Рыжий рыцарь - Андрей Белянин

– Прохладно.

– Небо едва-едва начинает светлеть, звезды становятся чуть бледнее, а луна кажется розоватой, как лепестки вишни. – Нэд осторожно обнял Илону за плечи и прикрыл их тяжелым рыцарским плащом.

Несколько нетрезвая воительница благодарно хрюкнула, прижавшись к его груди. В свою очередь, алкогольные градусы оказали влияние и на голову рыжего рыцаря.

– Леди Илона… я… наверное, я не должен вам этого говорить, но, согласитесь, было бы постыдною неправдою скрывать от вас то, что и без того ясно всем, потому что любой, кто только посмотрит в мои глаза, видит в них исключительно вас!

– М-м… как ты это выговорил, а?

– Не знаю. – Крестоносец смутился окончательно.

– И я не знаю… Ты тут столько накрутил, я ничего не поняла. Слушай, Нэд…

– Да…

– Поцелуй меня, пожалуйста.

Сэр Гамильтон едва не задохнулся от такого прямолинейного предложения, потом почувствовал, как за его спиной вырастают крылья. Он осторожно коснулся ладонью теплой щеки Илоны, другой отвел непослушную челку и нежно поцеловал девушку в лоб. Леди Щербатова чуточку удивилась, но предпочла разомлеть и, прикрыв глаза, сама потянулась губами к ошалевшему от счастья крестоносцу:

– Еще… еще, пожалуйста.

– О любимая моя!

– Да, да, да… пожалуйста, здесь и сейчас.

– О несравненная владычица моего сердца!

– Нэд, милый, да… я прошу тебя.

– Леди Илона, я счастливейший из смертных!

– Я хочу.

– Я тоже! А где здесь церковь?!

От последнего вопроса в умиленное сознание Илоны проник лучик света. Вперив в рыжего рыцаря уже трезвеющий взгляд, она медленно, почти по слогам, уточнила:

– А… за-чем?

– Как?! – воодушевленно вытаращился счастливый влюбленный. – Мы сейчас же расскажем обо всем вашим уважаемым родителям, и, если им будет угодно дать нам свое благословение, то отправимся в ближайший храм, где перед лицом Всевышнего объявим о нашей помолвке!

– Ой! – Несостоявшаяся фотомодель сделала резкую попытку присесть. – Гаси скорость на поворотах – я не ловлю хвост твоей мысли. Ты… ты хочешь сказать, что для того, чтобы чмокнуть меня в щечку, тебе надо письменное папино разрешение?

– Леди Илона, – торжественно начал Нэд, – к чему скрывать наши чувства от суетного мира? Я едва не нарушил благородный кодекс рыцарского поведения и чуть было не поцеловал прямо в губы ту, которую хочу видеть своей невестой. Умоляю, пойдемте в церковь, откроемся святому отцу, и вы не найдете более верного и добродетельного супруга!

– Замуж?! Прошу пардону, об этом мы не договаривались. Какое замужество – у меня институт, практика, бакалаврская, учебы хоть застрелись. Придумал тоже! Ты еще скажи, дети, пеленки, стирка, кухня.

– Но… – едва не рухнул сраженный в самое сердце англичанин, – вы ведь… вы сами просили меня.

– Я просила – поцеловать, а не замуж взять! Благодетель какой нашелся.

– Но я… Господи, да разве все женщины не об этом только и мечтают?!

– Больной… – окончательно вынесла суровый диагноз леди Щербатова. – Да что ты знаешь о нас, женщинах? Ты хоть раз рожал?!

Нэд почувствовал, как воздух перестал проникать в легкие, как небо вздрогнуло, звезды закружились в сумасшедшей круговерти и луна, резко бросившись вниз, сильно ударила его по затылку. Больше он ничего не помнил, погрузившись в спасительный обморок.

Телевизор – это чудо! Если бы он был у нашего войска, мавры отдали бы гроб Господень не глядя, еще и приплатив золотом. Хотя я искренне сомневаюсь, что король Ричард, при всем своем христолюбивом нраве, согласился бы отдать неверным этот волшебный сундук, полный «крутых» фильмов. Один раз показывали историю крестовых походов, так там переврано все! Буквально все, но так убедительно, что даже я поверил. А ведь там есть еще и «реклама»! Теперь я точно знаю, что именно надо привезти в подарок благородной леди Роксолане…

В общем, Щура в очередной раз выпороли. В глубине души он был счастлив, что так легко отделался. Карлик отдавал себе отчет во всем происходящем и прекрасно помнил, как умирали предыдущие дворцовые маги за гораздо меньшие провинности. Во время экзекуции он, естественно, орал, но орал в меру, без оскорблений, обвинений и заверений в собственной правоте. Никаких там «сатрапов, палачей, деспотов», равно как и «не виновен», «больше не буду», «уже исправился». Предпочтение отдавалось глухим стонам, тихому скулежу и причитаниям по поводу «подлого Нэда Гамильтона». Королева потребовала непременного наказания только за то, что карлик не сумел вразумительно объяснить, почему он не убил рыжего рыцаря. Щур придумал несколько красивых версий, но ни одна из них не выдерживала хоть сколько-нибудь серьезной критики. Валет честно предупреждал о возможных последствиях, и дворцовый маг вынужденно признал весомость советов молодого господина. Королева тоже отлично понимала, что карлик не воин и закаленному в сражениях крестоносцу противником никак не является, но тем не менее использовала подвернувшийся повод.

