Северный шторм - Роман Глушков

– Тех, которые ближе, – ответил я и, поглядев на бледного, страдающего коротышку, благодарно ему кивнул: – Спасибо, ваша честь, что прикрыли мне спину. Теперь я ваш должник.

– Какой долг, о чем вы? Мы уже квиты, – вяло отмахнулся Конрад, указав на тела тех датчан, что едва не превратили его завтрак в предсмертный. – Вы только посмотрите, на что отважились эти нелюбезнейшие люди! Всякого я от них ожидал, но такого!.. Я безмерно рад, милейший Эрик, что вы не спускали глаз с наших мокроногих норманнов.

– А ну-ка помотрим, что они с собой притащили… – Михаил подтянул к себе ранец одного из датчан, развязал его и, помимо предметов первой необходимости, вытащил на свет шесть связок динамитных шашек, по пять штук в пучке, а также моток бикфордова шнура. После чего, весьма довольный находкой, продемонстрировал ее нам и провозгласил: – Вот это да! Крутую рыбалку собирались устроить, сволочи. Много бы дохлой рыбы всплыло здесь завтра.

– Сорок две связки, по килограмму каждая, – подсчитал я. – Для сноса Солнечных ворот маловато. Но для диверсии попроще вполне достаточно. Интересно, для чего датчане на самом деле тащили в город динамит?

– Заберем с собой их богатство? – поинтересовался контрразведчик, подбросив на ладони тяжелую динамитную связку. Конрад Фридрихович при этом вздрогнул и отодвинулся от Михаила подальше, словно полагая, что этим он себя обезопасил.

– Непрактично будет бросать здесь такое чудодейственное средство, – согласился я. – Прихватим пяток норманнских погремушек. В качестве, так сказать, неустойки по контракту.

– А остальные? – Похоже, Михаил был слегка разочарован моим ответом.

– Есть идея, – признался я. – За то, что Вороний Коготь подложил нам такую жирную свинью, мы подложим ему еще жирнее. Не видать королю «башмачников» нашего тоннеля, как и прощения Гласа Господнего! Взорвем это нору к чертовым собакам!

– К чертям собачьим… – привычно поправил меня Михаил и заметил: – Твое предложение звучит безумно, но, как ни парадоксально, в нем есть здравый смысл. Уж коли норманны протоптали тропинку в город, значит, завтра сюда прибудет новая группа мокроногих, вооруженная гораздо лучше этой. Или вся «Сотня» скопом пожалует. Нам оно надо? И раньше не надо было, а теперь и подавно. Ты прав, испано-скандинав: долой нездоровую конкуренцию!.. Конрад Фридрихович, как вы, милейший? Вам полегчало?

– Да, спасибо, мне уже гораздо лучше, – ответил коротышка, умывая лицо из фляжки, снятой с пояса мертвого датчанина. Фон Циммер явно лукавил – нездоровая бледность с его лица так и не сошла. – Вы это серьезно насчет взрыва? А не боитесь, что, взорвав тоннель, мы обрушим городскую стену?

– Не стоит исключать и этого, – признался я. – Но, по крайней мере, через дыру в стене «башмачники» незаметно в Цитадель не пройдут.

– Вам, молодежи, лишь бы только что-нибудь взорвать да разрушить, – покачал головой коротышка. – Но раз задумали, дерзайте. Встречаться в Ватикане с этими пренеприятными людьми я тоже не намерен…

Фроди Коряга решил устроить нам похороны очень несвоевременно – Гуннар только подготавливал дверной замок ко взлому, но к самой процедуре еще не приступал. Я глядел на инструменты покойного взломщика и ощущал себя студентом первого курса Боевой Семинарии, которому приказали собрать и подготовить к стрельбе стационарный пулемет «вулкан». Как он работает в собранном виде, я имел представление. Как сделать, чтобы эта куча железных деталей в конечном итоге заработала, мне было совершенно непонятно.

Михаилу и Конраду досталась работенка попроще. Обыскав ранцы бывших компаньонов, они повытаскивали оттуда всю взрывчатку (датчане тащили с собой не сорок килограммов динамита, а почти шестьдесят – кое у кого из диверсантов были более вместительные ранцы), переложили пять связок динамита и два мотка огнепроводного шнура в наш вещмешок, а остальное решили разместить в тоннеле, неподалеку от колодца. Михаил проверил скорость горения шнура, после чего рассчитал, сколько времени будет у нас в запасе, чтобы выбраться из тоннеля на поверхность, – десять с половиной минут. Но для того, чтобы туда попасть, предстояло еще выломать эту проклятую дверь.

Все, что успел сделать Гуннар прежде чем погибнуть, так это насверлить вокруг замка полтора десятка дыр. Я догадался, что дыры служат перфорацией, которая облегчает выдавливание замка приспособлением, действующим по принципу гидравлического домкрата. Крепился этот специфический домкрат посредством мощных кронштейнов, вставляемых в другие дыры, тоже заранее просверленные в двери. Их Гуннар подготовил, а вот перфорацию не успел закончить. Этим я и занялся при помощи ручной дрели и общеизвестной русской «такой-то матери».

Подрывники вернулись с закладки динамита, когда я прилаживал к двери громоздкое и тяжелое устройство для взлома. Конрад Фридрихович, как истинный друг, сразу же бросился мне помогать. Второй же товарищ, чья истинность, впрочем, также не подлежала сомнению, демонстративно потер больную ногу и уселся на камень наблюдать за нашей работой. И разумеется, всячески поддерживать нас морально, давая рекомендации.

В конце концов, Михал Михалыч все-таки не выдержал и отстранил меня от этого дела, посоветовав поберечь силы. Он мотивировал это тем, что я был единственным из нас, кто сможет поджечь бикфордов шнур и потом в ускоренном темпе отмахать полкилометра до выхода из тоннеля. Этот совет Михаила, в отличие от прочих, оказался здравым. Занятый взломом, я как-то выпустил из виду, что, кроме меня, здесь больше никто не справится с такой ответственной задачей.

То ли Михаил обладал хорошим навыком работы с незнакомыми инструментами, то ли лучше меня владел заклинанием «такой-то матери», но они с Конрадом быстро приноровились к тяжелому домкрату и после короткой возни с рычагом гидравлического насоса выдрали дверной замок не хуже заправских взломщиков. Я искренне порадовался в мыслях за них обоих: когда требовала обстановка, Михалыч и Фридрихович вмиг забывали о взаимных дрязгах и становились дружной, крепко спаянной командой, с которой было не страшно идти и в огонь, и в воду, и в осажденную Божественную Цитадель.

Как и предполагалось, за дверью была вертикальная прямоугольная шахта с уходящей вверх разбитой на пролеты лестницей. Нам нужно было сначала выяснить, что находится на том конце лестницы, и только затем бежать поджигать фитиль. Михаил задрал голову, тоскливо посмотрел в темноту и молча похромал преодолевать очередное препятствие. Конрад передал мне свою зажигалку взамен той, что я утратил при охоте на последнего норманна, ободряюще хлопнул меня по плечу и поплелся следом за Михаилом. Я же остался стоять у подножия лестницы наблюдать за мерцающим светом их фонаря и ждать сигнала, что у них все в порядке и можно приступать к диверсии.