Прозрение. Том 1 (СИ) - Кристиан Бэд

Враги, наверное, списали его со счёта, а у кота развязаны руки. И он исподтишка, шутя, творит то, что потребовало бы многомесячных соглашений и дипмиссий.

Ещё и морду наел с тех пор, как из храма стали присылать молоко и пророщенные орехи. Сейчас он полностью свалит эпидемические вопросы на привезенных мною врачей, всё-таки там два титулованных истника, и…

И оформит своему человечку регентство в доме Аметиста.

А может, и ещё что-то выкинет, что я пока не просёк.

А я? Что я сделал за это время?

Надо хотя бы мальчишку домой отвезти. Хотя как раз сейчас жизнь на корабле уже пошла бы ему на пользу. Башку, наверное, ломает, чего я от него хочу.

Судя по кадрам, которые мне прислал Гарман, пацан был временно выбит из понимания логики своих взаимоотношений с окружающим миром. Его вроде бы наказали, но не как «наследника», а как одного из членов экипажа. И вряд ли он пока мог это переварить.

Зато в таком состоянии подросток способен гордо страдать хотя бы сутки, вот пусть и страдает.

— Милый, пойдём-ка со мной, — на пороге кухни стояла Айяна и смотрела на меня непривычно ласково. Её темный контур светился в дверях — у эйнитов окна даже в коридорах.

Я не спеша сполоснул руки от мыльной воды.

Знаешь, когда фермер говорит со свиньёй ласково? Когда он готов пустить её на колбасу.

А ведь ничего не предвещало.

Скелеты, позвякивая, зашевелились в посудном ящике.

Время пришло. Я ощутил это, и на груди загорелись следы от мокрого полотенца.

— Я должен лететь, а не ты! — Тоо возвышался над хмурым темноволосым пареньком раза в два моложе его. — У нас общая кровь! Если кто-то должен рискнуть, то я! Смерть не выбирает, но кровь выбирать может!

Темноволосый сопел и крутил в руках изгрызенную веточку юммы.

Тоо был выше и шире в плечах, но здесь это не было аргументом. А вот кровь…

Я знал эту полянку в плотных зарослях евгеники. Даже бывал здесь во время моей недолгой учёбы при храме, хоть и не существовало конкретной тропы, чтобы пробраться в это тайное место. Приходилось протискиваться между стволов.

Евгеника растет, заглушая всякую жизнь вокруг корней. Рано или поздно несколько сильных деревьев давят растущие между ними слабые. И образуется такой вот танцпол в зарослях. Место тайных тусовок храмовой молодёжи.

Знал я и кое-кого из тех двух десятков парней и девушек, кто прижимался сейчас к губчатой коре толстых стволов. Знал умника Майлэ и красавицу Кераи, знал заносчивого языкастого Авэля.

Ну и Тоо, конечно. Он был тут из самых старших.

А вот из совершеннолетних «на танцполе» сегодня не было никого. Совершеннолетние носят более длинную одежду и черные браслеты, вроде переплетения кожаных шнурков.

Нас заметили.

Айяна вышла из-за моей спины и уселась на толстый выступающий из земли корень.

— Ну, — спросила она молодых. — Чего молчите? Уж если у кого и спрашивать — то у него. Старших вы, я знаю, слушать не желаете.

— Мы свободны в выборе до совершеннолетия. Мы не хотим, чтобы!.. — выдохнул хмурый и закусил веточку.

Меня он знал шапочно, только по занятиям с мастером Эйче. Но этого было как раз достаточно, чтобы оценить и моё настороженное молчание, и нарочито расслабленную позу.

Да, при необходимости я сгребу их тут всех, как щенков. Мастера Эйче здесь нет, пожаловаться будет некому.

Мальчишкам было привычно ставить условия взрослым, которые даже голос не в раз поднимут на слабого. Но я — не местный, я могу и помять. А ментальное насилие они применять ко мне не решатся. Мы не враги.

— Это я уже слышала, — перебила мои мысли Айяна. — И Нискья слышала, о чем вас тоже уведомили. Запретить вам не может никто. Но думать… — она помедлила. — Думать-то вы должны?

— О чём мы должны думать? — вспыхнула совсем юная девочка, похожая на лисичку. — О том, сколько столетий будем сидеть при храме и беречь свои задницы? — Она фыркнула и сжала губы, пытаясь не выпускать улыбку, которая в разговоре со старшими считалась не очень приличной. — Ну доживу я до двухсот лет, а задница моя обрастёт мхом. И что мне от этого? Я хочу, чтобы мы жили в мире, вы понимаете? — говорила она с Айяной, но догадывалась, что в её лице рядом присутствуют сейчас и другие старшие храма.

Проводящая покачала головой. Я задавил смех. Девочка была худенькая, и никакой задницы у неё пока что не наросло. Вот самоубьётся и останется вообще без мягкого места. Так и не узнает, что ощущает девица с формами.

Это было смешно, но не было аргументом. Я знал: понятия мира/не мира и прочую людскую суету эйниты полагают делом весьма относительным. Случись чего на Кьясне — они исчезнут заранее, вот и всё. Дело эйнитов — сторона.

— Мы не хотим больше оставаться в стороне, — пробормотал хмурый, уставившись в землю. — Мы не хотим, чтобы погиб этот парень, и всё вернулось к исходной точке.

— Ну, да, — кивнула Айяна. — Ты мечтаешь красиво погибнуть сам. Ты знаешь, Каэ, что жертвы в этом узле избежать трудно. И ты неблагодарен к тем, кто растил и учил тебя столько лет!

— Так! — не выдержал я. — Ну-ка отставить эти чумные разговоры! Если дело касается меня, сначала рассказывайте! Иначе я прямо тут кого-нибудь красиво закопаю!

Злость накатила неожиданно, и справиться с чувствами я не успел. Кое-кто сумел закрыться, но девочка-лисичка побледнела, и я выругался про себя.

— Вот-вот, — усмехнулась Айяна, которой этикет не мешал над нами смеяться. — Тоже мне, вояки. Вы не видели ничего и не знаете ничего. Вы будете болеть после первого же прокола, и на этом закончится вся ваша личная война. Вы просто не способны ничего сделать, как бы у вас ни чесалось.

— Но совершеннолетним не позволит причинность, — покачал головой Тоо. — А с проколами — совсем не факт. Да, кто-то переносит первый прокол плохо, но кто-то — совершенно обычно. И капитан мог бы разрешить нам попробовать ещё здесь, вблизи Кьясны, чтобы выяснить, кто из нас сможет. Тогда и мы сможем решить, кто должен лететь.

Хмурый задумался, и лицо его чуть посветлело и разгладилось.

— И куда вы собираетесь лететь? — спросил я.

Тоо открыл рот и закрыл. Покосился на мать, но она молчала.

— Эти вещи нельзя называть конкретно, — выдавил он мучительно подбирая слова. Я знал, что предсказание будущего — штука опасная, тут всегда ходят кругами, даже если знают наверняка. — Мы опасаемся, что в ближайшее время вам будет нужен человек, который умеет работать с пластами вариантов реальностей. У вас есть такой человек, но он, скорее всего, не