Молодые невольники. Смертельный выстрел. - Майн Рид
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она хотела останавливать, упрашивать его, но в эту минуту привели лошадей. Она успела только сказать ему жестокое, безумное слово:
— Вам память матери дороже меня.
Оно вырвалось у нее исключительно под влиянием горя, и она едва успела произнести его, как уже и пожалела об этом при виде произведенного им действия.
— О, нет, Елена, это не то! — сказал он отчасти извиняясь, отчасти с упреком, — знайте, что это не то. Подумайте, что я дал торжественную, священную клятву на свежей могиле, и должен сдержать ее.
Девушка взяла его за руку, которую было оставила, и крепко пожала; она подняла на него глаза с большим доверием, чем когда-либо, и взгляд ее светился безграничной любовью.
Эгоизм ее личной страсти стушевался перед святостью сыновнего чувства.
— Ступайте, ищите мести, о которой вы говорили, — сказала она. — Может быть, вы и хорошо делаете. Вы возвратитесь ко мне таким же верным, как были верны своей матери. Если не возвратитесь, я вскоре умру.
Лошади дожидались. Вудлей торопил с отъездом.
Охотник, подобно Елене Армстронг, был удивлен, что Кленси намеревался остаться один. Он начал делать ему замечания и предложил взять его или кого-нибудь другого в товарищи. Он не мог решиться покинуть своего молодого друга и спутника.
Кленси заставил его замолчать несколькими словами.
— Поезжайте, Вудлей, и проводите барышень. Что касается меня, то я должен преследовать своего врага и буду преследовать до тех пор, пока не настигну, а тогда один из нас сойдет в могилу. Не бойтесь, я не доставлю этому негодяю случая выстрелить в меня сзади.
— Но почему же вы не хотите, чтоб я или Хейвуд остались при вас, чтобы по крайней мере знать, куда вы едете?
— Есть на это причины. Мужчина хоть раз в жизни должен совершить какое-нибудь дело, которое дало бы ему почувствовать, что он мужчина. У меня есть такое дело, и я должен совершить его один. Мне не хотелось бы разделять его с другим, даже с вами.
— Стало быть, вы предпочитаете отправиться один?
— Я только возьму с собой Юпитера и мою старую собаку, чтобы она помогла отыскивать следы ночью. Днем я и сам могу, как вам известно. Мы, однако, теряем время, Саймон Вудлей. Ступайте. Делайте, как я вам сказал: я так хочу и настаиваю на этом.
— Хорошо, хорошо, Чарльз Кленси. Желание ваше будет исполнено, хотя мне и тяжело расставаться с вами. Давайте руку на прощанье. Бог да сохранит вас и да спасет от когтей дьявола.
За этим последовала тягостная сцена разлуки двух влюбленных, которые боялись, что расстаются навеки. Хотя с одной стороны это была разлука добровольная, однако обоим она казалась неумолимой судьбой.
Они расстались с тяжестью на сердце. Елене Армстронг, может быть, предстояло найти отца мертвым. Чарльз Кленси шел отомстить за мать, которую у него убили.
Глава LXXIV. ПОИСКИ
Во дворе Сан-Сабской миссии лежало девять трупов.
Белые, выскочившие из трапезной, не принялись считать их. Это были трупы невольников, и товарищи последних, успевшие скрыться, теперь осторожно выходили из своих убежищ и наклонялись над убитыми.
Хозяева их слишком были озабочены судьбой своих родных и близких, чтобы обратить внимание на жертвы, которые уже все равно нельзя было вернуть к жизни.
По выходе из тюрьмы они бегали как сумасшедшие, вырвавшиеся из больницы.
Большая часть гостей полковника Армстронга побежала в деревню. Молодой доктор Вартон остался возле старика, и то же сделали охотники Гаукинс и Крис Туккер, оба холостяки, которым не о ком было заботиться.
Дюпре почти помешался от горя. Старый воин горевал не меньше его, но вел себя спокойнее. Когда он звал по именам своих дочерей, остатки его слуг столпились вокруг него.
Горничная Елены, мулатка Юлия, была в числе их. Она ускользнула от дикарей, запершись в комнате своей молодой госпожи.
— Где они, Юлия? Где мои дочери? — спросил он.
Она могла только ответить, что вскоре после выхода из-за стола видела их в саду.
Все бросились в сад. Полковник руководил поисками. Дюпре и Вартон сопровождали его.
— Елена! Джесси! — раздавалось во всех углах сада, но на эти отклики отвечало только эхо, раскатываясь дальше по всему лесу. Скоро весь сад был тщательно осмотрен. Не оставалось уже надежды найти девушек живыми, и боялись открыть их трупы.
Но нигде не было и трупов, а это могло значить, что девушки не умерщвлены, а похищены, но это было не менее ужасно. Ведь они похищены краснокожими дикарями, которые оставили за собою кровавые следы!
До сих пор полковник Армстронг сохранял кое-какое спокойствие, но оно оставило его в ту минуту, когда он представил себе вещи в худшем виде. Отцовское сердце его слишком страдало, и он готов был поддаться отчаянию.
Молодой плантатор находился еще в худшем положении.
Не могло облегчить их душевного состояния и прибытие толпы товарищей из деревни, которые уведомили, что индейцы к ним не заходили. Они ничего не видели и не слышали до тех пор, пока их не разбудили товарищи, обедавшие у полковника.
Все было ясно, очень ясно. Шайка индейцев, которую видели Гаукинс и Туккер, без сомнения, это было делом Фернанда. Зная, что у Дюпре были деньги, он составил план, вступил в связь с дикарями и сделался их сообщником.
Проходя через сад, разбойники встретили двух сестер и захватили их, может быть, из предосторожности, а может быть — страшная мысль! — Фернанд включил и их в число предметов грабежа.
Колонисты пришли к решению: преследовать хищников. Но как? В каком направлении?
Это требовало хладнокровного и основательного обсуждения. Не следовало спешить, потому что поспешность не послужила бы ни к чему хорошему, а, напротив, могла повлечь за собой очень дурные последствия. Разбойники должны уже были подходить к своему притону и находились слишком далеко, чтобы можно было настигнуть их, пустившись прямо за ними. Хитрость, которую они выказали, так ловко захватив добычу, заставляла предполагать, что они и после не станут действовать спустя рукава. Дикари очень хорошо понимали, что пятьдесят человек с ружьями, пятьдесят искусных стрелков пустятся за ними в погоню. Без сомнения, они приняли меры предосторожности, чтоб прикрыть свое отступление. И кто же мог сказать, в какую они направились сторону? Была ночь, а следы их могли быть открыты только с рассветом. Конечно,
