Купеческая дочь замуж не желает (СИ) - Шах Ольга

Прочитав письмо отца, барон только тяжко вздохнул. Он понимал беспокойство отца по поводу финансового состояния семьи, но и жертвовать собой во имя семейного благополучия, ужасно не хотелось. Тем более, ему уже нравилась жизнь в поместье, нравилось, что он нужен окружающим, его мнением интересуются, решения принимает он сам. Как рассчитывал отец, после женитьбы на богатой купчихе, Иртэн вернётся в столицу с молодой женой и будет вести прежний образ жизни — встречи с друзьями, досуг светского повесы и так далее, не интересуясь никакими хозяйственными и финансовыми делами. И ясно, что такая внезапная хозяйственная активность непутёвого сына старого графа мало устраивала. А Иртэну уже не хотелось прежней жизни.

Вот такая дилемма стояла сейчас перед молодым бароном. Но и жениться на Лионелле ему тоже не хотелось. Совсем. И он все малодушно откладывал момент решительного объяснения с девицей. Он понимал, что это трусость, но никак не мог решиться. Да и что он мог сказать ей? Откровенно лгать о неземной любви и о том, что «только ее светлый образ и стоит перед глазами, лишая несчастного влюбленного сна и покоя, и лишь ее благосклонный взгляд может вернуть ему радость жизни»! Фу, какая глупость! При этом Иртэн совершенно не помнил, что подобную милую чепуху он шептал не одной хорошенькой вдовушке на приватных рандеву.

А теперь мысли барона все чаще переключались на близкую соседку из Белой Долины. Ему нравилось в ней многое, целеустремленность, умелое руководство хозяйством, ровное, вежливое отношение к окружающим, и даже дикая ярость, с которой она хлестала разбойника на дороге при нападении — тоже нравилась. Но и памятно было, как она дрожала от пережитых эмоций в его руках — нежная, беспомощная. Вот такую жену он бы хотел себе — страстную, но сдержанную, добрую, но умеющую постоять за себя. И чтобы с ней можно было поговорить на интересующие их общие темы, а не только про балы, наряды и чьи — то свадьбы, помолвки и прочую светскую чепуху.

Но в последнее время Тимей стал тоже чаще заговаривать на тему того, что соседка совсем не хочет обращать на него внимания, а уж он старается. Тут Иртэн хмыкнул про себя — старается, ну да! В присутствии Маринеллы его молодой помощник только молчал и громко сопел, даже не пытаясь сказать девушке хоть слово.

Сам Тимей объяснял это тем, что в присутствии лэрины он просто теряется, и не может ей сказать ничего умного. Ведь с другими девушками он находит, о чем разговаривать! Вот с той милой барышней Транир он свободно говорит, очень приятная девушка, все бы были такими! Это барону решительно не нравилось.

Нет, не восхваление Лионеллы, а настойчивые планы Тимея о браке с Маринеллой Нессир.

Глава пятьдесят пятая

Крестьянин всегда собирается разбогатеть в следующем году.

Во время заседания ассамблеи ООН вошла уборщица и сказала:

— Люди мира! На минуту встаньте!

МАРИНА.

День, как обычно, начался с суеты — сегодня надо было навестить родственников в Садах, заехать в Жёлтый Ручей, заказать у них кирпич для печей и пристройки на термальном источнике. На обратном пути необходимо ещё в каменоломню заглянуть, будет нужен камень для фундамента пристроя, и для облицовки, чтобы не выделалась новостройка на общем фоне всего дома. И при всем этом надо готовиться к завтрашней поездке на летнюю ярмарку. Поэтому дома на хозяйстве остался Димар, а мы поедем вдвоем с Тарином. Хотя, нет, Миньку вот возьму, пусть мальчишка по округе прокатится.

Поехали нынче не верхами, а в коляске, Тарин за кучера, мы с Минькой пассажирами. Для презентов прихватила с собой несколько расписных флакончиков с кремами и духами. Да и того самого лосьона для рук побольше склянку взяла, всегда такой в хозяйстве необходим. Ну и наши кулинарные новинки — брынзу из козьего молока и кабачковую икру. Да корзинку спелых помидор. Здесь томаты не то чтобы невидаль, но пока ещё заморская диковинка. А уж про различные консервы из томатов точно не слышали. Поэтому на всякий случай взяла и небольшой глечик с консервированными томатами в сладкой заливке, они уже должны быть готовы. А брынзу за завтраком оценили все. Получилась она почти как та, из моих воспоминаний. Чего — то не хватало, на мой взгляд, но на первый раз вовсе неплохо.

