Нераскрытые тайны гипноза - Михаил Шойфет

В июле 1889 года Фрейд отправился в Нанси, где наблюдал опыты Бернгейма с постсомнамбулическим внушением. Эти опыты произвели на него глубокое впечатление.

Что же так поразило Фрейда? Бернгейм внушил испытуемому, что после того, как тот будет выведен из гипносомнамбулического транса, он должен взять с вешалки зонтик одного из гостей, открыть его и пройтись дважды по веранде. Он взял, как ему внушили, зонтик, правда, он не открывал его, но покинул комнату и дважды прошелся по веранде, после чего вернулся. Когда Бернгейм попросил его объяснить свое по меньшей мере странное поведение, тот заявил, что «дышал воздухом», настаивая, что имеет привычку иногда именно так прогуливаться. Когда же его спросили, почему у него в руках чужой зонтик, он крайне изумился и, смутившись, поспешил отнести его на вешалку.

В эксперименте Бернгейма Фрейда ошеломил следующий факт: человек совершает поступок по причине, ему самому неизвестной, а впоследствии приводит правдоподобные объяснения своим несообразным действиям, при этом он совершенно искренен. «Не так ли ведут себя люди в обычном состоянии, — спрашивает Фрейд, — находят причины своим поступкам? Хотя давно замечено, что объяснения, которые люди пытаются приводить, не всегда заслуживают Доверия». Это наблюдение Фрейда стало краеугольным камнем его теории человеческого поведения.

Эффект постсомнамбулического внушения Бернгейм представил в виде следующей схемы: 1) инструкция — цель, которую испытуемый получает в условиях гипносомнамбулического состояния его сознания; 2) та же самая инструкция — цель, которую испытуемый в постсомнамбулическом сознании реализует не осознавая; 3) противоречивость его постсомнамбулического сознания, что выражается в рационализации[127] им не столь уж уместного в данном случае поступка.

Пожалуй, именно последнее, третье обстоятельство и вызвало особое удивление Фрейда. Благодаря этому изумлению он сумел в дальнейшем обнаружить «скрытое лицо» бессознательного, что ускользнуло от Шарко, Бернгейма и других гипнологов его времени. Много позже он описал это впечатление: «Впервые бессознательные гипнотические явления стали чем-то реальным, осязаемым, доступным опытной проверке. Опыты с сомнамбулизмом, и в особенности с постсомнамбулическим внушением, наглядно показали существование бессознательного психического и способ его функционирования» (Freud, 1968, s. 267). Из этого понятия динамического бессознательного Фрейд вывел известные теперь следствия — влечения, вытеснения, игры сопротивления и пр. Отсюда фрейдовское признание «долга перед гипнозом»: «Значение гипноза в развитии психоанализа невозможно переоценить. С теоретической и практической точек зрения психоанализ опирается на наследие гипнотизма» (ibid, s. 407).

Опыты с постсомнамбулическим внушением показали, что чувства и стремления могут направлять поведение субъекта даже тогда, когда они не осознаются им. Например, если внушить испытуемому, чтобы он, выйдя из гипносомнамбулизма, выполнил какое-либо действие, он его обязательно осуществит. Однако объяснить свое подлинное побуждение к этому действию не сможет. Тем не менее будет придумывать внешне логичный мотив. Подобные феномены подготовили представление о том, что сознание не является «хозяином в своем собственном доме», оно маскирует непостижимые для индивида мотивы его поступков.

Бессознательная память

Осуществление постсомнамбулического внушения происходит при посредстве, как ее назвал Ш. Рише, бессознательной памяти. Ей мы обязаны тем, что действие, внушенное в гипнозе, выполняется в любой назначенный момент. Эти опыты рельефно проиллюстрировали основную черту внушения — автоматизм и существование бессознательной части психики: мощных и скрытых от сознания психических процессов.

Бессознательная память действует и в обычном состоянии. Приобретенные сведения (события, образы, идеи) существуют в нашем мозгу, и мы не имеем о них никакого представления. Так может продолжаться в течение месяцев, лет, иногда больших периодов жизни. Услышанное однажды имя человека, которого знали в детстве, даже после сорока лет может пробудить цепь ассоциаций или ряд событий, образов, идей, которые дремали в нашей памяти и которые с тех пор в ней не возникали и, быть может, никогда не возродились бы, не услышь мы это имя. «Все последующее, — говорит В. Г. Белинский, — есть результат предыдущего; разумная мысль есть чисто только сознанное предание темной старины, а знание часто есть уяснение только предчувствия» (Белинский, 1941).

