2007 № 08 - Журнал «Если»

Но мир и спокойствие оказались недолговечными.

Это произошло в тот день, когда сильный ветер принес тучу желтого песка с континента. Воздух помутнел, а солнце стало цвета крови. Тяжелый, очень неприятный день.

В этот день мальчик, возвращаясь домой от приятеля и рассеянно взглянув с вершины холма на национальную автостраду, заметил дюжину странно бегущих динозавров. Они бежали как страусы, на задних ногах, вздымая густые клубы пыли, а длинные, высоко задранные хвосты летели вслед за ними по воздуху.

— Это наверняка были тиранозавры! У них здоровенные, мощные задние ноги, а передние — совсем крошечные и костлявые. Будто для украшения. Морды в форме чемодана, и пасть раскрывается широко, как чемодан. Тиранозавры, это точно. И они бежали очень-очень быстро. Добежали до самой станции!

— Гм, мы живем не так уж далеко от железной дороги. Но я только что вернулся домой и по пути не заметил ничего необычного. Даже наш трицератопс в гараже ведет себя как всегда. Открыл один глаз, поглядел на меня и снова заснул.

— Но я действительно видел!

— Может быть, они проскочили через старый город и побежали дальше?

— Не думаю, я бы увидел. Нет, они просто добежали до станции и внезапно пропали из виду.

— Да… В таком случае… — Отец нахмурился и скрестил руки на груди. — Возможно, конечно, что они все еще слоняются где-то поблизости. Или же, что вполне вероятно…

— Лучше пойдем и посмотрим, — предложил сын.

— Вы, двое! Опять что-то задумали? — раздался голос матери.

Мужчина и мальчик широко улыбнулись, поспешно вскочили на велосипеды и помахали женщине рукой.

Они доехали до станции очень быстро, но не обнаружили там никаких тиранозавров. Немного понаблюдав за привокзальной площадью, они снова оседлали свои машины и не спеша покатили домой.

Неподалеку от станции в овраге протекал небольшой ручей. Этот овраг целиком перекрыли плитами и устроили в самом его начале детскую игровую площадку. Остальная часть длинного крытого дренажа сформировала нечто вроде второй пешеходной дороги, которая тянулась в обход холма почти до самого пригорода.

— Давай поедем там, папа…

Отец и сын медленно нажимали на педали. Колеса их велосипедов подпрыгивали, попадая в зазоры между плитами, и лучи передних фар начинали беспорядочно метаться.

Через какое-то время до слуха велосипедистов донесся странный шум. Плеск воды, вроде звука небольшого водопада, к которому октавой ниже присоединялось хрюканье обширного стада свиней. Минутой позже они почувствовали, как земля заколебалась и загудела.

Отец и сын взглянули вниз, внезапно осененные одной догадкой. Потом соскочили с велосипедов и бросились к металлической крышке лючка воздушной вентиляции.

ОНИ бежали под железобетонными плитами, бешено расплескивая мутную воду. Мокрые бока тиранозавров глянцевито лоснились, шеи были жадно вытянуты вперед. Стадо неслось на пригород неудержимым потоком, целеустремленным и бесконечным, как лента конвейера.

Все тиранозавры бежали по руслу ручья. Та группа, которую сын заметил у автострады, по-видимому, была лишь случайно отколовшейся колонной и воссоединилась с главным боевым корпусом на станции.

— Это плохо.

— Очень-очень плохо.

Отец и сын крутили педали как проклятые, хотя никакие старания ничего уже не могли изменить.

Когда они подъехали к пригороду, прямо перед ними развернулось незабываемое зрелище: бесчисленные тиранозавры, перепачканные мокрой глиной, молниеносно, с грацией танцоров, выскакивали наружу из железобетонных плит, и все это ужасно походило на могучий гейзер, напористо выбрасывающий к небесам мощную струю мутной воды.

Все дома по эту сторону холма внезапно зашевелились.

Трицератопсы восстали ото сна, и великая битва началась.

Отец и сын видели, как трицератопс, низко опустив голову, тяжело рванулся вперед и всадил свои острые рога в сонную артерию атакующего тиранозавра. Толстая струя крови ударила фонтаном, как из пожарного шланга. Смертельно раненый хищник отпрянул, взревел, хлестнул длинным хвостом и в гигантском прыжке упал на противника. Он выцарапал трицератопсу глаза одним ударом крючковатых когтей своих недоразвитых передних конечностей.

Три тиранозавра терзали гигантскую тушу трицератопса, лежащую на улице всего в десятке метров от их собственного дома. Острыми, словно бритвы, зубами они вырывали огромные куски мяса из объемистого брюха, уже располосованного когтями кошмарных рептилий. По асфальту текла темная, дымящаяся река крови.

— Папа! — пролепетал сын дрожащим голосом. — Неужели это наш трицератопс?…

— Боюсь, что ты прав, — сухо сказал отец.

Сраженный тиранозавр упал перед самой их калиткой. Отец с сыном провели мимо него свои велосипеды, опасливо наблюдая за злобными, налитыми кровью глазами издыхающего чудовища. Его светлое, теперь беззащитное брюхо судорожно подергивалось.

Бойня продолжалась всю ночь.

Даже за громогласными взрывами веселого хохота, сопровождающими телевизионный конкурс певцов, отец и сын не могли не слышать хриплых победных криков убийц и тоскливого, пронзительного визга умирающих.

К утру уже все было кончено. Везде, насколько можно было увидеть, валялись бесчисленные трупы трицератопсов и тиранозавров. У некоторых еще подергивались кончики хвостов, у других в конвульсиях шевелились выпавшие наружу внутренности.

Почти все тела трицератопсов были жестоко изувечены. Вспоротые, изодранные животы, вскрытые грудные клетки и обглоданные ребра. Массивные костяные ошейники изломаны и разбиты. Но большинство тиранозавров погибли в полной своей красе, лишь с глубокими колотыми ранами в области сонной артерии и желудка.

После этот жуткой битвы обнаружилась горстка живых динозавров, но никто из них не вышел из нее уцелевшим. У выживших просто не осталось сил, чтобы сражаться.

Один тиранозавр, с ненатурально вывернутой и ободранной до мяса ногой, все еще продолжал злобно рвать и громко, торопливо глотать требуху поверженного трицератопса. Подле него валялся труп его боевого товарища, весь в запекшейся крови и с зияющей раной на шее. А всего лишь метрах в пяти от них старый трицератопс, лишившийся в схватке глаза, вяло пощипывал зеленую травку. Из пустой глазницы гиганта обильно сочилась сукровица.

Время от времени неистово жрущий тиранозавр поднимал голову и с горьким упреком взирал (хотя, возможно, это только воображение) на мирно пасущегося трицератопса.

ЕСЛИ ВЫ ЕДИТЕ ЭТУ ДРЯНЬ, ЗАЧЕМ ВЫ НАС УБИВАЕТЕ?