Щура отнесли к нему в башню. Подразумевалось, что после таких тяжких побоев человек не в состоянии двигаться на собственных ногах. Но шкура у карлика давно стала дубленой, и, оставшись один, он, кряхтя, встал, достал нужную баночку с мазью, натерся и уже через час чувствовал себя почти здоровым. Однако для оставшихся за дверями стражников периодически стонал, демонстрируя ужасные муки. Дворцовый маг придирчиво и кропотливо осматривал свое разнокалиберное имущество, столько дней остававшееся бесхозным. Даже на первый взгляд было ясно, что здесь здорово похозяйничал кронпринц. Книги валялись не на своих местах, рукописи и свитки перемешаны как попало, коробочки, баночки, шкатулки, пакетики – открыты, перевернуты, переставлены. Особенных пропаж не обнаружено, разве что перстень. Простой магический перстенек с бериллом, дающий направленный луч синего цвета. Обычно использовался для лечения опухолей и тайного освещения, идеальное средство для лекаря и вора. Интересно, для каких целей он понадобился Валету? Щур не любил строить догадки, предпочитая разбираться с проблемами по мере их возникновения. «Песни Мальдорора» лежали на прежнем месте, хотя закладка исчезла. Никакой нужды в этой книге уже не было. Королева пыталась сыграть в старую Игру, но привести ее к новому результату. Были выбраны герои, розданы роли и щепетильно подобран главный персонаж – вот и вся загадка Нэда Гамильтона. Кто же знал, что у Игры есть свое мнение на этот счет. Но заняться срочной уборкой дворцовому магу не дали – раздался повелительный стук в дверь. Карлик с нарочитым стоном бросился отодвигать засовы.

Нэд Гамильтон так и остался сидеть на балконе. На свежем воздухе он быстро пришел в себя. Илона, сбегав на кухню за водой, обнаружила его уже встающим после обморока. Не найдя подходящих слов для покаяния и примирения, она не придумала ничего умнее, как выплеснуть воду за перила и торжественно прошествовать в спальню. Там она, не раздеваясь, бухнулась на кровать и долго рыдала, обняв большую подушку. В конце концов жертва разделенной любви так и уснула в слезах. Рыжий рыцарь долго стоял, вперясь взглядом в одному ему различимую точку на горизонте, а мысли его были кристально чистыми. Как можно скорее уехать отсюда и никогда не возвращаться. Найти своего короля Ричарда, вновь вступить в войско, а там сложить голову в боях с язычниками, потому что жизнь теперь не имеет смысла. Ему еще раз ясно показали, какая глубокая пропасть разделяет их с Илоной. Речь шла всего-то об одном поцелуе, а в какой скандал все это вылилось.

Первым встал Николай Степанович, который очень удивился, обнаружив одиноко торчащего на балконе крестоносца. Вдвоем они аккуратно перенесли крепко спящую Дашу в залу на диван и уселись на кухне. Поговорив как мужчина с мужчиной, папа Илоны воспринял исповедь Нэда близко к сердцу, посетовал на отсутствие достаточного времени для воспитания дочери и даже поблагодарил за отказ целоваться без родительского благословения. Рыжему рыцарю стало чуть легче, он понял, что папа целиком на его стороне. Впрочем, на планы возвращения в Англию это ничуть не повлияло. Галина Сергеевна поднялась попозже и вскоре присоединилась к мужчинам на кухне. Узнав от супруга причину душевной печали сэра Гамильтона-младшего, по-матерински поцеловала его в лоб, говоря, что таких порядочных молодых людей в России уже нет. Нэд подумал про себя, а что, собственно, такого очень уж особенного в его поступке, но, вспоминая слова Илоны «у нас везде – бардак!», не стал уточнять детали. После завтрака родители ушли, крестоносец остался на кухне один, терпеливо дожидаясь подъема остальных. Даша проснулась первой, позвонила домой и, едва не плача, ушла: Ирина Юрьевна требовала немедленного возвращения дочери. Вторым поднялся Валера, долго пропадал в ванной, вышел практически без ничего, задрапированный ниже пояса небольшим полотенцем, что создавало эффект юбки с разрезом. Расчесав на пробор мокрые волосы, он, так и не одеваясь, прошел к Нэду на кухню, потребовав свой кофе. Разговор не клеился. Люстрицкий с недосыпа готов был всех упрекать и жаловался на все подряд. Сэр Гамильтон больше молчал, погруженный в свои мысли, а в случае очень уж навязчивых требований ответить был предельно лаконичен: «да, нет, не знаю, подите к черту!» В обед встала Илона, тоже мрачнее грозовой тучи. Из ванной вышла посвежевшей, но от маминого супа отказалась, ограничившись чаем и бутербродами. Разговаривала ровно, никого не задевая, так, словно ждала чего-то. Убрав со стола, все сразу поняли, что настало время для серьезного разбирательства.