Король Вемфалии (СИ) - Изотов Дмитрий

— Берослав, лесоземский княжич, и Натанур, вемфальский паладин, — Гельгарот представил фараону остальных своих спутников.

— А это кто? — палец Рамхатона, унизанный перстнями, указал на мычащего Сетифиса.

— Вор из Гильдии теней, — ответил Ильдрим. — Мы поймали его и по древней осиристанской традиции пришли требовать исполнения трёх желаний.

Рамхатон тяжело вздохнул. При его правлении это был второй случай, когда кому-то удавалось поймать вора из Гильдии. И то, в прошлый раз вор оказался не осирисом, а вемфальцем. Именно принадлежность к другому народу казалась фараону главной причиной неудачи того вор, потому он надеялся, что подобного больше не повторится.

— Традиция есть традиция, — Рамхатон положил на столик трубку кальяна. — Так чего вы желаете? Но помните, три желания на всех вас, а не на каждого. Если вдруг вы надеялись на пятнадцать желаний.

— Мы понимаем, — кивнул Натанур.

— Вора, пожалуй, мы поместим в нашу тюрьму, — фараон указал на Сетифиса. — Никто из вас не против?

Герои отрицательно покачали головой, и два воина, получив указания Ратотиса, увели связанного Сетифиса.

— Первым нашим желанием будет предоставить нам одну из ваших почтовых птиц, — заявил Гельгарот.

— Это будет просто, — Рамхатон сделал жест слуге.

Тот скрылся и через некоторое время вернулся, неся клетку с соколом. Птица дёргала крыльями, желая вылететь наружу. Достав цепочку с металлическим полумесяцем, найденную в Кармунезии, герцог поднёс её соколу. Тот клюнул протянутый предмет и успокоился. Аккуратно привязал цепочку к птичьей лапе, слуга открыл клетку. Сокол вылетел наружу и, оглядев зал, направился к открытому окну.

— Одно исполнено, — Рамхатон потёр пальцами подлокотники. — Осталось два.

— Второе желание будет то, что вы заключите мир с Вемфалией, — неожиданно для спутников произнёс Ильдрим.

— Если Вемфалия захочет со мной мира, я с удовольствием это сделаю, — заявил фараон. — Они нам очень помогали, когда дворфы мешали торговле с Шордаррой и Кармунезией.

— Вы выполните это желание? — посмотрел на него Натанур.

— Если не будет препятствий со стороны других стран, то да, — кивнул Рамхатон. — У вас осталось последнее желание. Каково оно будет?

— Здесь всё просто, — снова взял слово Гельгарот. — Нам нужен корабль до Немарсида, тритонтийской столицы.

— Вот это будет попроще, — фараон улыбнулся, снова берясь за трубку кальяна. — Ратотис, посади их на какую-нибудь галеру. И… Пожалуй, отправишься вместе с ними до тритонтийской территории.

Слуга по знаку фараона положил на стол лист папируса. Написав несколько слов и поставив печать с изображением скорпиона, Рамхатон свернул лист и протянул генералу.

— Слушаюсь, ваше величество, — Ратотис взял письмо, поклонился и повернулся к героям. — Прошу следовать за мной.

Ратотис провел путешественников к фахрабадскому порту в устье Нерса. Смотря на лес мачт, Ильдрим понимал, что в предстоящем путешествии путь по морю будет превышать время, проведённое на кентаврийской триреме и йотунгаллском драккаре вместе взятых. Идя по причалу, осиристанский генерал остановился у галеры, пришвартованной между прогулочной ладьёй и грузовым барисом.

— Себекрок! — крикнул Ратотис.

На зов генерал вышел капитан галеры, чернобородый осирис в синих шароварах и такого же цвета платке, обмотанном вокруг головы.

— Доставишь меня и гостей фараон в Тритонтиду, — Ратотис протянул Себекроку письмо Рамхатона.

Тот понимающе кивнул и пригласил нежданных пассажиров на борт галеры «Газель».

Пока на корабле шла подготовка к плаванию, сокол с привязанной к лапе цепочкой стремительно летел в сторону вемфальской столицы. А в тронном зале дворца фараон с помощью масляной лампы лично сжёг письмо от дрейтанского колдуна, доставленное в Фахрабад дерзким гонцом на сером коне.

— Не повезло тебе, Ордвилл, — проговорил Рамхатон. — Твой воин оказался слишком слабым, а твои враги — слишком сильными.