Все сведения, все приобретения памяти, дремлющие в нашем мозгу, могут в какой-нибудь момент вновь спонтанно возродиться. Однако между обычной бессознательной памятью и бессознательной памятью загипнотизированных существует различие. Если внушить в гипносомнамбулизме, что через 10 дней в 5 часов субъект раскроет поваренную книгу на 25-й странице, то эта могущественная идея в назначенный час заставит его выполнить внушение. Однако эта идея не может прийти раньше внушенного срока, хотя бы он знал, что ему сделано внушение, о чем его заранее предупредили. Перед ним можно положить книгу, раскрытую на 25-й странице, а идея останется скрытой и не обнаружится До внушенного срока. Но в срок она внезапно возникнет в уме и фатально побудит действовать. Таким образом, существенное отличие постсомнамбулического внушения заключается в том, что внушение осуществляется только в назначенный час и не может осуществиться в другой, даже если появятся ассоциации, которые напомнят об этом.

После того как мы сформулировали центральную концепцию постсомнамбулического внушения, можно перейти к опшсанию опытов. В 1820 году генерал Нуазе внушил прусскому драгунскому офицеру, находящемуся в состоянии гипносомнамбулизма, чтобы он пришел к нему в назначенный день и час. Когда тот явился, генерал спросил: «Почему вы пришли, мы ведь не договаривались?» — «Я не знаю почему, просто почувствовал, как словно что-то толкает в спину в направлении вашего дома». Вновь загипнотизированный, офицер снова явился. На сей раз мотивировка была такая: «Я явился только потому, что обещал».

Что замечательного в постсомнамбулических опытах, так это скрытое сознание, которое сохраняет воспоминание о внушении в течение весьма долгого времени, причем испытуемый не осознает, что информирован о его существовании. Следующие примеры достаточно наглядно обрисуют роль неосознаваемых психических процессов в постсомнамбулических опытах.

Однажды к автору этих строк в гости пришли поклонники. Естественно, разговор вращался вокруг гипносомнамбулизмса. Одна из гостей, солидная дама, предложила себя в качестве испытуемой. «Внушите что-то оригинальное», — попросила она. Загипнотизировав ее, я внушил, что когда она выйдет из гипносомнамбулизма, то почувствует острое желание снять обувь и поставить ее в центр обеденного стола, затем откроет зонтик, находящийся в шкафу, и сядет за стол. Открывшая глаза гостья производила впечатление человека, который тщится что-то вспомнить. Постепенно на ее лице отразилась внутренняя борьба, чем-то она была весьма озадачена. Но вот еще одно мгновение растерянности, и она решительно тянется к туфлям, снимает их и деловито втискивает между тарелками с едой. Обведя взглядом сидящих за столом, (Словно ища поддержки, она встала, украдкой достала из шкафа зонт, раскрыла его и с улыбкой села за стол. Ее смех говорил о том, что одна часть ее личности наблюдает за другой, сознавая абсурдность этих действий. Тем не менее другая действовала, полностью находясь во власти внушения.

Интересное наблюдение приводит ассистент Бернгейма Моссэ. Загипнотизировав женщину, он внушил ей, что, выходя из кабинета, она увидит своего мужа. Она негодует по поводу внушения, вся трясется, поскольку питала к мужу страшную ненависть. Даму «будят», она прощается и направляется к выходу. Вдруг ее глаза расширяются от ужаса, она столбенеет и, падая на колени, кричит: «А, это ты презренный муж!» В полном отчаянии женщина рвет на себе волосы, срывает с шеи платок и раздирает его в клочья. После отмены внушения она встает, улыбается, ничего не помнит и удивляется, видя платок разорванным.

Профессор Бернгейм рассказывает об одном забавном опыте. Он внушил своему другу доктору Кл., что тот увидит одного из их общих друзей, г-на Ст., выбритым только с одной стороны и с громадным серебряным носом. Когда Кл. разгипнотизировали и его взгляд случайно упал на Ст., он прыснул: «О, вы, однако, сделали себе парик и заставили побрить себе одну щеку! А нос! Вы стали настоящим инвалидом». На этом розыгрыш не кончился. Бернгейм внушил Кл., что во время обхода больничных палат вместо больных он увидит на каждой кровати большую собаку. Выйдя из гипносомнамбулизма, Кл. необычайно был удивлен, что находится в больнице для собак.