Опасная любовь - Бренда Джойс

Эмилиану очень бы хотелось, чтобы Стеван не говорил о ней таких слов. Эта девушка слишком хороша для него, и он не может дать ей будущее, которое она заслуживает. После его отъезда она просто обязана прийти в себя. Находясь рядом, он внушает ей слишком сильную страсть. Кроме того, Эмилиан понимал, что семья Ариэллы никогда не допустит их брака, что бы там ни говорил ее отец. Даже самое упоминание о подобном союзе казалось Эмилиану абсурдным.

Нет, он не хотел жениться, а хотел лишь получать чувственное удовольствие, занимаясь с Ариэллой любовью.

Он жаждал любить ее сейчас, медленно и восхитительно, до тех пор, пока она не станет молить его о пощаде. Ему ничего не нужно было для себя, а лишь доставить ей удовольствие, показать, как он благодарен ей, как восхищается ею и уважает ее.

Но любит ли он ее?

Ариэлла, казалось, почувствовала исходящее от него желание, так как выражение ее лица изменилось.

– Я понимаю, что приехала слишком скоро. Ты не возражаешь?

Эмилиан подумал о том, что не должен позволять себе сердечной привязанности к этой женщине. Не он ли сам решил, что соблазнение – самое безопасное занятие, в отличие от всего остального?

– Я никогда не стану возражать против твоего скорейшего появления, – прошептал он и потерся бедрами о ее живот, демонстрируя силу своего желания.

Ариэлла покраснела.

– Можно ли быть более возбужденным, чем ты сейчас?

– Это мое выражение признательности тебе, – чуть слышно прошептал он.

Глаза ее вспыхнули особым светом.

– Возможно, тебе стоит снова заболеть, раз за этим последует такое проявление признательности.

– Возможно, – низким голосом произнес Эмилиан.

Эта девушка – его ангел. Как же можно ее не любить? Не поэтому ли он так сильно возбужден сейчас? И так сильно хочет ее?

Рука его легла ей на талию и стала постепенно подниматься выше, к груди. Он почувствовал, как участилось дыхание Ариэллы. Теперь его пальцы ласкали ее шею. Не отрывая взгляда от глаз девушки, он обнял ее ладонью за затылок и подался вперед, намереваясь поцеловать дразнящим легким поцелуем. За мгновение до того, как губы их слились воедино, Эмилиан ощутил всепоглощающую силу своего желания и замер.

Ариэлла разительно отличалась от всех его прочих любовниц. Она заслуживает большего, нежели просто любовник-цыган, гораздо большего.

Что с ним такое происходит? Почему его совесть пробудилась в самый неподходящий момент?

– Эмилиан?

Она заслуживает того, чтобы ее холили и лелеяли, но он не в состоянии дать ей этого. Он резко отстранился.

– Ты и в самом деле этого хочешь?

Щеки девушки залилась краской.

– В жизни ничего не хотела сильнее, – призналась она, – чем оказаться в твоих объятиях. Именно сюда завело меня наше естественное развитие событий.

Он посмотрел на нее.

– Тебе не нужно бояться меня, – добавила она.

Эмилиан скрестил руки на груди, словно желая защититься.

– Вовсе я не боюсь, – сказал он, удивляясь про себя, так ли уж Ариэлла не права. Неужели ее так называемое «естественное развитие событий» все же сделало их друзьями, практически любовниками? – Ты слишком многого от меня хочешь.

На некоторое время воцарилось молчание, затем девушка прошептала:

– Почему ты снова отвергаешь меня?

– Ариэлла, я обязан тебе слишком многим – и вовсе не таким образом должен тебе отплатить.

Она сделала глубокий вдох.

– Ты ничего мне не должен. Я пришла к тебе, движимая чувством любви и привязанности, и я уверена, ты хочешь дать мне взамен то же самое.

– Ты просишь большего, чем я готов дать тебе. Я лишь разочарую тебя и причиню боль. Тебе лучше уйти.

Ариэлла бросилась к Эмилиану:

– Ты не разочаруешь и не ранишь меня. Я слишком сильно люблю тебя – а ты слишком сильно нуждаешься во мне.

Девушка была права: он действительно до боли нуждался в ней, но это не было чисто физическим влечением, а скорее зовом сердца.

– Боюсь, я осознал одну горькую истину, Ариэлла: я для тебя всего лишь временное увлечение. Это пройдет.

Она покачала головой.

– Ты моя первая любовь, но также и последняя, – уверенно произнесла Ариэлла, не собираясь сдаваться.

– Ты очень нужна мне, – хрипло произнес он. – Я хочу делить с тобой ложе, хочу, чтобы ты смотрела на меня с надеждой и любовью. Но я не вижу смысла продолжать эти отношения. Это нечестно.

– Как ты можешь такое говорить после того, что было между нами?

Она хотела было погладить его по щеке, но Эмилиан отпрянул в сторону и перехватил запястье Ариэллы, не позволив прикоснуться к себе. Да, они действительно были близки, но это не значит, что он должен в чем-то уступить ей.

– Ты пугаешь меня, – сказала девушка, глядя ему в глаза.

– Я могу являть собой устрашающее зрелище, – пробормотал Эмилиан, но эта фраза была заглушена криками Худа, зовущего его.

Эмилиан бросился к двери и распахнул ее.

– Сэр, – в волнении произнес бледный Худ, – в таборе пожар.

Приподняв юбки до колен, Ариэлла поспешала за Эмилианом, Худом и еще несколькими слугами, но все же осталась далеко позади. Глазам ее предстала страшная картина: женщины и дети сгрудились в стороне от кибиток, на лицах их застыло одинаковое выражение боли. Мужчины сновали с ведрами между ближайшим ручьем и лагерем, пытаясь сбить пламя. Ариэлла остановилась так резко, что почувствовала головокружение, а Эмилиан бросился в самое пекло. Несколько кибиток были полностью охвачены пламенем, и заливать их водой было таким же бесполезным занятием, как пытаться с помощью стакана воды затушить праздничный фейерверк. Девушкой овладел страх. Ей не нравилось, что Эмилиан безрассудно бросается в огонь.

Быстро переговорив о чем-то с покрытым сажей и копотью Стеваном, Эмилиан обратился к слугам:

– Худ, бегите с Брауном и Коупером в сарай и на конюшню, несите все лопаты, какие сможете найти. Будем копать траншею.

Мужчины поспешили выполнять поручение, а Эмилиан обратился к Ариэлле:

– Оставайся с женщинами и детьми или отправляйся домой.

Произнеся это, он побежал к мужчинам, сражающимся с огнем.

Девушка посмотрела на горящие кибитки. Она насчитала пять, спасти которые уже не удастся, даже если локализовать пламя. Эмилиан с группой цыган стал откатывать в сторону одну из не затронутых огнем кибиток. Было очевидно, что пламя может перекинуться и на другие кибитки, а с них – на растущие на берегу ручья деревья. Если это произойдет, пожар невозможно будет остановить, и тогда все имение окажется под угрозой.