1Стилос — металлический стержень для письма

Глава 22. Спасительное зелье

Каждое утро магистра Лоберсента начиналось с внимательного осмотра стеклянных банок с желчными грибами, собранными покойной экономкой Хельгой. Вода медленно желтела, но к недовольству алхимика всё ещё оставалась полупрозрачной.

— Наконец-то! — крикнул Лоберсент, когда очередным утром увидел в банках совершенно жёлтую жидкость.

Алхимик подскочил к чугунным котлам, сорвал с одного из них крышку и вылил туда содержимое банки. Зелье в котле забурлило окрасилось красным цветом, затем жёлтым. Лоберсент напряжённо смотрел, как цвет поменялся на зелёный, и облегчённо вздохнул, когда зелья приняло синий цвет. Зачерпнув ложкой содержимое котла, алхимик пролил его на остатки руки гомункула, лежащие на столе. Искусственная плоть зашипела, покрылась пузырями и вскоре растаяла как кусок масла на раскалённой сковороде.

— Да! — радостный Лоберсент выскочил из комнаты.

Завернув за угол, алхимик чуть не сбил с ног прислугу, нёсшую на кухню грязную посуду. Лоберсент не дал девушке опомниться от неожиданности и спросил о том, где сейчас находится Марланда. Прислуга, аккуратно держа драгоценный фарфор из подаренного королём сервиза, сказала Лоберсенту что в последний раз видела хозяйку замка в каминном зале. Услышав ответ, алхимик ветром понёсся в указанное место и, когда скрылся за очередным поворотом, девушка облегчённо вздохнула и продолжила путь на кухню.

Флорис поправлял кочергой дрова в горящем камине. Одно полено никак не хотело сдвигаться с места. Сжав зубы, кастелян Своршильда ударил по нему кочергой.

— Успокойся! — произнесла Марланда, сидевшая в плетёном кресле.

— Простите, герцогиня, — кастелян поднялся и виновато поклонился. — Просто мне надоело это бездействие.

— Я обещаю тебе, мы отомстим за Хельгу и за всех остальных, отдавших жизнь за Своршильд. — герцогиня встала и подошла к кастеляну, положив ему руки на плечи. — Я понимаю тебя. Я уже видела подобное. В своём супруге.

— В сэре герцоге, — удивлённо прошептал Флорис.

— Я не смогла его убедить прекратить самобичевание, — продолжила Марланда. — Он по-прежнему винит себя в смерти Брема. Но я прошу тебя не совершать его ошибок. Ты нисколько не виноват в смерти Хельги. Это её выбор, и ни чей другой.

— Я понимаю, — Флорис кивнул. — И постараюсь потушить этот огонь в своём сердце.

— Вот и прекрасно, — Марланда улыбнулась. — Я всё-таки хочу видеть кастеляна в здравом рассудке. Ведь в его руках жизни всех обитателей замка.

Она сжала предплечье кастеляна.

— Госпожа герцогиня! — крикнул вбежавший Лоберсент.

Отдышавшись, алхимик с удивлением посмотрел на Марланду и Флориса.

— Да, магистр, — Марланда отпустила кастеляна. — Я вас слушаю.

— Зелье готово, госпожа герцогиня, — сообщил Лоберсент. — Извините, если прервал важный разговор.

— Никаких извинений, — отмахнулась Марланда. — Ничего не может быть важнее нашей свободы.

— Госпожа, — Флорис поклонился ей. — Позвольте мне нанести первый удар.

— Конечно, — ответила герцогиня. — Ты имеешь на это полное право.

— Тогда чего мы ждём? — Лоберсент потёр ладони.

— Я оповещу остальных, — заявила Марланда и позвала слуг, чтобы те созвали магов и рыцарей.

Вскоре защитники Своршильда собрались на смотровой площадке. Кольцо зеленокожих гомункулов по-прежнему окружало замок. Под присмотром Лоберсента воины расставляли котлы с зельем.

— Только не пролейте, — суетился алхимик. — Каждая капля ценнее алмаза.

— Не бойтесь, магистр, — заявил Флорис. — Я лично прослежу, чтобы всё ваше зелье попало в этих тварей.

Он опустил в котёл с синей жидкостью наконечник болта, затем положил его в арбалетный паз. Уперев ногой стальное стремя, Флорис принялся крутить ворот. Скрипнул натяжной механизм. Когда арбалет был готов для стрельбы, кастелян положил его на зубец замковой стены и прицелился в одного из гомункулов.