Ложные надежды (СИ) - "Нельма"

Перед тем, как провалиться в сон, я отчётливо слышу льющийся чистейшим горным ручейком смех Ксюши, и испуганно сжимаюсь, притягиваю колени к груди и обхватываю подушку руками, готовясь окунуться в ледяную прозрачную воду приготовленных для меня кошмаров.

И впервые за очень долгое время безмятежно сплю вплоть до звонка будильника.

***

Я опаздываю на работу на каких-то несколько минут, которые даже не замечает никто из руководителей нашего отдела, с самого утра уже толкущихся на офисной кухне. Вика же опаздывает сразу на полчаса, но тоже успешно минует недовольство нашего куратора, занятого ожиданием Лирицкого с очередной серой папкой документов, требующих срочной подписи.

— Пойдём на кухню, — сходу выпаливает Вика, и я почему-то не спешу отнекиваться или ссылаться на необходимость работать, несмотря на то, что единственное сделанное мной за эту неделю — только верно проставленные числа в ежедневном табеле.

Кофейные крупинки кружатся в казённой белоснежной кружке, лениво подкрашивая воду в слабый коричневатый оттенок, и я задумчиво гоняю их ложкой из стороны в сторону, ожидая, когда на кухне останемся только мы с Никеевой. Она смотрит на меня подозрительно, и причина находится очень быстро — я улыбаюсь.

— Налила холодную воду вместо кипятка, — зачем-то поясняю ей, хотя помню, что нормальным людям вовсе не нужно искать оправданий или объяснений для своего желания улыбнуться. Впрочем, у меня всегда из рук вон плохо получалось изображать из себя нормальную.

— Я поругалась с Ильей. Сильно. До сих пор колотит, — в доказательство она вытягивает вперёд ладонь с чуть подрагивающими пальцами, потом встряхивает ей и тут же хватается за кружку, недовольно морщась от собственной чрезмерно эмоциональной реакции. — Самое странное, что я даже обьяснить не могу, как так вышло. Он пошутил по дороге, я зацепилась за эту шутку и понеслось. И как назло именно в последний день перед майскими праздниками.

Понятия не имею, какая шутка могла так вывести смешинку-Никееву из себя, но чувство юмора у Ильи Сергеевича точно не отличалось тактом или уместностью. Хотя большинству воздыхающих по нему в нашей компании барышень оно явно приходилось по вкусу.

— Помиритесь? — уточнила я, не сумев точно понять по настроению Вики, собирается ли она как-то исправлять ситуацию или, наоборот, воспользоваться моментом и постараться свернуть свой служебный роман.

— А вот… не знаю я. Он сказал, чтобы я дала ему знать, когда наконец разберусь, чего сама хочу. И ты не представляешь, как же меня злит, что он прав! Я даже начала чуть больше ценить всех тех козлов, что мне попадались прежде, потому что у меня получалось спихнуть всю вину за неудавшиеся отношения исключительно на них и остаться в своём белоснежном, идеально чистом пальто и дальше, а теперь… я плюхнулась задницей в грязь.

— Сними его. Своё пальто, — под её вопросительным взглядом я завариваю себе новый кофе, старательно формулируя свои мысли на тему, о которой никогда прежде старалась не рассуждать. — Иногда попытки разобраться, кто прав, а кто виноват, это верный способ скорее убить отношения, чем сохранить их.

— Маш, — зовёт она как-то подозрительно жалобно спустя несколько минут молчания, заставляя меня сразу напрячься в ожидании очень неудобной просьбы. Но то, что следом произносит Вика, чуть не выбивает кружку из моих рук: — А ты замечала много расхождений в тех данных, что нам дали обрабатывать?

— Расхождения в данных? — сама слышу, что моя игра в дурочку звучит неубедительно. Может быть, ещё неделю или две назад мне бы хватило самообладания и хладнокровия отыграть искреннее непонимание, но теперь внутри неприятно-болезненно копошится тревога, пуская по моему телу дрожь.

— Помнишь, ты как-то давно говорила про них Ларисе Ивановне? Много раз ещё попадалось что-то подобное?

— Я не обращала внимание. Вроде было пару раз.

— Ты думаешь, это действительно просто огрехи внесения данных? — задумчиво протягивает она, к счастью, не глядя на меня. — Я тоже несколько раз сталкивалась с небольшими расхождениями. Но недавно… там что-то не сходится. Вот прям совсем, понимаешь? Это уже не выглядит как случайная ошибка.

