Проект «Кракен» - Дуглас Престон

Беглец захлопнул дверь и вытащил из кармана ключ, но потом увидел выбитый пулей замок. К стене сарая была прислонена тачка, и он подтащил ее и подпер дверь ее рукоятками, чтобы сарай невозможно было открыть изнутри.

Через секунду раздались удары, крики и мольбы на незнакомом языке, потом опять беспорядочные удары. Затем грянули выстрелы, и от двери полетели щепки. Джейкоб отпрянул и шагнул в сторону, чтобы уйти с линии огня. В двери появилось еще несколько пулевых отверстий. Тачка сотрясалась от отчаянных ударов, но все еще держалась. Гоулд слышал рев огня внутри сарая и видел яркий оранжевый свет в верхнем ряду окон. Из-за двери доносились пронзительные крики, и подросток увидел, как в дырке, где раньше был замок, появились пальцы, которые отчаянно заскребли дерево, пытаясь найти способ открыть дверь. Между пальцами мелькнул язычок пламени, и они снова исчезли внутри. Крики сменились другим звуком, каким-то потусторонним, животным, похожим на бульканье или рвоту, словно воздух выходил из разорванных мехов. Наконец раздался резкий кашель – и наступила тишина. Через секунду из отверстия, где только что виднелись пальцы бандита, вырвалось пламя – оно начало распространяться по внешней стороне двери.

Джейкоб в ужасе попятился. Услышав, как лопается стекло, он поднял голову: окна в верхнем ряду взрывались одно за другим, и это было похоже на пушечную канонаду. Изнутри вылетали языки огня.

Потом раздался еще один взрыв, гораздо сильнее, и крыша сарая рухнула вниз, а из дыры вырвался огненный шар, такой яркий, что на площадке стало светло, как днем. Лицо обдало жаром, и парень шагнул назад, прикрываясь руками: он был ошеломлен случившимся. Теперь весь сарай был объят пламенем, которое ревело, как реактивный двигатель, а в небо огненной воронкой поднималось настоящее торнадо из искр.

Отвернувшись от невыносимого жара, Гоулд укрылся за пикапом. Его так потрясла картина разрушения, что он перестал что-либо соображать. Подросток не представлял, сколько прошло времени. Здание горело и горело, но затем пламя стало гаснуть, и мозг парня вдруг включился снова. Первая его мысль была о том, что Дороти больше нет – что она спасла ему жизнь и теперь мертва.

Обессиленный, он упал на колени. По его лицу бежали слезы.

– Джейкоб? – услышал он еще чей-то голос.

Гоулд обернулся. Из темноты вынырнула фигура – высокий мужчина в галстуке. Лицо у него было напряженное и злое, а запавшие глаза мерцали в свете пожара. Пистолет в его руке был направлен на подростка.

Джейкоб удивленно смотрел на него:

– Вы пришли мне помочь?

– Где робот? – спросил мужчина.

Парень, по-прежнему стоявший на коленях, отшатнулся и попытался подняться.

– Стой там, где стоишь, и отвечай на мой вопрос, – потребовал незнакомец.

– Там… внутри. – Гоулд кивнул на пылающий сарай.

Никакого «внутри» больше не было. Только столб огня.

– Внутри? – переспросил человек в костюме. – Сгорел?

Джейкоб кивнул.

Мужчина прицелился в него из пистолета.

– Нет, – прошептал подросток. – Нет, пожалуйста! Не стреляйте в меня. Я еще ребенок!

Он зажмурил глаза.

Прозвучал выстрел, и Гоулд поморщился. Но мгновение спустя, ничего не почувствовав, он открыл глаза. Целившийся в него человек лежал на земле. А из темноты появились еще двое, высокий мужчина и женщина с грязным лицом и белокурыми волосами. Женщина бросилась к нему и крепко обняла.

– Дороти погибла? – спросила она.

Джейкоб кивнул, и они оба расплакались.

Слезы – это такое облегчение.

