Гарем - Бертрис Смолл

Восседавший на Павлиньем троне турецкий султан выглядел внушительно и грозно. Его черный шелковый халат был расшит золотыми тюльпанами, а голову прикрывал тюрбан из золотой парчи, украшенный рубином. В ногах его сидели кадины. Сайра в шелках и газе золотисто-телесных тонов и Зулейка, одежда которой была расшита аметистами и серебром. Тут же стояли Сулейман, Мухаммед и Мурад.

К трону подвели плененного молодого шаха.

— Я не прошу милости для себя, мой господин, — проговорил юноша, — но сжалься над моей матерью и женщинами моего двора.

— Я не воюю с женщинами, — ответил Селим. Шах был смущен.

— Значит, ты отпустишь их с миром? Уговор?

— Я также не заключаю договоров с мальчишками. Особенно с теми, чьи отцы настолько глупы, что не могут отличить рабыню от принцессы.

— Ты говоришь загадками, султан Селим. Султан усмехнулся:

— Возможно. Но надеюсь, ты поможешь мне разобраться, что к чему, юноша.

С этими словами Селим хлопнул в ладоши, и стража ввела в зал маленькую женщину в богатых одеждах, которую провели к подножию трона. На всем пути ее следования персы-придворные склонялись в низких поклонах.

— Мама! — крикнул шах, бросившись к ней. Его удержали солдаты.

— Зулейка. — Султан кивнул одной из кадин. Та поднялась со своего места и медленно, грациозно приблизилась к персидской владычице. — А теперь внимание, юноша. Перед тобой две женщины. Одна из них — благородной императорской крови, другая — простая рабыня. Которая из них кто?

— Это какая-то шутка, султан Селим?

— Нет, шах Исмаил. Это загадка.

— Тут нет никакой загадки! Моя мать — урожденная китайская принцесса!

— Приходится признать, что ты берешь дурной пример со своего отца и излишне поспешно принимаешь кажущееся за действительное. Зулейка!

— Да, мой господин Селим?

— Сними с этой женщины чадру и открой свое лица. Зулейка изящным движением сняла с себя вуаль, и та легко, будто перышко, спорхнула на пол. Глаза персиянки в ту же секунду наполнились ужасом, и она с диким криком повалилась на пол:

— Пощадите, госпожа! Умоляю вас, пощадите! Раскидав в стороны стражу, молодой шах бросился к своей матери, пытаясь поднять ее.

— Сегодня ты празднуешь победу! — крикнул он, обернувшись на Селима. — Но пожалей ее! Она испугана, разве ты не видишь? У матери всегда были слабые нервы.

— Еще бы, — ответил султан. — Слушай меня, шах Исмаил, Я расскажу тебе одну историю.

Молодой шах помог матери кое-как добраться до подушек. Она села, дрожа и всхлипывая.

Селим, возвысив голос так, чтобы его слышали все находящиеся в зале, начал:

— Двадцать два года назад юная китайская принцесса отправилась вместе с большим караваном под охраной солдат в Персию. Она должна была выйти замуж за шаха этой соседней державы. На границе между двумя государствами охрана каравана сменилась на персидскую, равно как и вся прислуга. С принцессой осталась только ее личная рабыня.

На беду принцессы, у ее будущего мужа в гареме находилась красивая, но злая наложница, которая тайно покинула своего господина и в сопровождении нескольких солдат отправилась навстречу китайской принцессе. Эта женщина имела сильное влияние на шаха, и она опасалась, что, если невеста окажется красивой и умной девушкой, да если еще станет его супругой, ее собственной власти над шахом придет конец. И она решила увидеть принцессу прежде, чем с ней встретится шах, и в случае необходимости избавиться от нее.

Она устроила невесте шаха теплый прием и усыпила ее бдительность льстивыми речами. Наложница поняла, что ее худшие опасения подтверждаются. Китаянка оказалась не только удивительно красивой, но и умной. И тогда наложница решила действовать. Подсыпав принцессе в питье сильное снотворное, эта женщина подкупила двух своих солдат, и те перевезли несчастную — они думали, что это служанка, — в Багдад, где и выставили на продажу на гамом дешевом открытом невольничьем рынке.

К счастью, принцессу купил ага кизляр моего отца. Он случайно проезжал мимо, уже покидая город, и сумел рассмотреть редкую жемчужину среди обычных камней. Тем временем наложница шаха убедила рабыню принцессы сыграть роль самой принцессы.

Когда султан дошел до этого места в своем рассказе, персиянка взвыла и стала разрывать на себе одежды.

— Мерзкая тварь… — прошипела Зулейка по-китайски. — Не распускай сопли! Ты стала женой шаха, так и веди себя соответственно! Если не ради своего сына, так хотя бы во имя чести моего рода, славное имя которого ты присвоила!

— О, госпожа… — рыдая, ответила ей женщина тоже по-китайски. — Она заставила меня! Она сказала, что я умру страшной смертью, если не сделаю, как она велела. А я… я была совсем одна в чужой стране. Я испугалась и… хотела жить!

— И ты, наверное, думала, что мы с тобой уже никогда не встретимся. Май Цзе?

— Я уже достаточно наказана за свой проступок, госпожа. Старый шах ненавидел меня за то, что я некрасива. Целых пять лет мы не жили как супруги. И только когда советники предупредили его, что признают только законного наследника, он пришел ко мне. Но стоило мне забеременеть, как он тут же вернулся в ее постель! Он был полностью в ее власти. Она и на сына моего имеет больше влияния, чем я сама! Умоляю вас, пощадите!

— Ты думаешь, я испытаю удовлетворение, отомстив низкой рабе вроде тебя? — прошипела Зулейка. — Нет, я сюда приехала за Шаннез. А ты… немедленно встань с колен!

Жена шаха повиновалась, хотя ноги плохо слушались ее и она вся дрожала. Султан же тем временем продолжал свой рассказ:

— Когда мне исполнилось двадцать пять лет, мой отец оказал мне большую честь, разрешив выбрать из своего гарема шесть девственниц, дабы я мог основать свой собственный гарем. Одной из девушек как раз и была китайская принцесса, известная теперь под именем Зулейка. Она стоит сейчас перед вами, мать трех моих сыновей. А женщина, которую вы называете своей владычицей — вдова вашего прежнего повелителя и мать шаха Исмаила. — всего лишь рабыня низкого происхождения Май Цэе.

Стон прокатился по залу и быстро перерос в ропот недовольства. Персиянка упала в обморок, увидев, как на нее стали надвигаться се же собственные придворные. Солдаты Селима с трудом не допустили их до нее, а тем временем двое рабов бросились к потерявшей сознание женщине и стали приводить ее в чувство розовой водой.

— Тихо! — зычно рыкнул султан, и зал тут же притих. — Вы, между прочим, многим обязаны этой несчастной. И в злодействе не ее следует винить. Да, она родилась рабыней, но все же была законной женой вашего господина и является матерью нынешнего шаха Исмаила. Если бы она не согласилась на обман, предложенный ей наложницей прошлого шаха, Китай пошел бы на вас войной, и Персия лежала бы ныне в руинах, а старый шах так и умер бы бездетным. Она останется вашей госпожой, это я вам говорю, султан Селим! — Он грозным взглядом обвел приглушенно галдящих персов, оттесненных солдатами к стенам тронного зала. — А теперь разберемся с истинной виновницей. Привести сюда Шаннез!