— Если ты хочешь, давай посмотрим вместе, — тут же нахожусь я, мысленно проклиная тот момент, когда под влиянием непонятных импульсов мне вдруг показалось хорошей идеей согласиться на сырой, непродуманный, опасный план Кирилла.

— Давай сегодня вечером, после работы? Я сделаю распечатки всех ошибок, которые находила за это время, и попробуем в них разобраться.

Я задерживаюсь на обратном пути, безрезультатно пытаясь дозвониться до Глеба. Отправляю ему несколько сообщений, коротко описывая суть проблемы, хотя хочется высказаться с такой же эмоциональностью и примерно теми же словами, которыми вчера пользовалась его сестра.

Ответ приходит не сразу, что становится уже не так важно, когда я его читаю. «Оттяни обсуждение на пару дней, » — вот единственное, что советует мне Измайлов, и на этот раз я даже печатаю ему пожелание отправиться нахер, но так и стираю, не отправив.

Необходимость врать Вике вовсе не пугает меня: так или иначе после стольких лет постоянного обмана я справлюсь с тем, чтобы выкрутиться перед ней. Но навязчивые мысли о том, не решат ли её теперь и вовсе убрать с дороги, чтобы не мешалась, не дают мне покоя и вынуждают до крови кусать губы, жалея о своём поспешном решении сообщить обо всём Глебу.

— Соболева, Никеева, Михальчук — задержитесь, — бросает непринуждённо Лирицкий, не скрывая хитрой улыбки, прежде чем воодушевлённо объявить о конце совещания и пожелать начавшим тут же суетливо собираться сотрудникам хороших праздников.

Мы с Викой переглядываемся, упомянутая третьей Юля заметно нервничает, но всё равно прицепляет к симпатичному личику наиболее подходящую по случаю улыбку, напряжённо глядя на директора.

Тот не торопится переходить к делу, зато демонстративно снимает жилет из светло-бежевой костюмной ткани в тонкую синюю полоску и закатывает до локтей рукава голубой рубашки, поправляет светлые волосы и заодно поправляет очаровательную улыбку баловня судьбы, чтобы щедро одарить ей наше трио в тот же миг, как за последним уходящим сотрудником закрывается дверь.

— Итак, мои драгоценные экспериментальные сотрудницы, кто читал устав по корпоративной этике нашей компании? — насмешливо интересуется Илья Сергеевич, обводя нас взглядом и задерживаясь на насупившейся Вике явно чуть дольше положенного по упомянутому им только что кодексу.

Мы молчим, и даже Юля будто немного сникает, не находясь с ответом. Уверена, что сам Лирицкий его тоже лишь держал в руках, но высказать это вслух мешает так и не ставшая чёткой позиция, держусь ли я за эту работу руками и ногами, или, наоборот, пытаюсь самоустраниться Кириллу назло.

— Никто его не читал, — наконец подаю голос, осознав, что он не собирается продолжать свой спектакль одного актёра, не почувствовав участие благодарного зрителя.

— Как жаль, — смеётся он, — но честность и открытость там тоже прописаны. А знаете, что ещё? Взаимовыручка сотрудников. Именно поэтому я решил обратиться к вам за помощью. Всего несколько часов вашего личного времени взамен на приятную компанию и гарантированно отлично проведённое время. У меня с приятелями организована деловая встреча на сегодняшний вечер, которая никак не должна выглядеть деловой, и я очень прошу вас просто поприсутствовать на ней в качестве нашего прекрасного алиби.

— А куда именно мы поедем? — с той же учтиво-фальшивой улыбкой спрашивает Юля, озвучивая наше общее недоумение.

— Это ночной клуб. Но я гарантирую вам неприкосновенность и могу написать расписку, что никто вас там и пальцем не тронет. Еда, выпивка, такси — всё я оплачу, а с вас требуется только хорошее настроение и, по возможности, минимум распространения информации об этой поездке среди наших сотрудников.

— Хорошо, — первой соглашается Юля, и мне не нужно даже смотреть на Вику, чтобы понять, каким злобным взглядом она сейчас смотрит и на нашу коллегу, и на крайне довольного Лирицкого, сжимая в ладони ручку до еле слышного характерного треска ломающегося пластика.