Из воспоминаний - Жорес Медведев

В это время премьер-министр Англии К. Эттли находился в США с официальным государственным визитом. Рядом с ним был и Дональд Маклэйн, который в это время руководил американским отделом МИДа Великобритании. Ему доверяли, и ни у Эттли, ни у американских коллег не было секретов от Маклэйна. Ему удалось получить копию директивы президента генералу Макартуру: «Ни при каких условиях не переносить войну на территорию Китая» и не применять атомного оружия. Эти сведения были немедленно переданы Сталину, а от него к Мао. Колебания китайцев кончились, и 25 октября крупные силы «китайских народных добровольцев» перешли границу Кореи и атаковали американские и южнокорейские войска. Эта война закончилась лишь через три года установлением линии перемирия по 38-й параллели.

Насколько мне известно, Д. Маклэйн не искал встреч с диссидентами, ограничиваясь лишь чтением различных документов Самиздата. Однако он принимал участие в денежных сборах для помощи пострадавшим. В 1970 году были арестованы две молодые девушки. Это были школьницы десятого класса, которые пыталась распространять самодельно изготовленные листовки. Одна из девушек – Ирина Каплун – была вскоре освобождена, другая – Ольга Иоффе – оказалась в психиатрической больнице. Маклэйн знал семью этой девушки. Он не посылал телеграмм Брежневу. Летом 1970 года проводились выборы в Верховный Совет СССР. Маклэйн, как и всякий гражданин СССР, пошел на избирательный участок. Взяв избирательный бюллетень, он зашел в кабину для голосования и написал на бюллетене: «Пока такие девушки, как Ольга Иоффе, будут находиться в психиатрической больнице, я не могу принимать участие в голосовании».

Маклэйн был очень рад, когда его книга «Внешняя политика Англии после Суэцкого кризиса» была издана в Лондоне под его собственным именем. Он объявил своим друзьям и знакомым, что он теперь не Марк Петрович Фрезер, а Дональд Маклэйн. Года через два эта книга была издана и в СССР на русском языке. Автор подарил мне ее с теплой надписью.

Если Маклэйн и не раскаивался в своем прошлом, то он несомненно испытывал ностальгию. Ему нравилось все английское. Он берег старые английские вещи. Он получал иногда валютные переводы из Англии и помогал родственникам – семьям мужа дочери и жены старшего сына. Но просил их покупать в магазинах «Березка» только английские товары.

Я встречался два раза с женой Маклэйна Мелиндой. Мы беседовали о разных делах. Она передала мне однажды большой импортный радиоприемник – подарок моего американского издателя, готовившего книгу о Сталине. Но, конечно, я не был посвящен в детали их семейного разлада. Жена Дональда жила отдельно от него, также в большой и хорошей квартире. Мало знал я и детей Дональда. Становясь студентами, его сыновья вносили новый дух в жизнь Маклэйна. В дом к нему приходила оппозиционно настроенная молодежь. Но это было уже другое поколение, и у него были другие взгляды и ценности.

Переживания прошлых лет не прошли бесследно. Еще в Англии, а позднее во время работы в Египте Маклэйн пристрастился к спиртному. Это пристрастие развилось в настоящий алкоголизм, от которого его несколько раз лечили, но безуспешно. Как я предполагаю, это и было причиной разлада с женой. Маклэйн прервал отношения с Кимом Филби, главным образом по личным причинам. Потом он порвал отношения с Эрнстом Генри. Он объяснял мотивы этого разрыва тем, что Эрнст Генри отказался от всякой оппозиции и снова стал верно служить режиму и даже, как считал Маклэйн, возобновил какие-то связи с КГБ.

Имел ли сам Маклэйн связи с КГБ? Его ближайшие друзья были уверены, что эти связи сохранялись лишь по хозяйственно-бытовой линии. В прошлом Маклэйн имел, видимо, даже какой-то чин в органах разведки, может быть, полковника. Но он был уже полковник в отставке и не хотел вести никакой работы по прежней «специальности». Еще в 1952 году Маклэйн получил должность советника советского Министерства иностранных дел. Но это была синекура, у него не было конкретных обязанностей. Позднее он стал работать в Институте мировой экономики и международных отношений и защитил здесь докторскую диссертацию. Однако только благодаря помощи КГБ и Дональд, и Мелинда могли получить хорошие квартиры в Москве. Без поручительства КГБ он не смог бы совершать туристические путешествия по странам социалистического блока.

Мне он несколько раз рассказывал, как можно «раскрыть» осведомителя или установить, следит ли за тобой тайная полиция и каким образом. Он даже проиллюстрировал на примере одной женщины, по каким признакам он может точно сказать, что она является осведомительницей КГБ. Маклэйн не мог, конечно, стать советским диссидентом, но он не хотел делать в СССР какой-либо тайной карьеры. Он предпочитал быть скромным научным работником. Еще в пятидесятые годы у Маклэйна было много знакомых, главным образом среди актива журнала «Международная жизнь». В центре этого кружка стоял Григорий Беспалов, который занимал в прошлом высокие посты и теперь помогал устроиться в московской жизни многим людям, в том числе и некоторым работникам Коминтерна, вернувшимся после заключения из сталинских лагерей. Маклэйн был в этой среде своим человеком, и ему полностью доверяли.

В шестидесятые годы круг его знакомых значительно сократился. С одними людьми он прерывал отношения, другие уходили в лучший мир. В семидесятые годы число знакомых Маклэйна еще более сократилось. У него была дача в дачном поселке МИДа недалеко от Москвы. С весны и до поздней осени он проводил здесь время, обрабатывая небольшой собственный сад, цветник и огород – любимое занятие англичан. Часто здесь гостила дочь Дональда, ее тоже звали Мелинда. Особенно любил Дональд маленькую внучку, которая оставалась на даче иногда на все лето.

Постепенно, однако, семья Дональда Маклэйна стала распадаться. Сначала уехал в Англию его старший сын Ферчи, получивший в СССР специальность математика. Позднее он приезжал один или два раза, чтобы навестить отца. Уехала к матери жена Дональда. В США вместе со вторым мужем уехала дочь Дональда, и он особенно сильно переживал расставание с внучкой. Последним уехал младший сын, который также стал математиком, – Дональд-младший. Маклэйн остался в полном одиночестве. Когда он узнал о своей тяжелой болезни, то замкнулся в себе и практически перестал встречаться даже с самыми близкими друзьями. В течение нескольких последних лет я не видел его и не беседовал с ним, а о его смерти узнал только из газеты «Известия».

Маклэйн прожил в СССР немногим более тридцати лет, и это был как раз тот срок, который он должен был бы провести в одиночном заключении в какой-нибудь английской тюрьме. Он был одержим в молодости идеями социальной справедливости и не изменил им и в более позднее время, но судьба приготовила ему слишком тяжелые испытания, далеко не все из которых ему удалось выдержать. Но в этом была скорее его беда, чем вина, ибо он жил в слишком сложное время и оказался в чрезвычайно сложных условиях. Вероятно, разные люди могут извлечь из его трагического опыта разные уроки. В своей квартире над дверью Дональд Маклэйн повесил большой плакат, который он сам нарисовал. Крупными буквами здесь было написано: «Оппортунистам, нечестным людям и антисемитам в этой квартире делать нечего». Странная надпись для человека, который был одним из крупнейших советских разведчиков и имел немалый чин в нашей разведке как агент КГБ. Но вполне естественная надпись для того человека, которого мы знали просто как Дональда Маклэйна, советского гражданина шотландского происхождения.