Рассказы. Миры Роберта Хайнлайна. Том 25 - Роберт Хайнлайн

Из Евразийского Союза прибыли только три «летающих крепости». Представители Союза испросили небольшую отсрочку, для того чтобы успеть доставить на свои аэродромы нужное количество высокооктанового топлива. Они заявили, что запасы топлива, способного обеспечить безопасность длительного перелета через Арктику, у них ограничены. Проверить справедливость их утверждений мы не могли, а потому согласились на отсрочку, пока не будет подвезено горючее из Англии.

Мы уже готовились к отлету, Маннинг был вполне удовлетворен мерами обеспечения безопасности, но тут пришла депеша, сообщавшая, что еще до наступления вечера к месту парковки ожидается прибытие «крыла» евразийских бомбардировщиков. Маннинг захотел дождаться их прилета, и нам пришлось прождать около четырех часов. Когда наконец сообщили, что наши истребители встретили евразийские бомбардировщики на канадской границе, Маннинг почему-то вдруг заметно занервничал и заявил, что намерен наблюдать за их посадкой с воздуха. Мы взлетели, набрали высоту и стали ждать.

В «крыле» бомбардировщиков было девять, они шли эшелонированной колонной и были так огромны, что наши крохотные истребители рядом с ними казались почти невидимками. Бомбардировщики сделали круг над аэродромом, и я подивился их гордому достоинству, когда пилот Маннинга — лейтенант Рафферти — вдруг воскликнул:

— Какого черта! Они, кажется, собираются садиться по ветру!

До меня еще ничего не дошло, но Маннинг крикнул второму пилоту:

— Соедини меня с аэродромом!

Тот повозился со своей аппаратурой и объявил:

— Аэродром на линии, сэр.

— Общая тревога! Всем надеть «доспехи»!

Мы, естественно, не слышали сирен, но я видел, как белые плюмажи появились из большого парового свистка на крыше административного здания — три долгих гудка, а потом три коротких. И мне показалось, что почти в то же мгновение выплыло первое облако из евразийского бомбардировщика.

Вместо того чтобы приземлиться, бомбардировщики прошли на небольшой высоте над сборным пунктом, забитым машинами со всего земного шара. Каждый эшелон выбрал одну из трех групп стоянок, расположенных вокруг аэродромов, и струи тяжелого коричневого дыма пролились из брюха евразийских кораблей. Я видел, как крохотная фигурка соскочила с трактора и опрометью помчалась к ближайшему зданию. Затем дымовая пелена укрыла все поле.

— Есть ли еще контакт с аэродромом? — спросил Маннинг.

— Да, сэр.

— Переключитесь на главного инженера по безопасности. Быстро!

Штурман включил усилитель, чтобы Маннинг мог разговаривать напрямую.

— Сондерс? Говорит Маннинг. Что у вас происходит?

— Пыль радиоактивная, сэр. Интенсивность семь, запятая, четыре.

Они полностью воспроизвели технологию Карст — Обри!

Маннинг отключился и отдал распоряжение аэродромному отделу связи немедленно соединить его с начальником штаба. Последовало истерзавшее нас долгое ожидание, так как сначала нужно было получить Канзас-Сити, а там уговаривать какую-то местную шишку на ровном месте, чтоб она дала распоряжение на время реквизировать междугородную линию, находившуюся в частном коммерческом пользовании. Но все же нам удалось пробиться, и Маннинг доложил обстановку.

Я слышал, как он говорил:

— Вполне вероятно, что другие авиасоединения уже сейчас на подходе к нашей границе… Нью-Йорк и, конечно, Вашингтон… возможно, еще Детройт и Чикаго… остается только гадать…

Начальник штаба закончил разговор без всяких комментариев. Я знал, что американские военно-воздушные силы, уже несколько недель находившиеся в режиме боевой тревоги, через несколько секунд получат приказ и поднимутся в воздух, чтобы встретить и сбить агрессоров, если возможно, еще до того, как те подлетят к намеченным городам.

Я снова оглядел поле боя. Стройный порядок вражеских эшелонов нарушился. Один из евразийских бомбардировщиков был сбит и рухнул на землю в полумиле от аэродрома. Пока я смотрел, один из наших маленьких пикирующих бомбардировщиков с жутким визгом ринулся на евразийского гиганта и обрушил на него свои бомбы. Они, видно, попали куда надо, но американский летчик позволил себе подойти к цели слишком близко, не успел отвернуть машину в сторону и погиб даже раньше своей жертвы.

Нет смысла повторять газетную болтовню насчет «Четырехдневной войны». Важно то, что мы могли ее запросто проиграть, если бы не совершенно уникальное сочетание удачи, предусмотрительности и хорошего управления. Очевидно, физики-ядерщики Евразийского Союза продвинулись в своих разработках почти столь же далеко, как и группа Ридпата, а берлинская катастрофа дала им ключ к тому, что надо было делать дальше. Но мы принудили их спешить, заставили предпринять действия еще до того, как они успели подготовиться как следует, заставили своей «Прокламацией мира», которая установила очень жесткие сроки окончательного разоружения.

Если бы президент пошел на то, чтобы дожидаться, пока окончится драка с конгрессом, прежде чем обнародовать свою «Прокламацию», то Соединенные Штаты почти наверняка перестали бы существовать.

Заслуга Маннинга в этом деле никогда не была публично признана, но мне совершенно ясно, что он предвидел возможность чего-то вроде «Четырехдневной войны» и приготовился к ней, разработав с дюжину разных хитрых ходов. Я не имею в виду военные приготовления; этим армия и флот занимались сами. Но то, что конгресс именно в это время оказался распущенным на каникулы, отнюдь не было случайностью. Я в какой-то степени сам причастен к торговле голосами и компромиссным сделкам, которые содействовали этому, так что знаю, о чем говорю.

И я спрашиваю вас: неужели полковник стал бы проделывать все эти хитроумные маневры, имевшие целью удалить конгресс из Вашингтона на то время, когда, по его мнению, Вашингтону угрожала опасность атаки, если бы он действительно обладал диктаторскими амбициями?

Разумеется, именно президент стоял за этим распоряжением о десятидневных каникулах, которые получили почти все чиновники Вашингтона, и, надо думать, он же лично принял решение о своей поездке по южным штатам в те же самые дни, но, несомненно, именно Маннинг вложил ему в голову идею о необходимости подобных мер. Невозможно допустить, чтобы президент покинул столицу только для того, чтоб избежать опасности, угрожавшей ему лично.

И еще эта история с паникой из-за чумы. Не знаю, как и когда Маннинг начал действовать в данном направлении — в моих записных книжках об этом нет ни слова, но я просто не могу поверить, что абсолютно ни на чем не основанные слухи насчет эпидемии бубонной чумы могли заставить Нью-Йорк превратиться в полупустыню как раз ко времени налета евразийских бомбардировщиков.