РОЗА И ЧЕРВЬ - Роберт Ибатуллин

— А Брендан полез не за оружием?

— Нет. За каким-то устройством связи.

— Плохо.

— Безусловно. И это, — Радж Кумар проглотил еще один комок, — не все. В дороге Саид Мирзаев был отбит местными бандитами. В машину кинули гранату, потом расстреляли. Вся клон-группа ДЕСПО убита. Местонахождение Мирзаева неизвестно. Для его задержания готовится новая, усиленная группа.

Овер-коммандер молчал, и Радж Кумар чувствовал, как пот холодной струйкой стекает между лопатками.

— Не считаю более необходимым захватывать Мирзаева живым, — сказал наконец Янг. — Мальчик не расскажет ничего такого, чего мы не знаем. Схема работы аквилианских агентов ясна. Мелантема делает их чувствительными к радиоизлучению Юпитера. Кстати, это никак не противоречит нашим научным знаниям?

— Нет, овер-коммандер, — с некоторым облегчением ответил Радж Кумар. — Некоторые виды животных и отдельные люди от природы чувствительны к радиоволнам. Проблема в другом — как они выделяют именно Юпитер из общего шума? Декаметровый диапазон — весьма зашумленный…

— Мелантема, видимо, содержит некий фильтр, — предположил Янг. — Это пока неважно. Итак, жертвы черного цветка чувствуют излучение Юпитера. Оно действует как триггер — превращает человека в зомби и заставляет искать любые способы передать записанную в его же теле информацию на Юпитер. Зачем в ответном сигнале использовался радиовсплеск Юпитера? Да именно затем, чтобы информатор на Земле его ощутил и понял, что передача дошла. И это хорошо. Это позволит нам легко найти Мирзаева.

— Да, овер-коммандер, — верноподданно вставил Радж Кумар, хотя не очень понимал, что Янг имеет в виду.

— Пусть какой-нибудь околоземный передатчик облучает район Зеленого Моста радиоволнами с характерным спектром Юпитера. Это включит зомби-программу Мирзаева и заставит выдать себя. Мальчик начнет вещание. Вам останется только его запеленговать и сбросить бомбу с орбиты.

— Да, овер-коммандер! — Теперь Радж Кумар понял. (И испытал безмерное облегчение от того, что овер-коммандер не стал придираться к провалу ДЕСПО).

— Разумеется, мы должны дать Мирзаеву зеленую улицу. Положите на его счет побольше денег и не препятствуйте заказать передачу.

— Он может что-то заподозрить, — решился возразить Радж Кумар. (Овер-коммандер не любил, когда ему все время поддакивали).

— Заподозрить? Да он зомби! Юпитерианское радио отключает ему рассудок! Начните с малой мощности передатчика и постепенно усиливайте. На будущее очень интересно нащупать порог слышимости.

— Такая операция требует руководства в реальном времени. Разрешите перепоручить ее нашему отделению в Околоземье?

Янг согласно кивнул.

— Майор Джейхани со станции «Семирамида» — толковый и преданный человек. Ему можно доверить эту операцию.

— Какой дать уровень допуска, овер-коммандер?

— Полный допуск, — неожиданно ответил Янг. — Секретность в этом деле исчерпала себя. Максимум людей должны знать, что такое черный цветок. В ближайшее время я выступлю публично. Идите, коммандер, работайте.

— Есть, овер-коммандер! — Чувствуя, как гора сваливается с плеч, глава разведки четко кивнул, развернулся и двинулся к выходу.

— Стойте.

Короткий приказ будто камнем упал в душу Радж Кумара.

— Да, овер-коммандер?

— В чем причина вашего позора с группой захвата?

— Мы не были готовы… встретить… сопротивление, — почти прошептал глава разведки. — Торопились. Послали очень маленькую группу. Три бойца в одной машине без сопровождения. Никто не мог и предположить, что они успели обзавестись бандитской крышей. Мы…

— Довольно. Хватило бы и первого предложения. Погибли три бойца. Три ваших месячных премии будут перечислены их семьям.

— Да, овер-коммандер, — Радж Кумар перевел дыхание.

— Но этого мало. Пострадал престиж Космофлота. Подумать только, нас побили какие-то бандиты-наземники! Главу ДЕСПО уволить с позором. А эту банду уничтожить до последнего человека. На операцию даю месяц. Дело не самое срочное.

— Да, овер-коммандер. Обещаю, овер-коммандер.

— Теперь идите. — Максвелл Янг откинулся в кресле. — Начинайте заглаживать ваш провал.

РИАННОН. ПРИГОВОР

— Док Зара Мария Сюзанна Янг! По обоим пунктам предъявленного обвинения Совет Колонии Рианнон признал вас виновной. Вы приговариваетесь к пожизненному заключению.