Доехали до границ моих владений, где дорога раздваивалась — небольшая проселочная дорога вела на мельницу, а основная продолжалась к выезду из долины. И тут встретились с обозом из нескольких больших подвод, в которые были впряжено сразу по два коня — тяжеловоза в каждую подводу. Везли они явно что — то тяжёлое, укрытое сверху полотняной тканью. Обоз сопровождали верхами сам барон Шефир и его управляющий. Увидев нашу коляску, они остановились, вежливо поздоровались. Я поинтересовалась, что такое они везут и куда?

— Вот, лэрина Маринелла, решил я обновить жернова на своей мельнице и установить новинку — такое большое сито для муки, чтобы отруби не попадали в готовую муку и тогда ее качество будет лучше. Так что после ремонта милости прошу с зерном нового урожая к нам на мельницу!

Я обещалась быть непременно. А куда ж я денусь, мельница же одна на ближнюю округу. Мы распрощались, и каждый последовал своей дорогой. А я призадумалась. Барон упомянул про отруби в качестве отходов мукомольного производства. А ведь это неплохая добавка к корму для животных! Надо подсказать барону, пусть использует у себя в хозяйстве. А отруби от своего зерна мы будем забирать сами.

Визит в Жёлтый Ручей прошел без особенностей, оставили заявку на необходимое количество кирпичей, забрала заявку на копчёности и сыр, и поехали в Сады. Все это время Минька ходил следом за мной, крутил головой, глаза были круглые от любопытства — ранее он нигде, кроме Арники, не был. А жизнь в Белой Долине отличалась от жизни в других поместьях. Почти каждое поместье имело свою специализацию, небольшие сельхозугодья использовались только для своих, внутренних. нужд. Вот Жёлтый Ручей специализировался на кирпичном производстве и гончарных изделиях, Дубовая Роща — на пиломатериалах, Сады занимались фруктово — ягодным направлением. Ещё несколько имений перед Арникой и за ней, в силу степного расположения специализировались на животноводстве. Только мое поместье и Зелёные Холмы были в основном растительно — зернового направления. Я сейчас ещё подтянула несколько новых линий, типа рыболовства и переработки с/х продукции.

В Садах нас встретили радушно, хозяева уже стояли на крыльце, когда мы подъехали к нему. Тетя и дядя сияли радостными улыбками, да и кузина Анния выглядела сегодня гораздо лучше, чем в первый раз, когда я ее увидела. Она, хоть и вела себя скромно и ненавязчиво, но, тем не менее, улыбалась, из глаз ушло тоскливое, безнадежное выражение и охотно принимала участие в беседе, если к ней обращались.

Досталась часть внимания и Миньке, когда я сказала, что это мой воспитанник, тетушка поахала над судьбой бедного ребенка, на что «бедный ребёнок», надувшись, пробормотал, что ничего он не бедный, у лэрины Маринеллы в поместье все есть и все интересно. Потом он был отправлен во двор к местным ребятишкам для знакомства.

Барон явно в сотый раз повторил свою сагу о путешествии в столицу, как его принимал дорогой свояк, отец «нашей Маринеллочки», какой он хороший человек и купец удачливый, только вот все одинокий, не хватает в доме женской руки.

При этих словах я заметила, что щеки у кузиночки порозовели. Ага, произвел — таки папенька впечатление на скромную женщину! Это хорошо, ещё надо будет поговорить с тетей, может, и пристроим два одиночества. Презенты от нашей косметической «компании» вызвали вполне ожидаемую кучу восторгов от женской части семьи. Крем для рук у тети, как она сама призналась, теперь постоянно применялся и был очень востребован. А уж расписанные Надишей флакончики просто эстетическое удовольствие, не говоря уж об их содержимом.

Когда гостеприимные хозяева усадили меня за обеденный стол и были выставлены новые яства, привезенные мною новинки, последовала новая волна похвал в мой адрес, даже неудобно стало. Собственно, я лично на самом деле ничего нового не изобрела и мои кулинарные таланты не выше любой среднестатистической хозяйки. Но это в прошлой жизни, а здесь и сейчас я застенчиво принимала похвалу. Брынза, конечно, понравилась всем. Мягкие, нежные пластики белоснежной брынзы таяли на языке, оставляя небольшой солоноватый привкус, не более. Кабачковая икра весьма приглянулась дамам, а вот помидоры в маринаде оценил барон.