хотя и пыльном, но с почти ровным полом и высоким потолком. Чёрные каменные стены, будто заглаженные, и такой же потолок, сложенный монолитными скалами. Ручей, до сих пор неотступно сопровождавший путешественников, журча, скрывался в небольшой воронке в дальнем конце этой подземной камеры. Увидев это, все стали натягивать на себя одежду, а Егор сказал:

— Жаль, не прихватил с собой ватник. В следующий