Закон проклятого - Дмитрий Силлов

– Так точно, товарищ полковник.

– Срочно зайдите ко мне в кабинет.

Обычно это «срочно зайдите» означало либо очередной разнос, либо очередной «висяк», либо… да мало ли каких каверз может устроить начальство простому смертному? По-любому «срочно зайдите» – это не есть хорошо. Но чтоб таким голосом…

Андрей осторожно вплыл в начальственный кабинет, состоящий из длиннющего стола, стульев, кресла шефа и солидных размеров известного портрета над ним. Помимо собственно самого шефа во главе стола, за длинным столом восседали две весьма подозрительные личности.

Один – длинный с худым лицом и женскими руками – весьма смахивал манерами на представителя популярных ныне сексуальных меньшинств. Второй, по виду его телохранитель, обладал внушающими уважение плечами, шварценеггеровской нижней челюстью и взглядом египетского сфинкса.

«Эге, наш человек», – сразу отметил про себя Андрей.

Шеф оживленно трепался с длинным «сексменьшинством» по-английски, не обращая внимания на вошедшего следователя. «Меньшинство» тоже не удостоило повернуть свою благородную голову. Зато телохранитель мгновенно вертанул носорожьей башкой, быстро ощупал Андрея взглядом, сделал какие-то свои, одному ему понятные выводы и отвернулся.

«А вот вам крайне любезный заморский гость со товарищи, встречающие бравого русского милиционера. Бурные аплодисменты, переходящие в овацию в положении стоя», – саркастически ухмыльнулся про себя Макаренко и сел на крайний стул, который не преминул протяжно заскрипеть под изрядным весом следователя.

– А, Андрей, – опомнился шеф. – Познакомься. Наши американские коллеги. Господин Крис Хоук из Интерпола…

«Сексменьшинство», услышав своё имя, важно кивнуло надменной рожей.

– …и сержант Джек Томпсон, полиция Нью-Йорка.

«Носорог» на этот раз башку повернуть не удосужился, а лишь, набычившись, опустил её еще ниже, совсем положив на широченную грудь свою знаменитую челюсть.

– Как же, как же, весьма польщен. Андрей Макаренко, погоняло Педагог. Или Висяк – это уж кому как больше нравится, – представился Андрей. Копившееся всё эти дни раздражение начало предательски ёрзать под ложечкой, грозя выплеснуться наружу. – И чем обязан?

– Кончай придуриваться, Андрей, – шеф нахмурил брови. – Люди из-за границы приехали. И кстати, их интересует дело, которым ты занимаешься. У них есть серьезные предположения, что это их серийный убийца орудует в Москве и часть твоих трупов – его рук дело. Сержант Томпсон будет тебе помогать. Личная просьба руководства Интерпола. Врубаешься?

– А как же, – кивнул Андрей. – Чего ж тут не понять? Мы ж сами без них сроду не разберемся. Все говно – к нашему берегу…

Андрея понесло. Надменные импортные хари в кабинете шефа были последней каплей. Теперь ему уже было на всё наплевать.

Глаза Деда округлились, челюсть отвисла. А у какого начальника она бы осталась на месте после такого, да ещё в присутствии иностранных гостей? Правильно, ни у какого. И какой подчиненный остался бы после этого на занимаемой должности? Идиотский вопрос, правда?

Андрей встал и направился к выходу. Всё и так ясно. «Ну и чёрт с ними со всеми, – думал он, входя к себе в кабинет исключительно для того, чтобы забрать своё копившееся месяцами в ящиках стола барахлишко. – Пойду какой-нибудь рынок охранять, нарушителям порядка морды чистить. А что, дело привычное. Это не иностранным пидорам жопы лизать».

В кабинет кто-то вошел. Андрей, согнувшись, продолжал ковыряться в ящике, не обращая внимания на посетителя. «Кто-то» пододвинул стул, уселся. Раздалось характерное бульканье. Макаренко разогнулся и вылупился на доселе невиданную картину. Дед сидел в его кабинете прямо на столе и разливал в граненые стаканы самый что ни на есть настоящий армянский пятизвездочный коньяк.

Закончив процедуру, он пододвинул один стакан Андрею:

– Давай, парень.

Ещё не пришедший в себя от удивления Макаренко взял стакан и не глядя махнул его залпом, ничего не почувствовав. Интересная штука стресс. Он знал еще с войны – когда на взводе, даже чистый спирт идёт как вода.

Дед выпил, крякнул, поставил стакан и внимательно посмотрел на Андрея:

– Сдержанней надо быть, следователь. Рожа того длинного, честно говоря, мне самому – поперёк горла. А этот Томпсон… Видишь ли какое дело. Тот маньяк его жену прямо в церкви убил и на стене распял. И ребёнка тоже. Так что зря ты психанул, Андрюха. После такого на весь мир волком смотреть будешь. Этот полицейский, для того чтоб его в Россию отправили и самому этого гада поймать разрешили, полгода по инстанциям бегал, пороги обивал, в коридорах, считай, жил. Чуть с работы не вылетел, однако своего добился. Ты бы помог мужику. Глядишь, и он тебе на что сгодится.

Напряжение начало помаленьку отпускать. Может, коньяк подействовал, может, хитрый Дед своими речами задел какую струнку в душе, но Андрею вдруг стало стыдно.

– Да я… это… товарищ полковник… Дед, ты уж не серчай, ладно? Просто я с войны такие вот надменные иностранные рожи забыть не могу. Они тогда независимыми наблюдателями назывались. Между трупами наших пацанов, в клочья разодранных, ходить имели привычку, фотографировать и в блокнотиках черкать. А потом интервью по СNN передавать о зверствах русских солдат…

Андрей треснул кулаком по столу так, что телефон недоуменно вякнул и свалился на пол.

– А вот мебель тут и ни при чем, – терпеливо заметил Дед. – Ты, Педагог, успокойся и чеши-ка сейчас домой. Завтра вместе с сержантом Томпсоном приступишь к расследованию. Я тебе под это дело персональную машину выделяю. Смотри, не угробь тачку вместе с американцем, а то потом греха не оберемся. Вопросы есть? – закончил он уже официальным тоном.

– Как же я с ним работать буду, если он по-русски ни бум-бум?

– Не волнуйся, у него, кажется, бабка из России, он по-нашему не хуже нас с тобой лопочет. Ещё вопросы?

– Никак нет, товарищ полковник.

– Ну и чудненько.

Дед встал со стола, выдохнул шумно коньячный дух, одёрнул китель и направился к выходу.

– А я думал, вы меня сейчас того… Без выходного пособия, – вслед ему сказал Андрей.

– Вот ещё, – бросил полковник через плечо, берясь за дверную ручку. – Выговор, само собой, получишь. А вот увольнять… Кто ж мне будет «висяки» раскрывать, если я всех своих волкодавов с работы повыгоняю?

Уже давно закрылась дверь за полковником, а Андрей всё сидел за столом, положив голову на сложенные руки и глядя на потёртую фотографию, с которой улыбались ему два чем-то похожих парня в выгоревшей на солнце полевой форме.

Всю ночь его жрал комар. Он вился над ним, вытаскивая противным зудом из мягких объятий сна, с воем врывался в ухо, жалил в лоб и щеки, горящие от безуспешных попыток прихлопнуть паскудное насекомое. И в то же время этот хитрый летающий зверь всегда успевал вовремя смыться и надежно спрятаться, когда Иван включал свет и прочёсывал взглядом каждый квадратный сантиметр обоев в поисках вредителя.