Гвинед Ллойд громко и со вкусом стукнула молотком о председательский стол.

Зал Совета, средоточие официальной власти в астероиде, был отделан дорогими панелями из настоящего дерева. Мозаичные панно из полированных кусочков разных древесных пород изображали какие-то мифологические сюжеты, должно быть, кельтские. На самом крупном панно, что над председательским местом, извивался красный дракон.

Зара Янг пристально рассматривала изысканные узоры его чешуек. Не то чтобы ее занимала мозаика. Просто смотреть куда-нибудь еще — на лучащуюся самодовольством Гвинед Ллойд, на депутатов Совета, тупо кивающих каждому ее слову — было совсем уж тошно. Просто невыносимо.

Зара сидела в передвижном кресле, пристегнутая к нему так туго, что едва могла шевельнуться — связанная по рукам и ногам, словно опасная буйнопомешанная. Это продолжалось так долго, что она перестала ощущать унижение. Она ощущала лишь физическое неудобство. За весь суд она не проронила ни слова. Теперь ей хотелось, чтобы представление поскорее кончилось, только и всего.

— Увести осужденную! — торжественно повелела Гвинед. Кресло Зары повернулось к выходу, и уже из-за спины она услышала: — Следующее дело в повестке дня. Либертина Эстевес обвиняется в массовом убийстве. Ввести подсудимую!

Либи! Зара дернула головой, но кресло не позволило оглянуться. Где-то сзади вводили через другую дверь ее телохранительницу и подругу, и Зара не могла даже взглянуть на нее в последний раз…

А может, это было и к лучшему.

Ее кресло дернулось, трогаясь с места в сторону выхода. Впереди и позади вышагивали конвоиры. Зара обессиленно закрыла глаза.

Она знала: смертный приговор Либи предопределен. Зара была с самого ареста уверена — и оказалась права — что ей самой рианнонцы не осмелятся причинить вред из страха перед Максвеллом Янгом. Но рианнонцам нужно было наказать хоть кого-то в полную силу, найти такого виновника, за которого никто не вступится… И Либертина Эстевес идеально подходила на эту роль.

В конце концов, она же действительно кинула ту проклятую гранату.

Зара больше не испытывала ни гнева, ни скорби. У нее не осталось сил на эмоции. Она чувствовала себя сломленной.

Кресло в сопровождении вооруженного конвоя медленно ехало по какой-то пустой магистрали сквозь округлые пещеры полостей и кишкообразные коридоры. Рианнон. Зару тошнило от Рианнон. От этой троицы предателей — Ллойд, Прасада и Бюрократа — ее тошнило тоже, от покорно голосующего по указке Ллойд Совета — тем более… А сильнее всего ее тошнило от самой себя.

Дура, в который раз повторяла она себе. Какая же я дура. Какая нульдевка. Какая неудачница.

Я провалила все. Все, за что бралась. Все, что я делала, обернулось катастрофой. Меня предали те, кому я полностью доверяла. Да и понятно почему предали. Кому я нужна, такая нелепая? Какой дурак поставит на мою карту?

Кто за мной пойдет, если меня оттолкнул собственный отец?

Двери апартаментов открылись перед ней. Кресло въехало в ее роскошную и комфортабельную тюрьму. Конвой остался снаружи. Двери закрылись за спиной, и ремни кресла со щелчком расстегнулись. Теперь она могла, наконец, встать…

Могла — но продолжала сидеть. Сил встать не было. Сил не было ни на что.

Сегодня утром, как раз перед судом, она наконец-то получила то, чего так мучительно ждала эти два дня. То, без чего задыхалась как без воздуха.

Отец наконец-то ей написал.

«Зара, ты не оправдала моих надежд, — писал Максвелл Янг, как обычно — с безжалостной прямотой. — Мало того что ты полностью провалила миссию в Рианнон. Ты еще и учинила самоуправство, не подчинилась моему приказу, попыталась незаконно захватить власть на корабле и в Колонии. Такое поведение нетерпимо и непростительно. Ты уволена с должности помощника овер-коммандера. Я добился, чтобы тебе сохранили жизнь, и буду следить, чтобы с тобой обращались достойно — но ты больше не покинешь Рианнон. Я больше не рассматриваю тебя как возможного преемника».

Я больше не рассматриваю тебя как свою дочь — видела она между строк.

Ну что ж. В общем-то жить дальше незачем.

Кроме отца, у нее не было в жизни никого и ничего. Была еще, пожалуй, немножко Либи… Но очень скоро не станет и Либи.

Вокруг пустота, да и сама она пустое место, не более. Пустота вокруг. Пустота внутри.