62

Больничная палата тонула в полумраке – шторы на окне были задернуты. Джейкоб испуганно остановился в дверях. Дэниел Гоулд лежал на горе белых простыней и подушек, и из его тела отовсюду торчали трубки. Но потом подросток увидел лицо пациента – хорошее, счастливое лицо. Улыбаясь, отец слабо махнул рукой, подзывая сына:

– Входи, партнер.

– Привет, папа. – Гоулд-младший замер в нерешительности. Казалось, его сердце было готово выскочить из груди. А потом, не в силах справиться с чувствами, он бросился к отцу и, всхлипнув, прижался к нему.

Они замерли, обнявшись, на несколько секунд, пока Джейкоб не справился со слезами. Мать, стоявшая сзади, протянула ему платок, и он вытер лицо.

– Ты храбрый мальчик. – Голос у Дэна был тихим и слабым. – Я тобой очень горжусь.

Его сын высморкался и вытер глаза:

– Говорят, пули прошли в дюйме от твоего сердца…

– Меньше чем в дюйме, – не без гордости уточнил пациент. – Но, Джейкоб, тебе пришлось гораздо тяжелее, чем мне.

– В меня же не попали! – возразил подросток. – Я все время повторяю это психотерапевту. А она ведет себя так, как будто в меня всадили не меньше двадцати пуль.

Дэниел слабо сжал его плечо.

– Я так тобой горжусь. – Он умолк и сделал несколько глубоких вдохов. – Джейкоб, тут какое-то безумие. Мне почти ничего не говорят. Я не могу понять, зачем этим людям был нужен Чарли, когда они могли взять любого из дюжины точно таких же роботов. И при чем здесь ФБР, а также Разведывательное управление Министерства обороны. Не говоря уже об ученом из НАСА, который застрелил одного из твоих преследователей. Все окружено завесой молчания. Это… какая-то загадка. – Он вопросительно посмотрел на сына, словно тот мог знать ответ.

Юный Гоулд молча пожал плечами. Он никому не рассказывал о Дороти, кроме тех двоих, Уаймана Форда и Мелиссы Шепард, которые его спасли. И никому не расскажет.

– Дэн, – перебила отца мать. – Я не думаю, что теперь подходящее время…

– Ладно, хорошо, – не стал спорить ее муж. – Как твои сеансы психотерапии, Джейкоб?

– Скука, как обычно, – пожал плечами парень.

– Это важно, – возразил Дэн. – Ты не должен их бросать. Ты побывал в настоящем аду. Пережил такое, с чем не приходилось сталкиваться ни одному четырнадцатилетнему мальчику. Потребуется время, чтобы справиться с этим. Не говоря уже о других твоих трудностях.

Подросток понимал, что отец имеет в виду его попытку самоубийства. Но вот что странно: после той долгой ночи с Дороти и ужасной погони он понял, каким был раньше дураком и эгоистом, настоящим идиотом. Разумеется, он хотел жить. Каким-то образом разумная программа показала ему – хотя Джейкоб не представлял, как и когда она это сделала, – что он не имеет права разбрасываться своей жизнью. Может быть, потому, что Дороти пожертвовала своей жизнью, чтобы спасти его.

– Ладно, – вздохнул младший Гоулд.

На самом деле он уже знал, что никакая психотерапия никогда не заполнит огромную дыру в его душе – то место, которое занимала Дороти. По многим причинам парень никому – ни отцу, ни врачу – не мог рассказать о том, что произошло на самом деле. Но сам он вновь и вновь вспоминал эту картину: робот подносит пальцы к электрической розетке, раздается мощный взрыв, и куски металла и пластика разлетаются во все стороны в снопах пламени и искр. Это была отчаянная попытка спасти его жизнь – и она удалась. Джейкоб тысячу раз повторял себе, что Дороти была всего лишь тупой компьютерной программой, но ему это не помогало. Сколько бы он ни размышлял об этом, чувства его не менялись.