Склеп Хаоса - Олаф Бьорн Локнит

Блайи потряс головой, отгоняя мрачные мысли, и, пользуясь тем, что никто из оставшихся на борту карака членов команды за ним не присматривал, отправился на прогулку по корсарскому судну.

Вблизи карак оказался гораздо меньше, чем казалось с причала, и имел, если так можно было выразиться, три отдельных яруса – более высокие нос и корму, и заглубленную среднюю часть с выступающими посередине плоскими люками трюмов. Блайи, то и дело спотыкавшийся о какие-то бочонки, мешки, связки канатов и прочего добра, решил, что корабль перегружен всяческими непонятными вещами. Возможно, в походе все это убиралось вниз, но сейчас раскиданный повсюду хлам изрядно затруднял прогулку.

Благополучно добравшись до надстройки на корме, Ди Блайи вскарабкался по узкой лестнице наверх, мельком подумав, каково же носиться вверх и вниз по таким крутым ступенькам в шторм.

На кормовой площадке было довольно просторно и на удивление чисто. Ослепительно блестели начищенные рукоятки круглого руля, несколько удивившего Ди Блайи – на знакомых ему речных кораблях руль более напоминал увеличенное весло, установленное на корме. В углу площадки громоздилось угловатое сооружение непонятного назначения, плотно закутанное в грубую мешковину.

Воровато оглянувшись по сторонам, Блайи подержался за отполированные рукояти рулевого колеса. Они были теплыми и бархатистыми на ощупь. Прикосновение к ним наводило на мысли о бушующих штормах и неизведанных просторах. Повернуть колесо бард не решился. Вместо этого перегнулся через резные деревянные поручни ограждения и посмотрел вниз. Локтях в шести-семи под ним плескались зеленовато-прозрачные волны. Где-то в этой теплой и ласковой на вид воде опускался все ниже и ниже труп человека по имени Эван Плоскомордый. А может, он уже лежит на дне, куда не достают солнечные лучи, и неторопливо проплывают важные пузатые рыбы со светящимися мертвым светом глазами…

Да что за ерунда все время в голову лезет! Какое ему, Тейразу Ди Блайи, уроженцу Пуантена, дело до здешних загадок и смертей! Ему бы самому уцелеть на этой безумной карташенской карусели! Хорошо капитану – его вообще не волнуют подобные трудности. Воплощенное непоколебимое здравомыслие. А он, Ди Блайи, натура творческая, деликатная и склонная к мирной созерцательной жизни…

Бард вздохнул над своей тяжкой судьбой, облокотился на широкие перила и посмотрел, что делается на берегу. Судя по огонькам вспыхивающих пожаров, шемиты уверенно и без особых трудностей продвигались к Дому на Холме. Блайи попытался высмотреть дракона, но, видимо, ящера загораживали дома и красные черепичные крыши. Интересно, как там дела у Маэля? Неплохой парень, жаль будет, если его случайно убьют. Хотя вряд ли – потомок рода Монбронов отлично знает, с какой стороны рукоять у меча и как с ним обращаться. Он сумеет за себя постоять и не пропадет.

Успокоив себя размышлениями о судьбе приятеля, Ди Блайи с любопытством обозрел гавань и стоящие в ней корабли. Два сцепленных вместе одномачтовых судна так и продолжали покачиваться у входа в бухту, закрыв вход любому крупному кораблю. Большой двухмачтовик с широкой площадкой для арбалетчиков на носу, похожий на «Вестрел» («Ветер Эгера», – вспомнил мельком услышанное название Ди Блайи), и маленькое изящное судно по-прежнему стояли у соседнего причала. На них кто-то оставался – бард видел перемещающиеся по палубе фигурки в ярких, крикливых одеждах.

Так, а это у нас что? Лодка. Вернее, две лодки. Вместительные шестивесельные ялики, занятые не только гребцами. Пересекают бухту. Откуда они взялись, не с тех ли двух молчаливых кораблей? И куда направляются?

Шлюпки одна за другой скрылись за высоким бортом «Ветра», и Блайи потерял к ним интерес. Подумаешь, оставшимся не у дел шемитам надоело торчать посереди гавани и они решили навестить приятелей.

В городе что-то ярко полыхнуло. Сразу вслед за вспышкой послышался низкий, угрожающий рев, могущий принадлежать только дракону. Ага, Геллир добрался до места и вступил в схватку. Кстати, куда подевался столь невзлюбивший ящера Деррик? На корабле его нет, на причалах или набережной тоже не видно… Неужели сбежал под шумок? Или ушел с корсарами, бросив свою хозяйку вкупе с четвероногой любимицей на произвол судьбы? Что ж, попозже он весьма пожалеет о своем неосторожном поступке. И пускай не обижается, обнаружив, что его место подле госпожи графини занято. Кто успел первым, тому и сокровища, кто не успел – грызи лапу. Так, наверное, выразился бы мрачноватый капитан «Вестрела». И был бы совершенно прав.

В поле зрения размечтавшегося Ди Блайи снова возникли две шлюпки. Число находившихся в них людей, кажется, увеличилось. Лодки низко сидели в воде, едва не зачерпывая ее бортами. Бард слегка нахмурился, увидев, что шлюпки неторопливо огибают соседний причал и разворачиваются носами к практически пустому корсарскому караку. Может, в отсутствие Фареса его подчиненных осенила какая-нибудь захватывающая идея? Вот именно, что «захватывающая» – от слова «захватывать»…

Блайи вполголоса охнул и кубарем скатился вниз по крутой лестнице на палубу. Завертел головой из стороны в сторону, ища взглядом кого-нибудь из команды. Боги, да неужели они все смылись в город, оставив его наедине с принявшей обет молчания Агнессой?

– Эй! – завопил начавший тревожиться бард. – Есть кто живой? Сюда шемиты плывут!

Донна Вальехо не шевельнулась. Ди Блайи подумал, что она вряд ли вообще слышала его крик. Зато Чинкуэда вскочила и заворчала.

– Чего надрываешься? – крышка одного из люков на палубе приподнялась, из-под нее высунулась голова. Черные усищи разгневанно топорщились, маленькие, чуть навыкате, глаза смотрели несколько недовольно и раздраженно. – Какие такие шемиты?

– Вон там, – Ди Блайи для наглядности махнул рукой, указывая на приближающиеся лодки. Корсар выбрался наружу, нехотя глянул в указанном направлении… схватился за голову и истошно заорал, как незадолго до того бард:

– Алькасар! Где тебя носит, старый краб?! Сойрус! Рендо! Куда вы все подевались, бездельники, проходимцы, мерзавцы засоленные…

Чинкуэда на всякий случай громко залаяла, увеличивая сумятицу. Агнесса вздрогнула, провела рукой по лицу и оглянулась, не понимая, в чем причина беспокойства на корабле.

Впрочем, суматоха длилась недолго. Ровно столько, сколько потребовалось гребцам в шлюпках на два-три взмаха веслами, а вчетверо уменьшившейся команде «Вестрела» – собраться на нижней палубе. Блайи с разочарованием обнаружил, что охрана корабль доверена людям, что называется, в возрасте, и с затаенным страхом подумал – что же теперь будет с ним… и с Агнессой? Может, зря он решил остаться на корабле и в городе было бы безопаснее?